Пухленькая Рыженькая (СИ) - Мара Алекс

– Ладно, спасибо тебе, что починил кран.

Одёргиваю пижаму. Больше не покажу ему, дураку, ничего интересного. Пусть идёт в… кино.

– Ты свободна сегодня вечером? – Выходит из ванной бочком, держится неловко, не хочет показывать мне своё возбуждение. То же мне, джентльмен.

– Нет, я занята.

– А завтра?

– Нет.

– На неделе?

– Точно нет.

– В следующий выходные?

– Нет.

Смотрит на меня, сощурившись. Вот-вот разозлится и уйдёт, и я буду навсегда свободна от привлекательного зануды из прошлого.

Внезапно он обхватывает меня за шею и целует. Мы сталкиваемся зубами, боремся языками, вжимаемся друг в друга возбуждёнными телами. За пару секунд моя пижамная рубашка оказывается расстёгнутой, и Дима со стоном сжимает мою грудь. Ласкает соски, втягивает их в рот. Подталкивает меня к стулу, поднимает мою ногу и ставит на него. Не успеваю задаться вопросом, что он собирается сделать, как его рука уже между моих ног. Его пальцы окунаются в мою влагу, и Дима почти рычит мне в рот. Ругается, что-то шипит про дьявольскую муку и прочие устрашающие наказания. Проникает в меня двумя пальцами, и когда я сжимаю их внутренними мышцами, Дима почти кричит. Тянусь к его ширинке, но он не позволяет, отталкивает мою руку.

– Я хочу сделать для тебя… – пытаюсь спорить, но он меня перебивает.

– Это и есть для меня.

Трахает меня двумя пальцами, пока большим теребит клитор, а другой рукой ласкает грудь. При этом его язык ритмично двигается у меня во рту. Со мной происходит нечто несусветное, потому что шутки шутками, но… это Севастьянов. Он ужасный зануда и живёт по дурацким правилам, а я… Кажется, я кончаю, в этот раз по-настоящему. И чёрт возьми, зануда совсем не плох в этом деле. И он в курсе, где у меня что находится и с какой целью.

Дима выпивает мой крик, ласкает меня, пока оргазм не отступает, а потом сразу отстраняется.

– Полегчало? – спрашивает насмешливо.

Что?! Какой же он нахал…

Не успеваю развить эту мысль и наброситься на него с кулаками, как он деловито застёгивает мою пижаму и говорит.

– Я заеду за тобой в семь. Поужинаем, а потом сходим в кино. И не пытайся спорить! Увидимся в семь вечера.

С этими словами он уходит.

Какое-то время я прихожу в себя после оргазма, а потом…

– Ну, Севастьянов, ты… гад! Кино тебе захотелось, да? Я устрою тебе кино. И шашки с шахматами. И пятнашки-приседашки…

Жаль, он уже не слышит.

16

16

На свидание я иду в полнейшей боевой готовности. Я буду не я, если не проучу наглеца. Из кинотеатра Севастьянов не выйдет, а выползет. На трёх ногах.

Жду его с торжествующей улыбкой на губах. Он является, конечно же, ровно в семь вечера и мгновенно портит мне настроение.

– Перед тем, как мы пойдём на свидание, мне необходимо подтверждение, что ты рассталась с женихом.

Ну вот, начинается… На мне юбка с разрезом аж до самых детородных органов и чулочки-сеточка, а он, понимаете ли, тратит время на занудства.

Ладно, признаюсь, я уважаю его, конечно. И за принципиальность, и за порядочность, и за выдержку. И если бы у меня был парень, я бы никогда себя так не вела. Но я не хочу рассказывать Севастьянову о том, как нагло и гадко меня бросили, вообще ни с кем не хочу этим делиться. Да и не нужна Диме эта информация. Мы с ним просто балуемся, вот и всё. Между нами только приятные и временные шалости, понарошку, поэтому меня раздражают его вопросы и требования.

– Сегодня утром мне не следовало позволять себе вольности, – продолжает Дима. Вот именно такие фразочки меня и раздражают. – Надо было подождать, пока ты разорвёшь помолвку с… Как его зовут?

– Кого? ­– Так сильно злюсь на Севастьянова, что забыла, как зовут моего жениха…

Тьфу ты! Нет у меня никакого жениха. Сама уже путаюсь.

– Как кого? Твоего жениха. Я спросил, как его зовут. У него что, нет имени?

– Слушай, Севастьянов, какое тебе дело до моего жениха, а? Сказала я ему правду или нет, тебе-то что? Это на моей совести, а не на твоей.

