Отчим. Куколка для Монстра (СИ) - Дашкова Ольга

Вальтер сказал, что в нескольких комнатах дома сделали ремонт, даже интересно, что получилось. А еще я не знаю, хотела бы я видеть свою старую комнату в том обличье, в котором ее запомнила?

С легкими розовыми шторами, серым ковром на полу, большой полкой, заставленной фотографиями, безделушками и книгами, которые я читала в то время. Даже игрушки, и те остались в прошлом — когда уехала в академию, как-то резко повзрослела, меня перестало все это интересовать. Трагедия и все последующие события очень сильно повлияли на меня.

Мы ехали с Вальтером вдвоем, не считая водителя, мать и отчим были в другой машине. Можно было сказать спасибо за то, что я избавилась от истерик мамаши и пристального взгляда Горна. Он реально был какой-то странный. Я все пыталась оправдать его поведение, но внешность и повадки четко ассоциировались с графом Дракулой. Этот образ засел в голове, и уже никак невозможно было его оттуда вытравить.

В салоне автомобиля было тепло, я сняла пуховик, развязала шарф, достала свой телефон, посмотрела на темный экран. Полезла в рюкзак искать зарядку, для этого пришлось выложить несколько вещей. Вальтер обратил на это внимание, но мне все равно, пусть думает что хочет.

— Могу зарядить телефон?

Я протянула своему сопровождающему шнур, но он лишь оценивающе на него посмотрел, потом перевел взгляд на телефон в моих руках, что-то там себе подумал.

— Нет, думаю, что такое невозможно.

— Невозможно? В этом автомобиле за кучу тысяч долларов не найдется зарядного устройства для моего телефона?

— Боюсь, что адаптер, который есть у водителя, несовместим с вашей моделью телефона.

Убрала все обратно в рюкзак, откинулась на спинку, скрестив руки на груди. Черт с ним, без телефона поеду, буду просто смотреть вокруг. Все вокруг злые, странные, что-то постоянно недоговаривают, а если говорят, то говорят загадками.

«Линкольн» монотонно плыл по городской дороге, снег все так же валил с неба, словно его прорвало и оно решило высыпать на людей все, что у него накопилось. В салоне играла какая-то классическая нудная музыка. Мне она до жути надоела в академии, но еще и здесь приходится ее слушать.

Но, сама того не замечая, я под нее задремала. Снился кошмар. Я ходила, как в лабиринте, по бесконечным коридорам дома отца, заглядывала в каждую дверь, словно кого-то или что-то искала и не могла найти.

А потом я была на сцене. Танцевала одна, в красном рваном платье, порывисто передвигаясь в темноте, и лишь яркий свет софита освещал мою фигуру. Взмывала в воздух, опускалась, едва не выворачивая суставы, но поднималась и снова продолжала танцевать, превозмогая боль.

Когда музыка остановилась, я без сил рухнула на пол, тяжело дыша, пытаясь успокоить вырывающееся из груди сердце. Взгляд остановился на руках, они были в крови по самые локти, а ее брызги покрывали все тело.

Проснулась резко, как от удара, так же тяжело дыша, огляделась по сторонам. Вальтер смотрел с безмятежным интересом:

— Вам приснился кошмар? Что же так вас напугало?

Хотелось пить, взяла из подстаканника бутылку, открыла, начала жадно глотать воду, но лишь потом только сообразила, что не надо было этого делать. Нельзя пить и есть в незнакомых местах, кто знает, что там подсыпано или накапано, но было уже поздно. Поморщилась, делая еще несколько глотков.

— Какое вам дело? Вас приставили ко мне, чтобы следить или что, я вот не понимаю. В чем заключается ваша функция? Вы слуга своего хозяина? Так идите и служите ему и охраняйте его. Беспокоиться о моих снах не стоит.

Ответила грубо, потому что надоел и достал. Сидит, смотрит, молчит, разглядывая меня, как разглядывают под микроскопом какую-то маленькую, ничтожную личинку.

— Вам не идет быть такой, Виталина Робертовна.

— Какой такой?

Выпила почти половину маленькой бутылки, вытерла мокрые губы тыльной стороной ладони, закрыла. Посмотрела в окно, мы уже были за городом. Машина теперь пробиралась по заснеженной лесной дороге.

