Банальная история, или Олька с принцем на белом коне (СИ) - Козырь Фаина

- Ну что, ещё один день просрём на благо капитализма? – вопрошал бородатый, медведеподобный мужик в странной футболке с орущими инопланетянами, устраиваясь у окна.

- Просирай! Только не очень вонюче, – отвечала ему приятная молодая женщина, включая компьютер. – Будешь вечером выходить из клозета, ручки помой, чтоб нас не стошнило.

- Что, Марина Ивановна, не нравится мой естественный аромат?

- Тю! Та шо там из твоего аромата осталося, Гена, после вечерней водки, утреннего табака и головки лука на перекус? Запах надежды на раннюю пенсию?

- Обижаешь… Я лук по утрам не ем…

- Ты им закусываешь. Знаю!

- А кто стол вытащил на середину? Ёбнулись?

- У меня ещё парня нет, чтобы ебнуться, – парировала колоритная рыжая толстуха. – Ира приказала. Новенькую испытывать будут.

- Она что, эта новенькая, вакцина от птичьего гриппа, чтоб её на людях испытывать. Пусть Шапутко её к мышам зашлёт. В архиве их тьма.

- К мышам нельзя. Они её погрызут и сдохнут от эйфории.

- Почему от эйфории?

-Потому что, мой недалёкий друг, сказку братьев Гримм «Schneeweißchen und Rosenrot» жрать в подлиннике опасно. Там каждая страница вымочена опиумом.

- Реально? Прямо маковый цвет?

- Реально. Вчера приходила. Не видел?

- Нет…

- А я бы почитал такую немецкую сказочку на ночь… – мечтательно раздалось из-за угла.

- Ромка читать Беляночку на ночь запретил.

- Жадина!

- Всем привет! – опасную беседу, от которой у Завирко уже алели уши, прервал начальник.

Он сразу увидел Завирко и жестов подозвал к себе. Ольга осторожно вышла из-за своего укрытия:

- Реально, ди монблюме, прелесть какая! – шепнул кто-то.

Савёлов покачал головой:

- Не слушайте их, Ольга Николаевна, они люди не совсем взрослые! Значит так, народ, говорю один раз. Вашу просьбу о ручной фее грёз я выполнил. Ольга Николаевна Завирко – прошу любить и жаловать. Она будет летать на своих крылышках вам всем в помощь. Сразу предупреждаю, в пиццерию не гонять, за кофе тоже. Только по делу. В приоритете Анна Марковна, Марина Ивановна и я. Потом Шапутко. Если останется время, можете поручать девочке любую беготню. Но строго до 16.00. Кто отошлёт с поручением позже 16.00, сам станет моей личной феей на ближайший месяц. Ясно?!

- Ясно… – градус весёлости в голосах поник.

- И стол обратно верните, а то я вам сейчас рассадку, как в школе, сделаю. Мальчик-девочка. Всем понравится!

- Ну… мы так не играем, шеф.

И медведеподобный мужик с каким-то вылезшим из-за угла дрищём поплелись переставлять стол к стене.

- Милости просим, Ольга Николаевна!

Ольга осторожно под прицелом шестнадцати глаз прошла к своему столу. Она только поставила на стол сумочку, как к ней подкатилась, не вставая со стула, рыжуха:

- Беляночка, сгоняй за кофейком, а?

Олька обвела взглядом заинтересованно смотрящее общество. Они ждали. Напряженно. Завирко перевела взгляд на Марину Ивановну, ведь это она была названа в приоритете. Но женщина настоятельно делала вид, что её безумно интересуют бумаги на столе, и не поднимала глаз. Завирко хмыкнула. Что ж… Попробуем.

- Пиццу захватить? – спросила она звонко.

- Оооооо! – переглянулись гродинцы. – Наш человек!

Марина Ивановна улыбнулась и кивнула.

Так Олька стала «своим человеком» в Гродинке. Феей грёз, Беляночкой, Ди монблюме и вообще прелестью.

Глава 9. Неба утреннего стяг! В жизни важен первый шаг!

Когда Олька второго августа принесла домой две радостные вести: весть о зачислении на бюджет заочки и первую зарплату – родители плакали от счастья, что Господь проявил милость и сподобил их родить такую умницу.