Он аж глазами хлопает от изумления. И губы поджимает, конечно. Концентрированное осуждение.

– Я бы никогда не стал встречаться с непорядочной женщиной.

– Вот и хорошо, потому что мы с тобой не встречаемся! Твоё кино мне на фиг не нужно. – Наступаю на него, пытаясь вытолкнуть за дверь.

Ничего у нас не получится, зря наряжалась. Куда мои глаза смотрели? С таким не пошалишь.

Севастьянов обхватывает меня за талию. Да, за талию. Раз он её нашёл, значит, она есть.

– Ксюша, ну чего ты… Не обижайся! Я же как лучше хочу, как правильнее. Чтобы у нас всё было честно.

Целует меня в висок, потом в кончик носа. Улыбается. Насмотрелся романтических фильмов и копирует оттуда. Глядишь, сейчас запоёт серенаду.

Пытаюсь высвободиться, но он не позволяет.

– Ксюш, ну я же чувствую, что у вас с женихом проблемы. Я сразу это понял. Ну ведь я прав?

Киваю. Самая большая проблема с моим женихом – то, что его не существует.

Севастьянов выглядит таким довольным собственной проницательностью, что раздражаюсь ещё сильнее. Думает, он самый умный и всё знает? Сейчас я ему покажу!

Пользуясь тем, что он всё ещё меня обнимает, прижимаюсь ближе, чтобы моя нога была между его. Бедром ощущаю его очевидное неравнодушие.

Довольная ухмылка спадает с его лица. Выпучив глаза, он опускает между нами руку и… касается голой кожи моего бедра над краем чулка.

Замирает, даже не дышит. Однако руку не убирает. Кончиком пальца подцепил край чулка и не двигается.

Слегка трусь о него, шепчу на ухо.

– Ты прав, и я всё скажу жениху, как только он вернётся из командировки.

Ощущаю его дрожь, он еле сдерживается. Пальцы поглаживают моё бедро.

Потом он вдруг отстраняется и берёт меня за руку.

– Хорошо! Тогда пойдём поужинаем где-нибудь, и ты расскажешь мне, что у вас с женихом не так. Мне важно понять, чтобы самому не допустить ошибок.

Тьфу ты! Но хоть не в кино идём, и на том спасибо. А рассказать я смогу, пусть не волнуется. Или, наоборот, пусть трясётся от страха.

Мы идём в ресторан, где работает моя знакомая. Несмотря на субботний вечер, она находит для нас угловую кабинку, самое то для интимного разговора. Встав за спиной Димы, она показывает мне большой палец. Он ей понравился, видите ли!

Заказываем вино. Видимо вспомнив о прошлом разе, когда он выпил на пустой желудок, Дима просит принести несколько закусок. Я мысленно усмехаюсь. Не поможет, милый, не поможет…

Во время еды мы разговариваем о работе, о жизни, и наша беседа кажется мне подозрительно нормальной, даже приятной. Но потом Дима возвращается к теме вечера.

– Буду благодарен, если ты расскажешь мне о том, что произошло в ваших отношениях с женихом. Разумеется, я сохраню всё, чем ты поделишься, в тайне.

– Правда? – кокетливо хлопаю глазами.

– Это, конечно же, на твоё усмотрение, что рассказывать, а что нет. Я не хочу, чтобы это было для тебя травматичным.

Коварно хихикаю в мыслях. Травматично будет не мне, а Диме.

– Спасибо! – Изображаю милую улыбку. – Понимаешь, дело в том, что я люблю… секс. Разумеется, только с одним мужчиной, с которым я связана отношениями.

При слове «секс» глаза Севастьянова стекленеют. Я на верном пути.

– И если между нами есть доверие, то я многое могу позволить своему мужчине. Почти всё, – шепчу доверительно. – Вот взять тебя, например… Тебе нравится, когда берут глубоко в горло?

Севастьянов сглатывает, открывает рот, чтобы ответить, но ничего не говорит.

– Да-да, понимаю, ты не уверен, нравится или нет, – продолжаю оживлённо.

Дима жестикулирует, двигает губами, пытается поспорить, что ему это да-да-да-да-да конечно же нравится. Однако не издаёт не звука.

– Для полного наслаждения сексом необходимо полностью доверять друг другу, – продолжаю невинным тоном. – Тогда глубокий минет становится праздником единения для вас обоих. Или возьмём к примеру меня. Я далеко не каждому мужчине соглашусь сесть на лицо. Да-да, отнюдь не каждому…