Ребёнок моего мужа (СИ) - Селезнёва Алиса

− Это ж капец капецовый! То есть она вас ещё три месяца мурыжить будет?! А зная твоего Влада…

Лана поставила кружку на стол и чуть прикрыла глаза.

− Вчера она позвонила ему в два часа ночи и сказала, что хочет винограда. Десять минут в трубку рыдала, пока он одевался и искал ключи от машины. Я после этого так и не уснула. Он съездил, отвёз проклятый виноград и вернулся, а я лежала и таращилась в потолок. Сейчас она проходит полное обследование у Кадочниковой. УЗИ показало мальчика. Здоровый, крепкий, без отклонений. Анализы у неё тоже в норме. В какой-то мере она вполне честная. Призналась, что до беременности курила, но, как узнала о ребёнке, сказала, что сразу бросила. Ей двадцать два. Работала в фитнес-клубе администратором, но недавно её уволили. Вроде как с шефом поругалась.

− Даже представить боюсь, сколько Влад на неё денег угрохал и ещё угрохает. Если ребёнок не его окажется, стряси с неё всё по полной. И с процентами!

− Смеёшься что ли? – Подавившись чаем, Лана закашлялась и принялась стучать себя по груди. Из глаз брызнули слёзы. Голос стал хриплым. − Ничего она не вернёт. И из нашей жизни просто так не исчезнет. По крайней мере, до родов.

− О разводе не думала?

− Думала. Но пока не подтвердится отцовство, даже заикаться о нём не буду. Я Влада этой матрёшке просто так не отдам. Не на ту напала.

− А дальше что?

− А дальше будем решать проблемы по мере их поступления.

Слева от стола прозвенела духовка. Лана пекла фруктовый пирог. Из яблок с дачи своей свекрови Александры Федоровны. Юлька потянула носом приятный аромат поставленной на стол выпечки. Мучное она обожала, но только нюхать, потому как держала себя на строгой диете. «Шарлотка» была приготовлена на вечер для Влада.

− А ездит-то он к ней часто? – продолжила Китайгородская, пока Иоланта закрывала духовой шкаф и снимала варежки.

− На этой неделе был два раза.

− А ты не думаешь, − Юлька хмыкнула и чуть слышно порабанила по столу длинными ногтями, – что Влад этой матрёшке не только продукты и лекарства возит? Вдруг они ещё и…

Взгляд Иоланты в одно мгновение сделался каменным. Обладай она способностями Медузы Горгоны, и Китайгородская валялась бы на полу уже мёртвая.

− У неё двадцать восьмая неделя беременности. Третий триместр. Живот огромный. Ноги все в венах. Думаешь, ей до секса?

− Ты же не знаешь, что у неё на уме.

− Зато я знаю, что на уме у моего мужа. У него на беременных табу. Слишком сильно навредить боится.

− Ну и хорошо. – Юлька миролюбиво улыбнулась и взъерошила себе волосы. Из Сейлор Мун она моментально превратилась в эльфа. – А вообще, Лануся, ты святая. Тебе надо памятник при жизни ставить. Я бы так не смогла. Я бы Макса на месте убила, даже если бы сам признался, а деваху эту с лестницы бы спустила и на живот не посмотрела.

Иоланта улыбнулась и похлопала подругу по руке. Она всем сердцем любила Юльку. Юлька была задорная, живая, позитивная и никогда не отчаивалась. Как бы плохо ей не было, всегда держала хвост по ветру. Дружили женщины уже семнадцать лет, с первого курса университета. Мужиков за это время ни разу не делили. Более того, Юлька была как раз той подругой, которой Лана призналась, что хочет устроить Аринкиному ухажёру проверку, и она же спустя два месяца рассказала Иоланте, что Аринка сделала не слишком-то удачный аборт и теперь лежит в больнице. Откуда Юля об этом узнала, Лана никогда не спрашивала.

Сейчас Китайгородская работала в языковой школе. Одевалась по-молодёжному. Носила джинсы и обтягивающие водолазки и больше смахивала на студентку, чем на учительницу английского. В выходные гоняла на самокате, громко смеялась на улице и подчас вообще вела себя вызывающе. В её тридцать четыре ей бы никто не дал больше двадцати пяти. Миниатюрная, с коротко стриженными русыми волосами и огромными горящими глазами на пол-лица, она производила впечатление не женщины из плоти и крови, а мультяшки, которая только-только сошла с афиши и решила пожить среди людей. По характеру была, как вулкан. Нет, не вспыльчивая, просто энергия в ней била через край, точно лава, и Лана никак не могла понять, что её подруга забыла в школе.

