Екатерина Риз - Квартирный вопрос
Калинин покачал головой.
— Господи, Женька!..
Он редко меня так называл, и когда это происходило, это было явным признаком того, что он зол не на шутку. Вот только причины для этого я в данный момент не видела.
— Хочешь сказать, тебе это нравится? — не поверил он.
— Это не моё дело, — упрямо повторила я. — И не твоё тоже.
— Ах, вот как!
— Да.
— Может ты и права. Но помяни моё слово, Сонька теряться не будет. И Бориса Владимировича окрутит на раз-два.
— Почему ты её так не любишь? — озадачилась я.
— А кто она такая, чтобы я её любил?
Иногда Калинин вёл себя гадко. Я старалась этого не замечать, списывала эти вспышки гнева и неприязни на его непростой характер, Димка порой становился раздражительным и практически несносным. Такое его настроение нужно было просто пережить. Димка успокаивался довольно быстро и становился прежним — невозмутимым и уравновешенным.
Решив больше на провокации не поддаваться, я проигнорировала ещё несколько возмущённых реплик по поводу Соньки-хищницы, закинула пробный шар в сторону Димкиной эпопеи с Москвой, на что получила таинственный ответ, что он уже всё продумал и знает, как надо поступить, чтобы все — а в особенности я, были довольны. Я потребовала объяснений, а Димка притянул меня к себе, поцеловал, а пока я приходила в себя, пытаясь вернуть важные мысли, которые испарились после первого же поцелуя, он уже засобирался и ушёл.
Но его обещания никак меня не успокоили. Скорее уж наоборот. И поэтому когда Сонька заявилась ко мне — очень деятельная и довольная собой, я пожаловалась:
— Димка что-то задумал.
Сонька только фыркнула.
— Твой Димка всё это задумал уже давно. Я подозревала, конечно, но сейчас точно знаю — сволочь он!
Я застонала в голос.
— Как же я устала от вас обоих. Что вы делите всё время?
— То есть он про меня тебе гадости говорит? — ехидно поинтересовалась подружка.
— Ты же про него говоришь?
— Вот гад, а? Ехидна.
— Сонь!
— Ну что?
Сонька плюхнулась на стул, принюхалась и сунула нос под полотенчико, которым была прикрыта тарелка. Нахмурилась.
— Морковный пирог? Ты сильно переживаешь?
Я вздохнула. Все знали, что когда я пеку морковный пирог, значит, что-то меня беспокоит. Рецепт этот мне тётя Люся по наследству передала, рецепт совсем не сложный, но само название "Морковный пирог" заставляло людей насторожиться. И желающих попробовать его было немного, хотя я и уверяла всех, что это очень вкусно. А я его очень любила. Не есть, а печь. Тёрла морковь, аккуратно всё смешивала, наслаждаясь красивым цветом, а потом сама придумала специально к этому пирогу апельсиновую глазурь. Получалось очень здорово, я собой гордилась, и все гнетущие мысли, поневоле отступали.
Но не сегодня.
— Я просто не понимаю, что происходит, Сонь. Димка какой-то таинственный, ничего мне не рассказывает, только твердит о том, что всё придумал. — От полноты чувств, я даже руками взмахнула. — А что придумал — не говорит!
— А хочешь, я тебе расскажу?
Я подозрительно на неё уставилась.
— Ты о чём?
Сонька отрезала себе кусок пирога, чем меня, признаться, очень удивила, и широко ухмыляясь, сообщила:
— Сейчас такое тебе расскажу. Боря в шоке, отойти не может.
— Что случилось? — окончательно перепугалась я.
Сонька неторопливо прожевала, потом сказала:
— Для начала скажи мне — ты в Москву с Димкой собираешься?
Я села.
— Ты откуда знаешь? Я ещё не говорила никому.
— Ты же знаешь нашу деревню — все всё друг про друга знают. Калинин твой только подумал, а полгорода уже знает, что он бежать задумал.
— Не бежать, — покачала я головой, хотя на душе в одно мгновение муторно стало. Почему бежать? — Просто он мечтает о чём-то большем…
— Ещё бы, — хмыкнула Сонька, — он мечтает!..
— Ты прекратишь меня раздражать или нет? Говори, как есть!
— Ладно, только ты Боре не говори, ладно?
— То есть?
Подружка сделала неопределённый жест рукой и глаза в сторону отвела.
— Ну… я подслушала. Димка твой к Боре приходил сегодня утром.
— Зачем?!
На губах подружки появилась ехидная улыбочка, но она постаралась её убрать и, кашлянув, торжественно сообщила:
— Димка попросил твоей руки.
Я молчала долго, затем головой мотнула.
— Что?
— Вот у меня было точно такое лицо, как у тебя сейчас. Я чуть в кабинет не влетела, до того обалдела.
— Замуж?
— Замуж, замуж, — закивала Сонька, внимательно за мной наблюдая. — Ты хочешь замуж за Калинина?
Я встала и нервно прошлась по кухне, потом вышла на крышу и глубоко вздохнула.
— Что за глупость? Он мне ничего не говорил, — пробормотала я, когда почувствовала за спиной Сонькино присутствие.
— Ему это глупостью не кажется. — Сонька прошла мимо меня, подошла к бортику, глянула вниз, а потом на этом бортике устроилась. Огляделась. — Ты права, Женьк, квартира шикарная. Особенно, крыша. На одну только крышу польститься можно. Никто тебя не видит, а ты хозяйка…
— Соня!
— Ну что?
— Как он жениться на мне может? Он же…
— Жень, вот ты глупая какая, а? Ну любовь мужика сразила, в самое сердце. Не может он больше чувствовать себя негодяем. Он Боре прямо так и сказал.
То, что Сонька теперь дядю Борей именовала, вызывало лёгкий всплеск недоверия в душе, но его заглушало изумление, которое я испытывала, выслушивая Сонькины новости. Димка разговаривал с дядей и просил моей руки? По-настоящему?
Подружка наблюдала за мной чуть насмешливо.
— Женя, очнись!
— А дядя что сказал?
— А что он может сказать? Он к тебе приедет и спросит. Но судя по твоему зачарованному взгляду, ответ очевиден, — недовольно закончила она.
— Я всё равно не понимаю. Зачем он к дяде пошёл? Почему не поговорил со мной? Глупо как-то… Дима терпеть не может церемонии.
— Ага. Зато очень уважает твоё предполагаемое приданное.
— Соня!
— Ну что Соня? Глаза-то открой! В Москву он собрался!.. А на что он собрался? Да ещё тебя тянет за собой.
Я замотала головой.
— Прекрати.
— Ты который год мне это говоришь? Прекрати! Ему очень неплохо жилось всё это время здесь, и жена его любит, и ты. А сейчас ему в Москву захотелось! А кто-то должен всё это оплатить, у самого-то в кармане ни шиша!
Я обиделась и отвернулась от неё. И самое обидное было не в Сониных словах, а в том, что я понимала — отчасти она права. Но Димка такой, какой он есть. Он никогда не прикидывался бескорыстным, он любил деньги, а ещё больше он ценил своё удобство. Для него важно, что о нём подумают люди, как посмотрят, как он выглядит в новом костюме, сколько этот самый костюм стоит, обожал шикарные жесты, он честолюбив и в меру тщеславен. И весь этот коктейль недостатков делал его практически неотразимым. Да и у кого их нет, недостатков? У меня их немереное количество, так как я могу других учить?