Я помню ее. Я любила лежать на заднем сиденье внедорожника отца и смотреть через окно на верхушки огромных кедров. Они были все облеплены снегом, и на фоне всего этого было безумно красивое морозное синее небо.

Я никогда не задумывалась, чем конкретно занимается мой отец. Ребенку это неважно. Главное, чтобы он был рядом и любил. А еще баловал, носил на руках, подбрасывая высоко, а ты при этом смеешься и захлебываешься от счастья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Вот это самое главное.

Даже когда он был занят, а я пробиралась в его кабинет без спроса, хотела просто увидеть, он находил для меня время и нужные слова, рассказывал какие-то странные сказки, которые сочинял сам.

Про братьев, которые жили со сварливым стариком отцом, но однажды нашли клад. До того, как они его нашли, тоже было много приключений, но после этого события все изменилось. Их заколдовала хозяйка этого клада — старая шаманка, которая на самом деле была девушкой, тоже когда-то заколдованной злым духом.

В общем, сказки были очень интересные, после них я часто лежала в своей комнате перед сном, смотря в потолок, считая нарисованные на нем звезды, которые светились в темноте. Представляла, что я тоже кем-то заколдованная, и когда меня расколдует прекрасный принц, превращусь в самую красивую принцессу на свете.

Бред жуткий, но мне нравилось это сочинять.

— Виталина Робертовна, вы меня слышите?

— Нет. — Я устало поворачиваюсь к Вальтеру, отрываясь от воспоминаний. — Я вас даже видеть устала, не то что слышать.

— Но придется.

— Жаль. Вы точно не исчезнете?

— Нет. Хочу огласить несколько правил, которые необходимо соблюдать в доме.

Вот это поворот. Даже села удобнее:

— Что за правила? Расписание, по каким часам мне ходить в туалет?

— Нет, расписание отсутствует. Вы можете посещать уборную, когда вам будет угодно.

— Спасибо.

Хотелось даже отвесить земной поклон за такую щедрость.

Надо же, какая-то своенравная скотина будет устанавливать какие-то правила.

— Я все-таки оглашу, пока не приехали. Есть определенные части дома, куда вам заходить не следует.

О, это уже интересно. Если он мне об этом говорит, значит, обязательно нужно зайти в ту часть дома.

— А вы не находите, Вальтер, что поступаете опрометчиво, говоря мне такое? — Я двигаюсь ближе, заглядывая мужчине в глаза. — Вы прекрасно знаете, как сладок запретный плод.

— Но вы благоразумная девушка и не будете совершать таких ошибок?

Тоже наклоняется, расстояние между нашими лицами ничтожно мало. От Вальтера приятно пахнет, чистая кожа, ухоженный, но все равно неприятный тип.

— Откуда вам знать, какая я, благоразумная или нет? Это я сейчас тихая, а через сутки организую в доме вечеринку, напьюсь, позову своих друзей, и мы устроим оргию.

— У вас нет друзей.

Последняя фраза доставила ему удовольствие, прямо видно было по лицу. Отодвинулась, прикусила губу.

— Вот же козел.

— Я все слышал.

— Да пожалуйста, могу сказать громче.

Водитель кашлянул со своего места. За все время пути мужчина не проронил ни слова и ни звука. Я даже подумала, что мы едем на автопилоте.

— Ну, так и что за правила? Начинайте, но после вашего монолога я расскажу все, что я думаю о вас и о ваших правилах.

— Это почти единственное правило, гласящее о том, куда вам не стоит ходить и совать свой любопытный нос. И, конечно, никаких шумных вечеринок, больших компаний, выездов без спроса в город.

— Без спроса кого?

— Дмитрия Германовича.

— А кто он такой?

— Он ваш отчим.

— Отчим, а не отец и не царь и бог! — Мне хотелось кричать в лицо этому самодовольному козлу. — Дом принадлежит мне по наследству, и я могу там делать все что угодно.

— Вам только это кажется, Виталина Робертовна. Правила придется соблюдать, нравится вам это или нет.

— Остановите! Остановите машину, я сказала! А ну, стоять!