Вера Иванова - Как склеить разбитое сердце?
На этом сборы закончились. Налегая на рюкзак, как на ком снега, я перекатила его в ближайшие кусты: «Пусть полежит, пока не вернусь, или даже навсегда останется там!» — решила я с воодушевлением, представляя, как вместо утерянных надоевших вещей покупаю совершенно новые. Вот было бы клево! Можно хоть каждый год собирать такой рюкзачок и оставлять в лесу — если бы позволяли финансы, конечно.
Обо всем этом я размышляла, идя по дороге, поэтому не придала значения раскатам грома и не сразу заметила поднимавшиеся из-за леса клубы черного дыма. Вначале мне показалось — собирается гроза, и лишь приглядевшись повнимательнее, я обнаружила, что это не тучи, а самый настоящий дым, как при пожаре. Я еще ни разу в жизни не видела настоящего пожара, но по телевизору и в кино чего только не насмотришься! Дым был как раз в той стороне, куда уехала Каринка, и, терзаемая дурными предчувствиями, я прибавила шагу. За поворотом резко посветлело — зарево освещало дорогу, и я побежала, а потом услышала собачий вой, и мне стало страшно, как никогда в жизни.
Еще поворот — и под ноги мне бросилась знакомая собака. Черно-желтый пес дрожал, скулил и терся о мои ноги, а потом поймал за полу рубашки и потащил за собой — словно я была единственным живым существом, способным ему помочь. Босоножки болтались на плече и мешали бежать; лишь секунду поколебавшись, я скинула их на дорогу.
Картина, открывшаяся моим глазам, была ужасна. В канаве, уткнувшись капотом в толстый сосновый ствол, догорала красная «Феррари». «Значит, мы их все-таки догнали», — мелькнула неуместная мысль, и тут же сердце сжалось от боли: вряд ли кто-то уцелел в покореженной машине. В первый момент мне показалось, что вокруг никого нет, однако, оглядевшись, я увидела возле кустов какие-то фигуры. Одна была распростерта на земле; в другой, копошившейся рядом, я узнала Каринку. Собака с лаем бросилась вперед, я — за ней. В три скачка добежав до людей, пес, поскуливая, улегся рядом с ними. И я поняла, что этот человек — хозяин собаки, тот самый бородатый парень, которого мы видели сначала на дороге, а потом в «Феррари». Он лежал на спине, раскинув руки, спутанные волосы закрывали лицо.
— Он мертв?! — выкрикнула я в страхе. Мертвецов я тоже никогда в жизни не видела, если не считать прабабушкиных похорон. Но когда она умерла, мне было шесть, а прабабушке — девяносто три, и я помню только ее острый желтый нос, казавшийся мне каким-то ненастоящим. А сейчас был полный кошмар — еще час назад человек был жив, а теперь его нет, и это так ужасно…
— Я… я не знаю, — заикаясь, пролепетала Каринка. — Он еще ни разу не шевельнулся. Как хорошо, что ты пришла!
Она заплакала — громко, навзрыд, и я тоже — а ведь была уверена, что во мне ни слезинки больше не осталось!
— Дуры! — завопил возникший рядом Вовик. — Ой, опять, блин, сорвалось… Сколько же можно реветь? Вы что, слезный завод открыли? Да живой он, живой!
— Откуда ты знаешь?
— Вы че, сериал «Скорая помощь» не смотрите? У него вот здесь, на шее, есть пульс! Да вы сами попробуйте!
Он чуть ли не силой заставил нас приложить руки к шее парня — и действительно, под пальцами я ощутила слабое биение. Отняв ладонь, я увидела на ней кровь и пустила слезу с новой силой.
— Больше я вокруг никого не нашел. Остальные, похоже, смылись. Если выжили, конечно, — бодро сообщил Вовик, а я вдруг ощутила тошноту, представив, что стало с пассажирами, если они не успели выбраться. Я вытерла ладонь о траву и подумала: «А вдруг они все еще там, в машине?» — и мне стало совсем плохо, но в то же время отчаянно захотелось подойти к «Феррари» и заглянуть в салон.
— Там тоже никого, — хмыкнул Вовик (неужели я выразила свои мысли вслух?). — Я уже все снял! — он помахал камерой. — С подсветкой отлично вышло. Люди, похоже, сами выбрались. Может, проголосовали, поймали тачку или пешком ушли.
— А почему здесь нет никакой милиции? И пожарных? И где «Скорая»? — залепетала я.
— Вы же сами мобильники дома оставили, — хмыкнул малец, крутя пальцем у виска. — Значит, никого сюда вызвать нельзя. Надо справляться самим!
Самим? Но как? Что можно сделать тут, в глухом месте, без взрослых?
И вдруг я кое-что вспомнила.
— Каринка, аптечка! — закричала я. — В нашей машине! Ты же, когда права получала, проходила первую помощь!
— Да и ты ее проходила! — отреагировала подруга. — Помнишь, по ОБЖ в третьей четверти? У тебя даже «пять» было!
— Что-то не помню… Наверное, я ее пропустила, когда болела. А отметки, сама знаешь, нам всем «нарисовали». Так что давай уж лучше ты командовать будешь, ладно?
— Ладно, трусиха… Сейчас посмотрю… — С этими словами Каринка открыла аптечку и вывалила ее содержимое на землю. — Сильного кровотечения у него нет, значит, жгут не понадобится, — сказала она и схватила какой-то пузырек и пачку ваты.
Оторвав клок, она смочила его жидкостью из пузырька, и до меня донесся резкий запах нашатыря.
— Попытайся привести его в чувство! — приказала она, протянув комочек мне. — Хоть это-то ты можешь?
Я поднесла вату к носу парня, он дернулся, застонал, но глаз так и не открыл. Я попробовала еще раз — бесполезно, нашатырь на раненого не действовал. Зато он действовал на меня. Противный запах остановил головокружение и помог удержать сознание — а ведь я чувствовала, что вот-вот грохнусь в обморок.
Каринка тем временем продолжала исследовать содержимое аптечки.
— У него большая ссадина на голове… Чем бы это перевязать? Тут должны быть стерильные салфетки для остановки капиллярного кровотечения… Ага! Вот! — она быстро разорвала упаковку, приложила салфетку к ране, начала обматывать бинтом. — Да помогите же! — прикрикнула она, и Вовик придержал голову парня, пока Каринка кое-как не закрепила повязку.
— А почему ты не смазала рану йодом? — осмелилась спросить я.
— Потому что эти салфетки и так бактерицидные! Так… Теперь хорошо бы разобраться с этой раной на руке… Тут должна быть повязка для грязных ран… Нашла! — Она быстро вытащила из упаковки салфетку, и совместными усилиями мы перевязали рану на руке. Мелкие ранки и ссадины мы наспех обработали йодом, заклеили пластырем.
— Уф! Все! — Каринка быстро собрала остатки лекарств. — А теперь надо немедленно везти его в больницу!
Втроем мы потащили бесчувственного парня к машине. Я вцепилась ему в одно плечо, Каринка — в другое, пес дергал за рубашку, Вовик тащил ноги. В темноте, освещаемой догорающей «Феррари», передвигаться было непросто — мы проваливались в ложбины, спотыкались о кочки. Бедный парень рисковал получить массу новых травм, но выбора не было, к тому же оставалась надежда на чудодейственные средства из аптечки.
