Муза (ЛП) - Старлинг Айла

Наконец он поднимает на меня взгляд. Его выражение смягчается, и в его темных глазах мелькает эмоция. Она почти похожа на благоговение или восхищение.

— Софи, — говорит он, голос его становится тише, чем раньше. — Я более чем впечатлен. Это невероятно.

Искренняя признательность в его голосе почти доводит меня до слез, его слова бьют меня прямо в грудь. Кто-то меня видит. Кто-то понимает.

— Правда? — мой голос дрожит, в нем звучит неуверенность. — Я не была уверена, что вам понравится. Но рада, что зря переживала.

Он качает головой, глаза снова прослеживают линии моего рисунка.

— Такой талант не должен оставаться незамеченным. Ты когда-нибудь где-нибудь публиковала свои работы? В журналах, на конкурсах?

Я смеюсь, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Нет, на самом деле, это просто хобби. Я не думаю, что оно перерастет в нечто большее.

Принижение своих желаний – это выработанная реакция. Побочный эффект взросления под давлением мнения родителей.

Он сжимает челюсти.

— Чушь собачья, — его глаза серьезно смотрят в мои. — Извини за мой французский, но это так. Ты думаешь, что должна отложить свой талант в сторону ради реальной жизни? У тебя будет много времени, чтобы работать с девяти до пяти. Ты будешь сожалеть о том, что не пошла за своей мечтой.

Его резкий тон застает меня врасплох.

Я не ожидала услышать такие слова, но они были именно тем, что мне нужно. Наконец-то кто-то дал мне разрешение мечтать о чем-то большем. Преследовать свои мечты.

— Послушай, — он потирает затылок, — может, я перегибаю палку, но у меня есть подруга, у которой своя галерея в Атланте. Я бы хотел показать ей твои работы, если ты не против.

У меня перехватило дыхание.

— Правда?

Я глубоко вдохнула, обдумывая предложение. Я не хотела питать ложных надежд. Может, он предвзято относится к моим работам. Может, его подруга посмотрит на них и рассмеется. Но потом я снова услышала его слова: «Ты будешь сожалеть о том, что не попробовала», и, не успев передумать, кивнула.

— Было бы замечательно, — я широко улыбаюсь. — Спасибо. Огромное спасибо.

Его улыбка в ответ становится мягче.

— Не за что, — он кивает в сторону двери. — А теперь тебе лучше поторопиться, чтобы не опоздать на второй урок. Не хочу быть причиной твоих неприятностей.

Я колеблюсь, всего на долю секунды дольше, чем нужно. А потом, как идиотка, говорю.

— В смысле... я была бы не против.

Тишина.

Я умираю внутри.

А потом...

Медленная улыбка. Ямочки на щеках.

Убейте меня сейчас же.

Я поворачиваюсь на каблуках и убегаю, оставив свое достоинство на полу у его ног.

Глава 9

Софи

К обеду я практически подпрыгиваю от возбуждения. Мне не терпится рассказать Сал о моем разговоре с мистером Хейсом. Сал – единственный человек, который действительно поддерживает мое творчество. Не потому, что она его понимает... это не так. А потому, что она понимает меня.

Но между этим есть разница. Между любовью к чему-то ради кого-то и реальным пониманием глубокого смысла того, что он делает, и восхищением этим. Вот почему сегодня с ним было по-другому. Я почувствовала, что меня понимают.

Мы встречаемся в нашем обычном месте, на старой деревянной скамейке, которая видела лучшие дни, во дворе школы. Дерево скрипит под нами, как будто может сломаться в любой момент. Над нами голые ветви грушевого дерева, которые тянутся к небу. Весной, когда оно цветет, запах отпугивает нас, но зимой это место принадлежит нам.

Сал роется в своей темно-синей сумке, настолько изношенной, что она могла бы работать в этой школе, и достает запас закусок. Мой желудок в ответ благодарно урчит.

— Наслаждайся, подруга, — говорит она, бросая мне упаковку с моими любимыми острыми чипсами. Ее мама называет ее сумку «сумкой эмоциональной поддержки», и, честно говоря, она, возможно, права.

Мы с жадностью поедаем чипсы, их хруст заполняет тишину между нами, и наконец я не выдерживаю.

