Сандра Браун - От ненависти до любви
В нем было под два метра роста. Отлично скроенный пепельно-серый костюм не скрывал поджарого, мускулистого тела. Его движения были уверенны и изящны, волосы безупречно подстрижены, и все же в прокурорской прическе оставалось что-то от мальчишеской взъерошенности — именно то, что большинству женщин так нравится в мужчине. Его волосы были темно-каштановыми, отдельные пряди — с красноватым отливом.
Высокий лоб Хантера Макки говорил о недюжинном уме. Густые брови изгибались дугами над глазами, которые были ни серыми, ни зелеными, а какого-то другого, глубокого цвета, напоминающего старый мох на древесном стволе. Высокие скулы расходились в стороны от аристократического носа. Очертания губ отличались изяществом и совершенством, причем нижняя была чуть полновата, что должно было свидетельствовать о его чувственности. Рот был широк. Кари представила себе, как он улыбается. Воображаемая улыбка получилась весьма сексуальной.
Несколько секунд он молча смотрел на нее из-за своего стола, а потом тихо произнес:
— Весьма сожалею по поводу случившегося с вашим мужем.
— Благодарю вас. — «Неужели он вызвал меня лишь за этим? — удивилась она про себя. — Соболезнования мог бы выразить и по телефону».
Все то, что Макки говорил сейчас, за последние месяцы она слышала уже сотни раз, и все же за его словами скрывалось нечто необычное, какая-то напряженность. Внезапно ей пришло в голову, что он сожалеет не только по поводу гибели Томаса. Ей стало крайне неуютно под его пронзительным взором. Казалось, он внимательно следит за ее реакцией на каждое его слово.
— Я не раз наблюдал за вами по телевизору, — обронил он словно невзначай. Однако у нее сложилось впечатление, что эта реплика была тщательно продумана. Кари всерьез сомневалась, что мистер Макки хоть раз в жизни сказал то, что первым пришло ему в голову.
— Это все равно что сказать: «Я наблюдал за вашим ребенком». Ну и какова же ваша оценка того, что вы видели?
Макки застенчиво улыбнулся. Кари оказалась права: улыбающийся он был красив и чертовски сексуален. Насколько она могла припомнить, исполняющий обязанности прокурора до сих пор ходил в холостяках. Должно быть, не менее десятка молодых особ прекрасного пола мечтали исправить это упущение.
— Раньше я обычно выключал телевизор сразу же после основных новостей. — Отведя глаза в сторону, он без видимой причины выдвинул и задвинул обратно верхний ящик письменного стола. — Но в последнее время стал специально смотреть ваш раздел — новости культуры. Сюжеты бесподобны. Отличная работа.
— Спасибо, — сдержанно кивнула она, в то же время широко улыбнувшись.
— Ваши слова всегда бьют точно в цель, ну а сами вы… очень красивы. — Последние слова были произнесены очень тихо, после почти незаметной паузы.
Кари почувствовала, как дробно, будто выбивая чечетку, застучало в ее груди сердце. Такого с ней прежде никогда не бывало. Сладкое возбуждение, просочившись сквозь искусственную плотину опасений и сдержанности, затопило ее душу. От этого странного ощущения у нее что-то словно ворохнулось внутри, и она едва удержалась от того, чтобы прижать к животу ладонь. Может, ребенок зашевелился? Нет, еще слишком рано. Что же тогда? Уж не хочет ли она признаться себе в том, что отреагировала на комплимент мистера Макки, как впечатлительная школьница на похвалу любимого учителя?
— В таком случае вам незачем было вызывать меня к себе. Достаточно было просто написать письмо-признание, как делают все уважающие себя поклонники. — Она попыталась невозмутимо улыбнуться, но губы ее предательски задрожали.
— Да, я ваш поклонник и не мог не сказать вам об этом. — Его брови сосредоточенно сошлись у переносицы. — Но, к сожалению, я вызвал вас не для этого.
— Я так и поняла. Если речь идет о каком-то материале для программы новостей, то вам следовало позвонить нашему шефу отдела редакционных заданий. А он бы в свою очередь направил…
— Нет, речь не о репортерском материале. Во всяком случае, пока. Но, думаю, уже сегодня пресса будет оповещена об этом деле.
Положив ногу на ногу, Кари нетерпеливо заерзала на стуле. Интересно, когда же он наконец перейдет к сути?
— Отчего бы вам не сказать мне, о каком деле речь, мистер Макки?
— Оно касается вашего покойного мужа, — заявил он, теперь уже без обиняков.
Это сразу же охладило ее нетерпение. Недоуменно моргая, она смотрела, как Хантер Макки открывает лежащую перед ним папку. Движения его были методичны, в каждом из них сквозила официальность. Отныне в нем не было даже намека на радушного хозяина или восхищенного поклонника — перед ней сидел «слуга народа», которому предстояло выполнить не самую приятную обязанность.
— Томаса? При чем тут Томас?
Исполняющий обязанности прокурора набрал полные легкие воздуха. Было видно, что ему не очень легко говорить.
— На протяжении нескольких месяцев наша прокуратура ведет следствие по делу об исчезновении очень крупных денежных сумм. Эти фонды поступали в распоряжение городского совета, однако куда они делись, точно до сих пор не может сказать никто, хотя в финансовых отчетах баланс сходится до последнего цента. Но это только на бумаге. На самом же деле несколько важных городских проектов так и не получили ни цента из причитавшихся им денег.
— Не понимаю, какое отношение…
— Прошу вас, выслушайте меня, — мягко прервал ее Макки, подняв над столом ладони. — Эти фонды использовались не по назначению. В наших руках накопилось достаточно свидетельств, чтобы вынести это дело на рассмотрение большого жюри присяжных. Сегодня во второй половине дня по обвинению в мошенничестве и незаконном присвоении средств из городской казны будут арестованы два члена городского совета. И прежде чем это дело станет достоянием гласности, я хотел бы поговорить с вами.
Она облизнула пересохшие губы.
— Почему?
Взгляд его глаз был беспощаден.
— Потому что, насколько можно судить, одним из участников этой неприглядной истории был Томас Уинн.
На какое-то время она оцепенела. Хантер Макки тоже оставался неподвижен. Воцарилось гнетущее молчание. Откуда-то издалека доносились телефонные звонки и стрекот пишущей машинки.
Внезапно сорвавшись с места, Кари опрометью бросилась к двери. Хантер проворно выскочил из-за стола и успел догнать ее как раз в тот момент, когда она уже была готова выбежать в коридор. Его сильные сухие пальцы впились в ее предплечье.
— Прошу прощения, Кари…
— Для вас я миссис Уинн, — злобно прошипела она, — и уберите от меня свои руки!
— Я хотел бы объяснить вам…
— Я не нуждаюсь в ваших объяснениях! — В глазах у нее потемнело от гнева, лицо горело. — Томас работал на благо этого города уже в то время, когда вы только заканчивали свой юридический колледж. Он был кристально честен как бизнесмен и безупречен как должностное лицо. Он никогда не стал бы… — Она на секунду замолчала, ловя ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. — Ваши обвинения гроша ломаного не стоят, что и выяснится в самом скором будущем. А сейчас выпустите меня отсюда!
