Игры судьбы - Матвеева Любовь

Мы с семьёй продолжали жить в длинном-длинном бараке, в нём же находились контора и склад «Аралрыбвода», общежитие, гостиница. В ней останавливались приезжие ихтиологи, врачи, мотористы. Как-то в городе сделали очередной профилактический осмотр, и тут выяснилось, что у нас во дворе постоянно бывал другой прокажённый – капитан одного из катеров, казах. Как все казахи, он сильно плевал во дворе, харкал, тут же играли наши дети…

Забрали и другого сотрудника на почте, от которого я всё время принимала деньги и документы – тоже больной оказался. Врачи нас в один голос убеждали, что это не заразно, однако когда в одной медицинской семье

оказалось, что нянька при ребёнке была прокажённая, семья немедленно выехала из города!

Со временем я стала настаивать, чтобы мы обзавелись своим домом. Муж в то время выезжал на заработки – ондатру ловил, сдавал в «Промхоз» выделанные шкурки и тушки – кормить на звероферме чернобурых

лисиц. Под расписки денег назанимали и, когда соседи-калмыки стали собираться на родину, купили у них дом за 10 000 рублей, два года потом рассчитывались…

А на острове Возрождения, где мы когда-то рыбу ловили в Офицерской бухте, сделали атомный полигон. Туда забирали из города собак, кошек, старых ишаков – для испытаний, рыбаки же продолжали там рыбу ловить – хорошо шла! Мы просили их рассказать, что там происходит,

что за полигон? Но они говорили, что дали подписку, сто подписей каждый поставил – не разглашать. И однажды оттуда запустили в космос ракету с лайкой – первой пока. Потом были и другие запуски, и стали у нас, где никогда

ничего не происходило, чудеса случаться: то северное сияние возникнет – красиво, но жутко, непривычно. В другой раз кум по морю плыл на катере, и вдруг из моря возник столб воды под самые тучи – смерч! Сроду такого не случалось – вышел жуткий огромный столб воды на берег, к городу, и обрушился, рассыпался. Тяжёлые лодки через дома перекидывало! Залило весь город! В низкой его части по пояс в воде ходили! Кинооператоры из Москвы наехали, снимали – в кино потом показывали. Наша почтовая контора в бывшей церкви находилась, так стол залило, телефон испортило. Пришлось повыше перебираться, на амвон! Внизу досок настелили – вода не

сразу ушла…

Поговаривали, что все чудеса не к добру – стали дети уродами рождаться, а море стало сохнуть – приток Аму-Дарьи изменил своё русло. Не стало в городе пресной воды, за ней плавали далеко на катерах, где недавно суда ходили, стал расти камыш, пески надвинулись. Рыба

в море стала дохнуть, и первый – осётр. Эта рыба нежная! Пристань вдруг неожиданно – за несколько дней – в степи оказалась, вдали от воды.

Организации стали закрываться, люди – разъезжаться. Уехал к жене и врач из лепрозория, своего ребёнка от гражданской жены он уже давно отправил жене в Пятигорск, та охотно приняла девочку. Нам врач тоже посоветовал

уезжать.

Пустыня всё надвигалась, полигон закрыли, лепрозорий перевели. Теперь нет этих островов – пустыня, только ветер поднимает с пылью споры проказы и ядовитый диоксин, от которого мрёт всё живое… Сразу-то всё не бросишь, мы жили там до 1962 года. Кум семью перевёз в Троицк, а сам вернулся подзаработать напоследок. Муж ушёл с работы и окончательно

приохотился к пьянке. Дом наш был оформлен на меня, и, когда нашёлся покупатель, я его продала за 8000 рублей.

Муж мой Андрей Жигульский родился в Боголюбове и очень

хотел на родину, мы поселились в Петропавловске – в сорока километрах от его села. Дети выросли, разъехались. Стали мы стареть, вышли на пенсию, то к дочери поедем, то к сыну. Как-то в поезде попутчица пригляделась к моему мужу:

– А дед-то у вас нехороший!.. – говорит. Я пригляделась, ничего не заметила, да и не поняла, что она имела в виду, не переспросила. А через несколько дней он умер. Было ему 82 года, мне сейчас под 100 – давление мучит, то да сё, а ещё пожить охота! Я этих разговоров, что плохая жизнь, не поддерживаю – почему, говорю, плохая? Ведь в магазинах всё есть. Да, денег, бывает, нет, но надо потерпеть. И не такое терпели. И ещё интересно – что впереди нас ждёт? Никто не знает!