— Ты никогда не догадаешься, что сегодня произошло, — я смотрю на нее широко раскрытыми глазами, в нетерпении выложить все. — Рисунок, о котором я тебе рассказывала, который делала для мистера Хейса, помнишь? Ему он очень понравился.

Я делаю паузу для драматического эффекта.

— Но это не самое главное, он предложил показать его своей подруге. Которая владеет галереей. В городе.

Глаза Сал расширяются.

— Детка, это же потрясающе! Я знала, что ты ему нравишься.

Я стону.

— О боже! Это не... уф. Сал! — я показываю ей язык, дразня в ответ.

— Ладно, ладно, — говорит она, поднимая руки в знак капитуляции. — Но признайся. Ты все еще испытываешь к нему чувства, да? Я вижу, как ты на него смотришь... — она наклоняется ближе, ее голос становится тише.

Я киваю головой.

— Да. И я знаю, что это совершенно безумно говорить о учителе, но... я не знаю. С ним все по-другому. Я знаю, что между нами была только одна ночь, но то, как наши души соединились, совсем другое.

Прижавшись ко мне, она корчит рожицу, а потом становится серьезной.

— Я рада за тебя. И не думаю, что это безумие. Иногда мы находим утешение в самых неожиданных местах.

Я поднимаю бровь и оглядываю двор.

— Это цитата из чего-то? Куда делась моя лучшая подруга?

Она драматично вздыхает.

— Ох... Я могу быть и такой, знаешь ли, — затем она ухмыляется. — Но да, это была цитата.

Я смеюсь, качая головой.

— Ладно, мисс Философ. Хватит о моей личной жизни. Если мы все еще собираемся пойти на ту вечеринку в выходные, мне нужно что-то надеть. Пойдем по магазинам?

— Да! Я бы предложила сбежать и пойти сейчас, но на пятом уроке у меня тест. Встретимся после последнего звонка. Я знаю бутик, где есть самые милые вещички.

— Договорились! — говорю я, мну в руках пустую пачку чипсов. — Я подзаработала няней, так что у меня есть деньги, которые нужно потратить.

После школы мы с Сал отправляемся на столь необходимую шопинг-терапию. Мы подъезжаем к бутику, и я сразу же стону. В витрине фигуристые манекены позируют в платьях, которые едва ли можно назвать одеждой. Я закатываю глаза.

— О, черт, нет, — говорю я, скрестив руки. — Я бы ни за что не надела ничего из этого!

Сал уже хихикает.

— Ой, да ладно тебе, старушка! Уверена, мы найдем что-нибудь, что подойдет твоему старушечьему вкусу. А если нет, то поблизости есть много других магазинов.

Ворча, я ставлю машину на стоянку, выскакиваю из нее и запираю, как только Сал делает то же самое.

— Ладно. Я знала, что не стоило давать тебе право выбора.

Сал, как обычно, берет на себя инициативу, как только мы входим в магазин. Воздух наполнен ошеломляющим миксом ароматов духов. Она марширует по проходам, вытаскивая платья, юбки и топы с вешалок и складывая их мне в руки, пока я не становлюсь больше тканью, чем человеком.

Я вытаскиваю одно платье из кучи и чуть не задыхаюсь. Оно совершенно прозрачное и едва прикрывает мою задницу, не говоря уже о чем-то еще.

— Ни за что, блядь! — кричу я, отталкивая его обратно к ней. — Ты официально сошла с ума.

Она закатывает глаза, выхватывает его из моих рук и заменяет чем-то менее скандальным.

— Расслабься. Это для меня. А ЭТО для тебя.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Не хочу тебя расстраивать, но оно ненамного лучше.

Она бросает на меня взгляд, который говорит заткнуться и примерить его.

Вздохнув, я сдаюсь и раздеваюсь до трусиков, прежде чем попытаться втиснуться в шелковые лоскутки ткани. Оно обтягивающее, но не в плохом смысле. Разрез над бедром вызывающий, но не непристойный.

Я поворачиваюсь к зеркалу и смотрю на свое отражение.

— Ладно, хорошо. Возможно, ты действительно права.

Она ухмыляется, уже злорадствуя.