Сандра Браун - Жар небес
— Еще? — спросил он весьма двусмысленно.
— Нет.
— Точно нет?
— Абсолютно точно.
Прищуренные глаза неожиданно блеснули удовольствием. Он убрал руку и положил мазь в сумку. Встал и, выйдя из лодки, собрался помочь Шейле.
Она поднялась сама, будто не заметив его предупредительности. Но в тот же миг покачнулась. Только его быстрая реакция спасла ее от падения. Он снова подхватил ее на руки.
— Отпусти меня! Я пойду сама.
— Ты совсем пьяная.
Это было верно. Но разве такое возможно с одного глотка?
— Ты обманул меня. То, что ты мне дал, вовсе не было куплено в винной лавке.
Он издал неопределенный звук, который мог означать все, что угодно.
Луна взошла над вершинами деревьев, и весь лес засиял. Кэш шел быстро, видимо, гораздо лучше Шейлы зная каждый изгиб тропинки и предчувствуя каждую нависающую ветвь.
Все только что пережитое вкупе с крепким напитком лишило Шейлу последних сил. Она засыпала прямо на ходу, безуспешно пытаясь держать голову прямо. Наконец щека припала к его груди, и все тело бессильно обмякло, гибко облегая форму его торса. Держать глаза открытыми стало невозможно, и они закрылись сами собой.
Когда он остановился, еще несколько мгновений ее глаза оставались закрытыми. Очнувшись, Шейла увидела, что он стоит в тени застекленного павильона, склонив к ней лицо.
— Отсюда дойдешь сама?
Она подняла голову. Дом был совсем близко, белея в лунном свете. Но дойти до него сейчас казалось очень трудно.
— Дойду, — твердо сказала она, соскальзывая вниз.
— Я бы с удовольствием донес тебя хоть до постели. Но твой отец скорее позволит мочиться в колодец, чем допустит, чтобы тень Кэша Будро пала на усадьбу Бель-Тэр.
— Ты был очень добр. Спасибо за…
Внезапно он поднял руку и пригвоздил ее к решетчатой стене, нажав ладонью на солнечное сплетение, так что у нее перехватило дыхание.
— Я никогда не бываю добр к женщинам. Запомни это, pichouette. Я кусаюсь страшнее, чем все псы Джигера Флина…
— И это ты называешь «заниматься любовью»? Кэш взглянул на распростертую под ним женщину и, перевалившись на бок, лег рядом. Ее кожа блестела и скользила под пальцами, еще сохраняя красноватые следы интенсивного трения. Он протянул руку за сигаретой, зажег и глубоко затянулся.
— По-моему, я ничего подобного не говорил. Поднялся, снял презерватив и швырнул в корзинку. Он не был удовлетворен. Тело сохраняло напряжение и желание.
Рода Гилберт села, прикрыв грудь простыней. Смехотворная демонстрация целомудрия. Он отошел к окну. Стоя спиной к ней, голый, молча курил, глядя невидящими глазами на вспыхивающую розовую вывеску над автомобильной площадкой мотеля «Пеликан».
— Ладно, не дуйся, — примирительно промурлыкала она. — Я иногда тоже люблю быстро и сильно. Я вовсе не жалуюсь.
Взлохмаченная голова, отливающая золотым блеском, наконец повернулась к ней. Глаза презрительно вспыхнули из-за плеча.
— С чего бы тебе жаловаться? Ты кончила не менее трех раз, прежде чем я сбился со счета.
Мирное выражение ее лица сменилось досадой.
— Во-первых, ты злишься. Во-вторых, ты груб. И после этого хочешь, чтобы я была довольна.
— Чего ж тебе надо? Может, заплатить тебе?
Она сверкнула глазами.
— Ты, наверное, вообразил, что мне очень просто было примчаться сюда ночью, плюнув на все приличия. Я ни за что не стала бы этого делать, но у тебя был такой голос, когда ты позвонил, словно произошла катастрофа.
— Произошла, — пробормотал он, вспомнив, в каком состоянии был, когда Шейла ушла.
Отойдя наконец от окна и воткнув новую сигарету между мрачно сжатыми губами, он взял джинсы и стал одеваться.
Женщина, сидевшая с недовольным лицом, облокотясь на подушки, встрепенулась:
— Ты что делаешь?
— Разве не понятно?
— Ты уходишь?
— Угадала.
— Прямо сейчас?
— Опять угадала.
— Да ты что! Мы только что пришли!
— Не шуми, тебя услышат в коридоре, Рода. Ты примчалась сюда потому, что у тебя жар в одном месте.
— А у тебя разве нет?
— И у меня. Я этого и не скрываю. А ты хочешь втолковать мне, что твой приезд сюда — это прямо какая-то благотворительность. Мы с тобой достаточно хорошо знаем друг друга.
Она поняла, что надо действовать иначе. Согнув колено и медленно покачивая им из стороны в сторону, произнесла с завораживающей улыбкой:
— Я сказала Дейлу, что буду сидеть у постели больной подруги и вряд ли смогу вернуться до рассвета. — Медленным движением руки она позволила простыне соскользнуть с колена. — Так что у меня есть возможность провести здесь всю ночь.
Но Кэш даже не взглянул на ее уловки. Натянул ковбойские сапоги, измазанные болотным илом, сунул руки в рукава рубашки, которую до этого снял не расстегивая.
— Вот и отлично. А я пошел.
— Будь ты проклят!
— За комнату я заплатил. Посмотри телевизор. Холодильник работает. Что еще тебе надо? Отдыхай. — Он бросил ключ от комнаты ей на постель.
— Ублюдок!
— Это точно. Об этом здесь знают все. Он цинично ухмыльнулся и издевательски помахал рукой. Дверь за ним захлопнулась.
Глава 6
Они ее попросту осмеяли.
Завтрак был сервирован на закрытой части веранды позади дома. Когда Шейла объявила о своем намерении, Трисия уронила ложку, которой черпала рубиново-красную мякоть техасского грейпфрута. Кен с размаху поставил на блюдечко, едва не расплескав, чашку с кофе. Оба посмотрели на нее так, словно она сморозила ужасную чуть, и дружно расхохотались.
Шейла сошла к завтраку всего несколько минут назад. Вид у нее был вполне приличный, только забинтованная рука выдавала ночные приключения.
— Боже, что у тебя с рукой? — удивилась Трисия. Пройдя к столику на колесах, Шейла налила себе кофе из серебряного кофейника, вежливо отклонив нелюбезное предложение миссис Грейвс принести горячий завтрак.
— Вчера вечером в нашем лесу на меня напал бойцовый бультерьер.
Шейла пересказала им случившееся, ни словом не упомянув Кэша Будро.
— Тебя надо немедленно отвезти в больницу, — озабоченно сказал Кен.
— Меня уже осмотрели. И обработали раны, как видишь, — сказала она будто мимоходом, надеясь, что они не станут вдаваться в детали.
Чтобы избежать вопросов, она поспешно объявила:
— Я собираюсь привлечь этого Флина к ответственности.
Вот в этом месте они и расхохотались.
— Шейла, против этого не существует закона, — с отеческой снисходительностью к ее наивности сказал Кен, все еще продолжая улыбаться.
— Почему же? Обязательно должно быть местное или государственное запрещение разводить подобных собак.
