Предателей не прощают (СИ) - Коваленко Мария

— Мощно этот красавчик на тебя запал. — Соня первой выходит из машины такси возле уже знакомого дома. — Сказал нам, что разрешит оставить себе все шмотки, если сходим с тобой. А это совсем не сэконд! Все новое, с бирками.

Она поправляет подол короткого алого платья и весело машет заглядевшемуся водителю.

— Вот что значит держать парня на голодной пайке! — с видом знатока добавляет Лика и тоже выходит.

В отличие от подруги она не в платье. Сверху на Лике короткий блестящий топ, снизу стильная черная юбка ниже колена. Ничего общего с обычной «рабочей» формой.

Обе девчонки выглядят так, будто они не ночные бабочки, а гламурные столичные тусовщицы. Современные Золушки, от которых невозможно отвести взгляд.

— Я ему и повода не давала, — оправдываюсь, закрывая дверь такси. — Мы с Егором просто друзья. Я талисман группы. А он племянник моего клиента.

Все прошедшие дни я свято верила в эту теорию. Егор ни разу не попытался меня поцеловать. Не предлагал поехать к нему на ночь. И не дарил никаких подарков. Вся наша близость — редкие объятия и несколько чашек чая после репетиций.

«Мы только друзья», — повторяю я себе мысленно. И четко осознаю, что сейчас даже в мыслях это звучит как детский лепет.

— Знаешь, географ, сегодня придется решиться. — Лика кладет руку мне на плечо. — Парень здорово расстарался. Прогнул ради тебя Валентину и уговорил нас.

— Он хочет тебя, солнышко. — Соня обнимает меня за талию. — И… ставлю на кон весь свой месячный заработок, наш Ромео после вечеринки сделает все, чтобы ты ему дала.

Глава 15. Не такая

Как только оказываемся за дверью калитки, из задумчивого состояния меня вырывает дружный «Вау!» подруг.

— Ничего себе размах! — откашливается Соня.

— Ты бы предупредила, что он олигарх. — Лика переводит взгляд с дома на открытый бассейн, с бассейна на просторную зону барбекю, где вовсю заправляет самый настоящий повар, с барбекю на усеянную бескаркасными креслами лужайку.

Девчонки переглядываются, и на лицах обеих расцветают счастливые улыбки.

— Да я как-то не думала о деньгах. — Жму плечами. — Только о полах, пыли и чистых унитазах. — Стыдливо тяну вниз подол бежевого платья-футляра. Самого скромного из всех, что привез Егор. Без вырезов, разрезов и прочих привлекающих внимание деталей.

— Географ, лишь такая простая душа, как ты, могла думать здесь об унитазах. — Лика берет меня под руку.

— Я бы грезила о том, как задержаться и хоть немного пожить такой жизнью, — честно признается Соня.

— Тогда сегодня живем, — пытаюсь поддержать девчонок. — До вечера мы здесь почетные гостьи. А дальше… — Нахожу взглядом Егора и замолкаю.

— Красавицы, приветствую! — кричит организатор вечеринки и спешит к нам навстречу. — Девочки, — Егор целует в щеки моих подруг, — я смотрю, вы сделали это!

Ко мне он не прикасается. Наоборот. Отступает на шаг и театрально прижимает ладонь к груди.

— Что ж ты сразу не сказал, что фамилия у тебя Рокфеллер? — спрашивает Лика, пока я спешно прикидываю, куда сбежать от такого пристального внимания. — А то вечно на старом минивэне с горой коробок.

— Рокфеллер у меня дядя, а я так… удачно прижился, — разводит руками Егор.

— Вау, у нас здесь еще и дядя? — Глаза Лики хищно вспыхивают, а розовый язычок мажет по пухлым губам.

— Кстати, да… Он дома? — Невольно отступаю назад.

Я готова к встрече с музыкантами и друзьями Егора, готова даже к пытливым взглядам их жен и подруг. Но до дрожи боюсь увидеть Леонаса Рауде.

Можно сказать, это паранормальной страх. Для него нет причин и поводов. Рауде не сделал мне ничего плохого. И все же… не хочу проверять нервы на прочность.

— Все схвачено, красотки! Гуляем без дяди! — радостно сообщает Егор. — Лео последние дни в разъездах. Он новый клуб покупает. Пятый. Хочет сделать самую современную сеть ночных клубов в стране.

