Без тормозов (СИ) - Вольф Марисса

— Извините, мне надо выйти, — раздается за моей спиной голос новенькой.

И тут же она проходит по ряду мимо моей парты.

Отворачиваюсь, закрывая нос, но успеваю заметить то самое пафосно-огромное бриллиантовое кольцо на тонком девичьем пальце.

Глава 7

Ева

— Да, мама, — негромко говорю в трубку, едва за мной закрывается дверь кабинета. — Что-то срочное? У меня сейчас занятие.

— Ева, — чеканит строгий голос моей родительницы, — собирай свои вещи и выходи. Прямо сейчас, — припечатывает она словом.

— Но… зачем? — удивляюсь я. — Я не могу. У меня сейчас физика, — пытаюсь несмело отстоять свою возможность побыть на одном из тех предметов, к которым у меня действительно лежит душа.

— Я сказала — собирайся и выходи! — давит мама. Она шокирована тем, что я не бросаюсь немедленно исполнять ее «просьбу», а имею наглость ставить ей какие-то вопросы. — Ева, мы с Виктором сейчас тебя заберем.

— Объясни, пожалуйста, зачем, — прошу. Вернее, пытаюсь.

— У тебя есть две минуты, — выдает родительница, бросая трубку.

Я перевожу дыхание. Губы невольно поджимаются, обида царапает душу. Почему не сказать? Неужели сложно?

Глубоко вздыхаю и отправляюсь в класс. Подхожу к учителю и шепотом прошу меня отпустить — у меня возникли семейные дела. Старичок немного морщится, но отпускает.

Я собираю свои вещи, бездумно глядя в широкую спину перед собой. Мелькает мысль о том, что кому-то из этого класса повезло гораздо больше. Отметаю эту мятежную негодницу, забрасываю сумку на плечо и беру в руки учебники, которые собираюсь оставить в своем шкафчике.

Жаль, что Кайи нет на этом уроке. Так хотелось услышать хоть пару слов поддержки.

Но в полном безмолвии я выхожу из класса. Не оглядываюсь, чтобы не травить свое сердце — оно и так слишком громко стучало до маминого звонка.

Оставляю вещи в шкафчике и быстрым шагом отправляюсь на парковку. Виктор открывает мне двери, и я тут же прикусываю язык. Так хотела поинтересоваться у мамы, к чему такая спешка, но родительница сейчас говорит по телефону.

— Да, дорогая. Конечно, я взяла пару платьев. Что ты говоришь? У Энди будет зеленый галстук? Как хорошо, что я захватила с собой такой же цвет! — смеется в трубку.

Я смотрю на нее, не мигая. Пытаюсь понять, что здесь происходит. Зачем нужна я и платье? А еще Энди…

Машина несется вперед, едва не нарушая правила. Мама продолжает болтать, я же ощущаю себя настолько неуютно, что обхватываю себя руками, словно защищаясь от внешнего мира.

Бросив короткий взгляд на водителя, сидящего с каменным лицом, я отворачиваюсь к окну и с затаенной завистью разглядываю неторопливо идущих куда-то людей. Неужели можно жить вот так просто — пройтись, когда захотелось?

Давлю внутри себя какую-то недостойную моей персоны обиду. И желание пустить одинокую слезу я тоже душу в себе еще на корне. Кому какое дело, что я бы сейчас предпочла поездку в дорогущем автомобиле сидению в классе?

— Выходим, — командует мама, отрываясь на миг от телефона.

Я с удивлением выглядываю в приоткрытую водителем дверцу машины. Мы находимся у какого-то огромного здания, стеклянной высотки.

Мама машет Виктору рукой, и водитель мгновенно вытаскивает из багажника несколько чехлов с одеждой и объемную брендовую сумку.

Я непонимающе смотрю на родительницу, которая снова не удосуживает меня ни одним словом. Мама делает жест двигаться за ней и поднимается по ступенькам. Двери в здание она открыть не успевает — впрочем, уверена, она и не собиралась заниматься этим сама, — к ней подбегают какие-то девушки, одетые в строгую одежду.

— Добрый день, миссис Ловато! — расплываются в фальшивых улыбках. — Пойдемте, мы покажем вам гримерную. У вас будет всего полчаса, чтобы переодеться.

Полчаса? Переодеться?

— Мама, да что тут происходит? — гашу в себе эмоции и вопрошаю относительно нормальным тоном.