СУДЬБА ИГРАЕТ ЧЕЛОВЕКОМ…

УПАСТЬ В ТВОИ ОБЪЯТЬЯ

Крайний справа Леонид Галепин, студенты ветеринарного техникума

«Привет из далёкой, цветущей Западной Украины, из города Проскурова! Эх, Олечка, ты не представляешь себе, как я соскучился по тебе! Сейчас бы

с большим желанием упал в твои объятья, на твою пышную грудь!..»– так в конце 1938 года писал своей жене молодой солдат срочной службы Леонид Галепин. А она жила и работала в Петропавловске, ждала писем, и ещё – ребёнка, их ребёнка. И вспоминала, ведь, по сути, совсем недавно закончили они с Лёней петропавловский ветеринарный техникум, получили распределение в Караганду, нашли там квартиру – тогда ещё их ничего не связывало. Парень стал заведующим ветлечебницей, она проверяла качество мяса на городском рынке. Он – красивый, кудрявый, речистый – нравился всем девушкам. И её – стройную, длиннокосую, темноглазую – парни провожали взглядами. Стоит ли удивляться, что под общей крышей обоюдная симпатия Ольги Лазыниной и Лёньки Галепина быстро переросла в пылкую любовь?

На той же квартире в Караганде проживала и ещё одна молодая пара, жили

все дружно и весело. После работы, наскоро поев, мчались в клуб, где всех желающих учили танцевать польку, краковяк, и вальс-бостон. Оттуда прибегут домой – и опять весёлые шутки, крик, смех! Ведь они – образованные молодые специалисты, впереди – огромная жизнь, жизнь, полная счастья, надежд, улыбок и, главное, любви!

Молодожёны ещё только собирались «расписаться» и отпраздновать первую годовщину свадьбы, как неожиданно пришла повестка: Родина призывала выполнить гражданский долг каждого молодого человека – отслужить в Советской Армии. Что ж, три года – не три дня, но ведь они когда-нибудь пройдут… Жизнь такая большая, главное, они нашли друг друга!.. – и Ольга обещала ждать любимого, а как иначе?

«Милая Олечка, шлю тебе боевой привет из города Проскурова! Я работаю при нашей доблестной коннице! В свободное время я мечтаю о нашей будущей счастливой жизни!..» – писал он своей жене. – «Видела бы ты, какие здесь сады, какие яблоки выращивают! Уже сейчас всё в цвету, и люди здесь хорошие… «Рожать Ольга поехала поближе к маме, в Чистовский совхоз. В апреле появился сын, Эдик. «Дорогая Олечка и сын Эдик! Я очень рад, но представляю, как вам сейчас трудно. Время очень быстро идёт, надеюсь скоро возвратиться. Эдик уже будет говорить «мама», ну и, конечно, «папа». Мне страшно хочется знать все подробности вашей жизни. Наш небольшой кусочек совместной жизни незабываем! Или твои чувства уже тронулись холодком?..» – беспокоился молодой солдат, муж и отец.

Ольга вернулась на работу, сына пришлось оставить у матери. Беспокойство о нём и ожидание скорого уже возвращения мужа – вот основные составляющие жизни молодой женщины, они оба считали дни до встречи…»Олечка, храни мой костюм, скоро пригодится! Я мечтаю купить что-нибудь для Эдика. У нас тут для покупок заведены особые книжки, но они есть только у штатных работников. Я жив, здоров, крепок и силён! Ты удивишься – я ещё вырос. Получаю в месяц восемь рублей пятьдесят копеек, на эти деньги надо купить зубной порошок, крем для бритья, лезвия, воротничок, махорку. Здесь очень жарко, и в такую погоду хочется иногда ПОПИТЬ МОРСУ. Я как составляющий боевую единицу завтра еду в город Бердичев на тактические учения. Целую бессчётно раз мою дорогую Олечку и маленького Эдика. До скорой встречи. Лёня».

«Скоро, скоро увидимся!..» – думал каждый. А вместо так горячо предвкушаемой встречи выпала… бессрочная разлука. ВОЙНА!.. Из-за быстрого и неожиданного наступления фашистов многие части нашей армии попали в окружение, и письма перестали приходить. А скоро пришло извещение: «Пропал без вести». Ольга забрала у матери из деревни подросшего сына и переехала в Петропавловск. Она старалась не терять надежды – ждала, верила в лучшее, но шло время, и стало понятно: новые письма не придут. Оставалось перечитывать старые: