Вернуться затемно (СИ) - Рог Ольга

— Сергей Валерьянович, вы знакомы с моей мамой? — перевожу хлопающие глазки на родительницу.

Похоже, что она совсем не понимает, кто пьет ее чай.

«Эй! А это еще кто?» — чуть не заорала. У меня пытается вырвать из рук вкуснятинку французский бульдог. Ишь, чебурашьи свои уши топорщит. Поднимаю торт выше. Зверь явно сдаваться не собирается и скачет, встав на задние лапы.

— Джейсон, нельзя! — строго говорит мужчина.

Ушастый начинает скулить: как так нельзя, когда такое вкусно пахнущее рядом?

— Ему запрещено сладкое! А вот нам — в самый раз, — «гость» забирает из моих рук торт и ставит его на стол.

— Лиля, мой руки и давай с нами чай пить, — засуетилась мама, в поиске еще и для меня чашки.

Даже не думаю отказываться с будущим министром военного ведомства чаю испить. У меня столько вопросов сразу возникло: как так, откуда и почему… Через минуту сижу умытая и во все глаза разглядываю мужчину. А потрогать бицухи можно?

— Вижу, ваша дочь меня узнала, — улыбнулся, сверкнув белым рядом зубов. — Продвинутая молодежь пошла.

— Я не узнала! Может, просветите? — мамуля ставит передо мной чашку ароматного черного чая с фруктовыми нотками.

Тортик уже порезан, и разложен по десертным тарелкам. Жду, что ответит товарищ высокопоставленный.

— Ваш сосед по дому! Приехал навестить родителей из столицы, — лукаво поблескивают глаза нового соседа. — Разведен. Есть взрослый сын.

Давлюсь куском, прокашливаясь в кулак. Мужчина заботливо хлопает по спинке. Один удар способен не только выбить ком, но и легкие на тарелку.

Понимает, что такой ответ маму не устраивает. Посерьезнев, добавляет, что работает на правительство и сейчас находится в отпуске.

— Вы извините, Сергей, за неприятную сцену у подъезда, — мама, опустив ресницы, крутит в руках чашку.

— Людмила, вы здесь совершенно ни при чем. Ваш бывший муж, мягко говоря, зарвавшийся идиот. Если ли бы у меня была такая жена… И отсекает продолжение, задумчиво обшаривая мамулю глазами.

Понимая, что я тут лишняя и мама точно в надежных руках, засобиралась. Если и есть человек в этом городе, способный остановить отца, то он сейчас сидит здесь.

— Мам, я с Игорем гулять! — дожевываю свой кусок, запивая чаем. — Вернусь затемно! — целую в щеку.

Глава 19

Закат красит багряными красками крыши домов. Зелень листвы деревьев и травы делает серые пятиэтажки не такими убогими. «Здесь будет город-сад» — пел в уши избирателям мой отец. На тротуаре ногу бы не сломать или не упасть в открытую яму канализационного люка. Другую сторону жизни мне показывает Туман, выгуливая на окраинах, о существовании, которых я не подозревала даже. Люди с постными лицами. Много пьяных элементов, шатающихся, как зомби. Слышится отборный мат. Собаки, растаскивающие кучи мусора по дворам. Здесь даже пахнет по-другому… Бедностью и безнадегой. Я не могу судить их, ведь так никогда не жила.

— Замерзла? — обнимает за плечи.

— Игорь, что мы здесь делаем? — от этого места не по себе даже днем.

— С друзьями надо пересечься, — мотает головой в сторону компании, расположившейся кружком.

Они сидят на досках, положенных сверху автомобильных покрышек. Импровизированный стол из поддона для кирпичей, застелен непонятной тряпкой. Пьют пиво, смеются. Среди них есть две девушки. Не хочу туда идти, но иду. Туман здоровается с парнями за руку, девушек игнорит, словно они невидимые. Короткие юбки, яркий макияж, отвратительный запах дешевых духов, будто они обливались ими.

— Это Лиля, — притягивает к себе. — Моя девушка! Не смотреть! Не трогать! Понятно?!

— Туман девушку завел? — будто проснулся отдельно сидящий парень и поднял лицо закрытое козырьком кепки.

Этот старше остальных кажется. Его глаза выцветшего голубого резанули неприятно. С ним что-то не так…

— Хрусталь, сказал же: не дышать на нее! — напрягся Туманов и выступил вперед, загораживая собой.

— Туман, за просмотр деньги будешь брать? — начал кто-то слева.