Надо сказать, что вообще в семействе Завирко наблюдался какой-то необыкновенный подъём. В Олькино отсутствие в доме начал нехило рулить Тимоха, у которого тоже оказалась счастливая рабочая жилка, и пацан, подписав единовременный контракт с местным магазином спорттоваров «Здоровяк», теперь красовался на рекламных плакатах города, сияя залихватской щербатой улыбкой с подписью «Чтобы бить крутой голяк, закупайся в «Здоровяк». Очень поэтично получилось, согласитесь. Высококультурно!

Олеську и Оксанку отправили в маленький, но очень приличный детский лагерь «Ягодка» до конца лета, и родители занялись ремонтом. Всё-таки советскую сознательность до конца не пропьёшь!

А Олька… а Олька выказывала чудеса изобретательности. Оказалось, что фея грёз нужна всем и сразу.

Работы в Гродинке было – мама не горюй! В смысле, мама не горюйте, потому что уже поздно: ваша дочка от работы сдохла, как тот конь. Когда гродинцы всерьёз распробовали вкус ручной феи, вот тут и понеслось:

- Беляночка, сгоняй, родная, к водяным, тут рядышком – два квартала всего. Передашь им записочку. Они телефон, суки, не берут, в ад полезли, наверное. Вкрути им мозги! Пусть вернутся.

-Ольга Николаевна, Порфирьев на Летецкой уже ждёт пакет. У Вас 10 минут.

- Монблюша, тебя наша синеокая власть на Летецкую послала? Отлично! Захвати ещё заодно каталоги у Карпухи на обратном пути. Там рядом, всего три остановки проехать. Я адрес скину.

- Фейка блондинистая, купи мне колы холодненькой…Заодно. А я тебя поцелую. Чего головой крутишь? Не нужно целовать? Ладно, не буду. Останешься без подарочка!

- Прелесть моя, а что ты сегодня вечером делаешь? Свободна?! Отличненько… Загляни в полдевятого на стройку на Персоналке, найди там прораба и плюнь ему от меня в рожу. И не бойся, он девочек не бьёт…

- Кто нашу красу блондинистую ангажировал? Чего глаза прячете? Ты, Гена? Убью падлюку! Запомни: это моя корова, и я её дою! Ясно?! Ольга, нужно в банк сгонять, платёжки не прошли. Выясни! Срочно!

И такое «срочно» и «заодно» – всё вместе и без перерыва! Завирко от такой беспардонности сначала обалдела. Потом офонарела. Потом опечалилась. Но так как была она человеком ответственным, попыталась честно выполнять все сбрасываемые на неё задания. Первых две недели. Когда же к концу второй недели от вечной беготни она сбросила пять кило и у неё не осталось ни сил, ни желаний, Олька, как все нормальные девчонки, принялась горько плакать. У себя в палисаднике. «Не плачь подружке, а плачь подушке! – повторял её пьяненький батюшка–философ. Но Олька плакать подушке не любила, а вот цветочки и помидорчики всегда утешали её лучше, чем кто бы то ни был. К тому же, прополка сорняков и обильный полив всегда благотворно действовали на ум.

Вот именно тогда, яростно вырывая из земли очередной наглеющий осот, Ольга решила, что главное в жизни – это грамотное делегирование полномочий. Не успеваешь сделать сам – поручи другому!

В Гродинке перемены ощутили уже на третий день.

- Ольга Николаевна! Вы ещё здесь? – свёл брови Савёлов, глядя на невозмутимую Завирко, неторопливо разбиравшую завал на столе ускакавшей в неизвестном направлении секретарши. – Но Илецкий не будет ждать…

- Подписанные документы с синей печатью уже у Вас на столе, Роман Владимирович.

- Да?

- Да…

-Прелесть моя, сходишь ещё к прорабу, говорят, ты ему понравилась…

- Так не к кому ходить. Он ногу сломал. Теперь на больничном.

- Что случилось?

- Под велосипед попал.

- Да? Как это он так умудрился?

- Судьба…

- Монблюша, а Карпуха образцы в каталог не положил? Сгоняешь снова?

И через 10 минут:

- Монблюша, ну сгоняешь?

- Вам этих образцов хватит? – и Ольга театрально кладёт на стол стопку подписанных клочков ткани. – Да?

- Да… У тебя телепортация работает что ли? Ну, я так, уточняю на всякий случай…

Нет, телепортация у Ольги не работала. Зато Тимохина хоккейная команда с большим интересом проводила лето: шикарная игра-квест на велосипедах под названием «Дневной дозор» захватила их с головой.

Завирко с ранних лет гениально умела организовывать детский досуг!