А ещё Юлька была чайлдфри, или, как она сама говорила, честной эгоисткой. «Да, хочу жить для себя. Что такого? Хочу путешествовать, хочу покупать модные шмотки.Себе. И не хочу решать чужие проблемы. Моё время – это только моё время, − заявляла она всем, кто пытался наставить её на путь истинный. – Некоторые рожают, потому что боятся осуждений, а потом жалеют, думают, куда бы ребёнка сплавить, лишь бы ни видеть, но рожать других подбивают. А меня тиканье часиков не пугает. Как и отсутствие стакана в старости. Мне, может, и пить не захочется. А вот вам, не факт, что ваши детки его принесут. В жизни бывает всякое. Так что копите деньги на сиделку».

Муж у Юльки был кандидатом химико-биологических наук. Познакомились они ещё в студенческие годы. Юля подрабатывала в деканате биофака секретарём и без устали заполняла зачётки, а он был скромным аспирантом. Так друг друга и увидели. Насчёт детей Максим не шумел. Лана до сих пор не поняла, то ли он тоже был чайлдфри, как его неугомонная супруга, то ли с годами просто смирился. В свободное время любил порезаться в «танки», но человеком считался добрым. Юльку баловал. Такого достатка, как у Облонских, Китайгородские, разумеется, не имели. Максим занимался наукой и только наукой, а учёный, как и художник, в России обязан быть голодным.

Однако у вторых к первым зависти не возникало. Оба: и Максим, и Юлька не были ни обидчивыми, ни злопамятными, а самое главное − никогда не совали нос в чужие дела. Поэтому, наверное, Лана и дружила с Юлькой. Китайгородская не задавала неприятных вопросов о детях, не настраивала против ЭКО, не советовала отпустить Влада к здоровой женщине, не приставала с усыновлением. Лана же в свою очередь никогда не просила подругу сменить «религию», выбросить из головы все западные штучки и, наконец, родить. Да и понимали они друг друга буквально с полуслова.

− Нет, ты только представь, что мне Кадочникова сказала. – возмущалась Юлька примерно полгода назад после очередного ежегодного осмотра. – Лежу я, значит, в кресле, а она мне: «Может, подумаете ещё раз о беременности. У Вас такие богатые яичники». А я никак не пойму: откуда она это взяла? У меня они там драгоценностями что ли увешаны, или она от них записку разглядела «Чмоки-чмоки, улетели на Бали».

Лана в такие моменты обычно громко смеялась. Юлька всегда умела поднять ей настроение. Так они и дружили. Бесплодная, страстно мечтающая о детях Иоланта и истинная чайлдфри Юлия с богатыми яичниками и полным отсутствием эндометриоза.

− Я не желаю этой Вике зла, − Лана внимательно посмотрела на подругу и, встав, плеснула обеим ещё чая. – Если ребёнок окажется не Влада, я не стану требовать с неё деньги. Я ей ещё и приплачу, лишь бы свалила побыстрее. Будем считать это благотворительностью. Плюсики в карму лишними не бывают.

− Плюсики в карму… – Юлька кивнула, она хорошо понимала, что Лана имеет в виду. – Ты узнай о ней ещё что-нибудь.На всякий случай. В фитнес-клуб её сходи. И звони почаще. Я всегда поддержу и выслушаю. И вообще заходи в «Три в ряд». Я тебя там уже неделю не видела.

В «Три в ряд» Лана начала играть четыре месяца назад, после того как окончательно порвала со всеми экошными форумами. Цель у игры оказалась простая: нужно было собрать по горизонтали или по вертикали как минимум три кристалла одного цвета и получить за это определённое количество очков. За полгода Лана добилась нехилых успехов и стала играть с Юлькой в одном клане. Вместе каждый день они выполняли нехитрые задания, но после появления в квартире Вики Лану играть как отрезало. Почему? Всё объяснялось до боли примитивно. В конце каждого уровня, если она его проходила, высвечивалось английское слово «victory».

− Я больше не буду туда заходить. По крайней мере, в ближайшие три месяца. Видеть слово «Виктория» ещё и там я не хочу.