— И ты уверен? Планы не поменяются? — чувствую себя занудой.

— На девяносто девять процентов. И даже если явится, мешать не станет. Вопрос с вечеринками у нас решен уже давно. У него в спальне свои развлечения. У меня здесь свои.

— Надеюсь, что так. — Слова о спальне и развлечениях почему-то цепляют. От них становится так же горько, как от интереса Лики. — Раз у вас все решено, давай праздновать!

Ставлю мысленный блок на Леонаса Рауде и машу рукой музыкантам.

Большая шумная компания Егора принимает нас как давних знакомых. Девушки подсказывают, где можно оставить вещи и переодеться в купальники. Парни угощают пивом и зовут в бассейн.

— Ты помнишь, где моя комната? Можешь бросить все там, — громко сообщает Егор, когда мы уже подходим к крыльцу.

До этого момента у меня еще были сомнения относительно его планов. Не хотелось верить в пророчества подруг. Теперь все становится слишком прозрачным.

— Как я и сказала, — усмехается Соня.

— У кого-то этой ночью может случиться первый секс, — нараспев произносит Лика.

В мыслях о сексе я сама не замечаю, как мы с девчонками переодеваемся в одной из спален. Не ощущаю ступеней под ногами, спускаясь назад к гостям. И в каком-то забытьи общаюсь с парнями из группы.

Отдых, на который я настраивалась с самого утра, неожиданно превращается в обязанность похлеще уборки. И лишь внезапный концерт, который стихийно организуют музыканты, спасает от побега.

— Егорка сегодня на подтанцовке! — Огорошивает всех басист. — У нас завтра прослушивание. Ему нужно беречь голос.

Накидывая на плечо ремень гитары, он подмигивает клавишнику.

— Ева! Это тебе! — Тот вручает мне микрофон и садится за синтезатор. — Покажи этому салаге, как нужно петь!

— Ребята, да я даже текстов не знаю. — От шока забываю обо всех своих страхах.

— Выдать нашей новой звезде склерозную тетрадь! — утянув моих подруг на огромный надувной диван, командует Егор.

Кто-кто, а он, кажется, совсем не удивлен подобной рокировке. В глазах черти, на губах ухмылка.

— Пожалуйста! — Ударник протягивает пухлый блокнот и, не дожидаясь, когда я решусь, сам включает мой микрофон.

Дальше становится совсем легко. Знакомая мелодия заставляет сердце биться в одном ритме с ударными. Словно чей-то чужой, из динамиков, раздается мой голос:

Я прошел за тобой путь дорогой кривой,

Изменял и терял, искушался и рвал,

Много зим, много лет, проклиная рассвет,

Среди лиц и личин постоянно один.

Не такая, как все, я мечтал о тебе,

О твоей чистоте, загибаясь на дне,

Покорялся судьбе, растворялся в толпе,

И не верил опять, что могу…

Отыскать.

Не знаю, кто написал Егору эту песню, он сам или ребята из группы, но каждая строчка откликается во мне болью. К припеву я окончательно теряюсь в эмоциях, и только искренний восторг публики помогает вытянуть второй куплет, не пустив «петуха».

После этой песни две другие даются намного проще. Я так и не делаю ни глотка пива, но голова кружится как от хмеля, голос льется чисто, а тревога… её нет.

От волны аплодисментов открывается второе дыхание, и я забываю о главном — где именно нахожусь, и кто по-настоящему главный на этой лужайке.

Зря.

На пятой песне, будто примагниченная, я поворачиваюсь к дому и вижу за окном мужской силуэт в деловом костюме и с бокалом в руках.

Глава 16. (Не)близость

Музыканты, как играли, так и продолжают играть. Гости танцуют. Пиво течет рекой, и только я одна выпадаю из этого праздника жизни.

Не могу больше ни петь, ни улыбаться. От напряженного взгляда карих глаз меня буквально клинит. Сжав микрофон, смотрю в окно и чувствую, как по телу в разные стороны разбегаются мурашки.

Дикое состояние.

Умом понимаю, что мне не нужно переживать из-за присутствия дяди Егора. Я такая же приглашенная, как и все. Но оправдания не работают. Под внимательным взглядом Рауде скромный купальник вдруг начинает казаться вульгарной тряпкой, собственное тело — угловатым и некрасивым. А голос — вороньим карканьем.