Есть люди, которые читаются на раз, даже если это тебе не нужно. Ты хочешь абстрагироваться, закрыть «шторы» на глазах. Но здесь можешь пропустить нечто важное, касающееся тебя и дорогого тебе человека. Игорь из их среды. Он с ними общается добровольно или вынужденно… У него здесь «неотложное» дело. Пока Туман занимался словесной пикировкой с «особо одаренными», я рассматривала Хрусталя, а он меня.

— Дорогая девочка, козырная, — почесывает подбородок большим пальцем.

— Бесценная, — набравшись наглости, подхожу ближе и примащиваюсь рядом на шине, вытянув ноги.

Устала немного. Часа два гуляем после кафе.

— Так это ради тебя мы Петрушку гоняли по чужому району? Чуть к ментам на постой не угодили…

— Какого Петрушку? — поворачиваюсь.

— Блондинчик такой. Верещит, как баба…, — сплюнул и снова своими стеклянными глазами смотрит.

Гадство! Это он про Петровского говорит? Никиту даже жаль. Страху должно быть натерпелся. Они его побили? Прошлое сейчас вспоминаю, в общем и целом, оно сейчас умерло. Лишь картинка стоит напоминанием о моей ошибке.

Туман что-то передает, вынув из кармана куртки вместе с пачкой сигарет. Просто я это вижу. Что это? Деньги? Травка?

— Туман — правильный пацан. Ты не думай, — словно читает мои мысли Хрусталь.

Теперь я поворачиваюсь к нему и рассматриваю уже в упор. Видели раньше молодых стариков? Парень был почти седой. Неправильно сросшийся нос, шрам на скуле.

— Серебро, — тянет руку к моему лицу и осторожно проводит указательным пальцем по брови.

— Хрусталь, сука! Сказал же не трогать! — рыкнув, рядом оказывается Игорь, и рывком подняв меня за руку, прижал к себе.

— Сорян, братан, не удержался, — гогочет седой… Только глаза его не смеются.

Теперь действительно холодно. Жмусь к своему парню, чтобы почувствовать тепло и защиту. Жалость — не самое хорошее чувство. Именно оно сейчас скоблит внутри. Что жизнь сделала с этими людьми? И Туман должен стать той еще тварью…

— Игорь, это они сломали руку Петровскому? Поэтому он перевелся в другую школу?

Туманов молчит, давая понять, что тема закрытая. Иногда он так делает, пытаясь строить границы дозволенного, не пуская в свой мир.

— Сербская народная мудрость гласит: Пусть «полюбит» тебя весло, которым ты греб сюда. Никитка твой получил по заслугам.

— Он не мой! — мотаю головой.

Глава 20

— Ну, я пойду?

— Иди, — кивает, но взглядом держит, не отпускает.

— До завтра, — делаю шаг к подъезду.

— Пока, — выдыхает весь кислород.

Мы не любим прощаться. Не умеем. Знаем, что завтра встретимся и все равно тяжело расстаться. Поднимаю голову на окно кухни. Мама хихикает в ладонь, наблюдая за получасовым топтанием. Срываюсь и бегу, чтобы не оглядываться, делая над собой немалое усилие. Выравниваю дыхание у двери квартиры.

— Лиль, кушать будешь? — дежурный вопрос от мамы.

— Нет, — обнимаю и целую в щеку. — Если есть йогурт, или банан, — вижу, как она надула губы и снова «подобрела» от того, что попытка «накормить ребенка» удалась.

— Как пообщались с дядей Сережей? Прикольный у него песель, — отпиваю чай.

— Совсем, как маленький ребенок! Представляешь, он мультики любит смотреть! — мама щебечет, а я радуюсь, такой живой мимике на ее лице.

— Вот, дал телефон хорошего адвоката, — крутит визитку. — Он не из нашего города, но тем лучше.

— Папуля, скорее всего сейчас прячет все движимое и недвижимое, — предупреждаю маму.

На что моя блондинка морщит вздернутый носик.

— Нам много не надо. Витя всех оценивает по себе, — и бросает косой взгляд на телефон.

— Звонил? — уже знаю ответ.

— Да. Настаивает на встрече. Говорит, что это в моих интересах.

— Я с тобой пойду, мам!

— Иногда мне кажется, что дочь умнее меня, продвинутее, интересней. Хочу я быть такой же смелой…

— Мамуль, ты очень сильная! Уйти от мужа-мэра, бросить все… На такое не каждая решится! Успешные люди не лучше и не умнее тебя! Просто они привыкли так работать — у них иной образ жизни. Ты посвятила себя семье и мужу. Но я уверена, что всему сможешь научиться, найти свое призвание, то, чем ты хочешь заниматься. А еще у меня мама — самая красивая женщина в городе! Все так говорят! Вот! — тычу в нее пальчиком. — Видела, как сосед на тебя смотрел?