— Ева, — поворачивается ко мне моя родительница. Лицо ее при чужих людях меняется разительно, на красивых губах повисает улыбка, — идем. У нас мало времени. Там я всё тебе объясню, — добавляет уже гораздо тише.

— Хорошо, — смиряюсь я и движусь следом за родительницей, Виктором и двумя девушками, встретившими нас.

Конечно же, я пойду. А что мне еще остается?

Мы торопливо заходим в длиннющий коридор. Меня бегом затаскивают в какую-то дверь, которая оказывается гримеркой, и очень быстро начинают красить и переодевать.

Через двадцать пять минут я уже полностью собрана и выгляжу идеально. Невольно любуюсь собой в зеркало.

— Идемте, — немного торопливо произносит одна из девушек.

И мы оставляем гримерку, чтобы переместиться в большое помещение, находящееся рядом. Везде стоят камеры и суетятся люди.

Я вижу Рочестера-младшего. Губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Рада видеть хоть одно приятное лицо.

Здороваюсь с миссис Рочестер и, оставив маму вместе с ней, стремительно подхожу к другу.

Он выглядит шикарно — дорогой костюм, начищенные до блеска ботинки, галстук в тон моему платью. Тоже рад меня увидеть. Делает шаг вперед, заключает меня в объятия и оставляет на моих губах невесомый поцелуй.

— Что здесь происходит? — тихо спрашиваю у обнимающего меня Энди.

Мама так и не успела ничего мне объяснить, отвлекаясь на пляшущих вокруг меня помощниц.

— Мы даем свое первое интервью как пара, — голос моего будущего мужа серьезен, но в глазах пляшут ироничные смешинки.

— А зачем? — удивляюсь я. — И почему сейчас? — понижаюсь до шепота.

Нервно оглядываюсь на суетящихся людей, готовящих место для съемки.

— Потому что нашим отцам «так не терпится поделиться этой прекрасной новостью со всем миром», — кривятся губы Рочестера-младшего. — Но в реальности… им просто надо как можно раньше создать образ примерных семьянинов, дети которых благоразумны, как и они сами.

— Ева, Эндрю, — бесцеремонно вторгается в наш разговор помощница, — всё готово.

Где-то на фоне ей вторит ведущая в идеально белом стильно брючном костюме.

— Мы ждем вас, дети, — с фальшивой улыбкой присоединяется к ним моя мама.

От произнесенного милым тоном слова «дети» меня коробит. Цепляет гораздо больше того, что моя родительница меня ни о чем не предупредила.

— Всё будет хорошо, Ева, — едва слышно говорит мне на ухо Энди. — Если что, на вопросы могу отвечать я. Меня проинструктировал отец.

— Хорошо, — отвечаю я одними губами.

Безумно приятно, что друг готов уберечь меня от пираньи-ведущей, о которой слагают легенды.

Не то, чтобы я особо волнуюсь перед этим неожиданным допросом, но, если уж совсем откровенно, я переживаю, чтобы не выдать какую-то ненужную информацию, которая может навредить нашим родителям.

Энди берет меня за руку и подводит к широкому кремовому дивану, возле которого в отдельном кресле уже восседает ведущая.

— Десять секунд, — кричит вдалеке мужской голос.

— Успею, — бурчит молоденькая помощница, торопливо поправляя мои локоны, платье, галстук Энди.

— Приготовиться. Три, два, один. Снимаем, — кричит мужчина, и помощница мгновенно исчезает, оставляя нас с Энди один на один с ведущей Агатой и слепящим светом софитов, резко бьющим прямо в глаза.

— Добрый вечер, мои дорогие зрители! — начинает восторженно вещать Агата. — Я безумно рада представить вам молодую влюбленную пару — Еву Ловато и Эндрю Рочестера, внучку и сына известных всем сенатора нашего штата мистера Ловато и бывшего мэра нашего города мистера Рочестера.

Дальше Агата немного углубляется в нашу родословную, вскользь упоминая о том, что мы с Энди знакомы еще с незапамятных времен.

— Я понимаю, что вам, мои дорогие зрители, — ведущая обращается к камере, — не терпится узнать, чем же примечательны родственники известных на всю Америку личностей. Я решила узнать об этом из первых уст. Расскажите нам, мисс Ловато и мистер Рочестер, — поворачивается к нам с широкой улыбкой.