Пышная проблема физрука (СИ) - Фиори Рина
Жар от его горячей ладони едва ли не прожигает тонкую ткань блузки. Табун бешеных мурашек начинает носиться вдоль позвоночника, а в животе возникает странное трепыхание.
Что это? Прислушиваюсь к ощущениям и единственная ассоциация, которая возникает в моей потерявшей здравый смысл голове, это бабочки.
Дыхание сбивается, когда Степан прижимает меня теснее к своему голому торсу. Гулкий стук его сердца кажется настолько громким, что я ощущаю его кожей.
Сомневаюсь, что физрук собирался в душ с утра пораньше, ведь уроки ещё даже не начались. А вот переодеться вполне мог захотеть, но тут я опять перепутала все планы.
– Я пойду? – роняю пискляво и при этом даже не пытаюсь выпутаться из стальных объятий.
Уютно так с ним обниматься, особенно если не думать, как это всё выглядит со стороны.
И я не думаю, потому что…
Потому что в следующее мгновение Ильин выдыхает твёрдое:
– Нет, Вера…
И его лицо становится ещё ближе…
Непозволительно близко…
Глава 8
Глава 8
Стёпа
Терпеть не могу педсоветы и планёрки. Скучно, занудно и слишком затратно по времени, которое можно провести гораздо продуктивнее.
Но Наталья Павловна – наша директриса, моего мнения, конечно же, не спрашивает.
Рассказывает, рассказывает с утра пораньше.
Испытываю нереальное облегчение, когда покидаю учительскую и иду на своё рабочее место – в спортзал.
Хочу переодеться заранее и немного размяться с утра перед занятиями, пока помещение будет свободно от посторонних. Люблю тишину, когда никто не мельтешит рядом.
Переодеваться в тренерской не рискую. Вдруг та же Олеся нарисуется, а мне, если честно, уже тошно от её бесконечных голодных взглядов. Не то, чтобы я был женоненавистником, просто…
Просто мне нравится другая. Та, о которой думать запрещено, а смотреть на неё и подавно.
Потому что она – моя ученица.
Как я умудрился так влипнуть, сам не понимаю. Видимо, Вера привлекла моё внимание, потому что с уроков сбегала постоянно. Я же ведь цель себе поставил – не засматриваться на школьниц.
Но Мышкина…
К тому же, она очень красивая девчонка. Глазища на пол лица, губки пухленькие, такие сладкие, что…
Что от одной только мысли об этих губах меня пронзает страшное понимание: после переодевания придётся отжиматься. В два, нет, в три раза больше, чем обычно.
А ещё волосы эти шикарные длиной до самой попы.
Аррр…
Правда, Вера пампушка, но меня в отличие от её обалдуев одноклассников, которые над девочкой иногда подшучивают, пышными формами не испугать.
Я нормально к пышечкам отношусь, тем более в нашей семье только мы с отцом – спортсмены. А женская половина едва ли уступает Мышкиной по габаритам. И мать моя, и двоюродные сёстры.
Да и разве внешность имеет значение, когда меня всем нутром к этой вредной девчонке тянет?
Но я мужик сильный: и духом, и телом. Поэтому дал себе клятву выдержать оставшиеся денёчки, а потом…
Потом Вера окончит школу, а что буду делать я?
Мышкина уже не будет моей ученицей, и можно было бы попытать своё счастье. Вот только девушка явно ко мне не испытывает ни капли симпатии.
Ещё и гадости вытворяет постоянно. Ладно, борцовку утащила, но зачем колёса протыкать полезла, спрашивается? Явно ведь машину Мавриной с моей перепутала.
Сдавать я Веру, разумеется, не стал. Помог Олесе поменять колесо и даже оплатил шиномонтаж испорченной резины, чтобы отвлеклась и не вздумала просить у охраны записи с камер видеонаблюдения, которые как раз в сторону школьной парковки смотрят.
Сотрудница это мигом на свой счёт приняла, поэтому все выходные донимала меня звонками.
И на планёрке в меня глазками стреляла, неужели ей так скучно, что даже плевать на нашу небольшую разницу в возрасте?
Конечно, два года – это мизер. Но всё же у меня в голове свой затык, и я считаю, что девушка должна быть младше, поэтому Мавриной ничего не светит в отношении меня.
Хватаю свои спортивные шмотки и иду в душевую, по пути расстёгивая пуговицы на рубашке и скидывая с себя тонкую хлопковую ткань.
Открываю дверь, вещаю рубашку на крючок и поворачиваюсь. Замираю, упёршись взглядом в сторону прозрачной двери, сдвинутой в сторону. Залипаю на виднеющуюся в освободившемся проёме аппетитную роскошную фигуру.
Я узнаю её из тысячи, это точно Мышкина.
С грацией хищника, то есть, практически беззвучно, приближаюсь к кабинке.
Замираю позади девушки в ожидании её дальнейших действий.
Что Вера здесь забыла – ума не приложу. Но подозреваю, что опять очередную гадость решила сотворить. И всё исключительно ради меня.
Может, я ей всё-таки нравлюсь?
Девушка делает шаг назад, ещё один, и упирается спиной в мою голую грудь.
Мягкие шелковистые волосы гладят кожу, а у меня будто искры из глаз сыпаться начинают от пронзающего тело разряда тока.
Не особо задумываясь, на инстинктах кладу руки на роскошную, мягкую на ощупь талию, и разворачиваю девушку к себе.
Вера так забавно взвизгивает, что у меня складывается впечатление, будто она это делает больше для виду, чем от испуга.
А ещё, девушка явно боится посмотреть мне в глаза. Руки так и тянутся коснуться пальцами её лица, чтобы слегка приподнять и столкнуться взглядами, но я держусь.
– Ааа, я вам вашу м-майку принесла, – бормочет еле слышно.
– М-да? – отвечаю охрипшим голосом.
– Ага, – шепчет, даже не пытаясь выбраться из плотного кольца моих рук.
А я стараюсь не думать о том, как это всё выглядит со стороны. Физрук зажимает свою же ученицу в тренерской – отличный заголовок для новостного паблика. Народ оценит, и любителям горяченького точно будет наплевать на то, что Вера уже совершеннолетняя и без пяти минут выпускница.
Именно поэтому я из последних сил держу себя в руках, хоть это и сложно. Особенно когда девушка довольно соблазнительно облизывает алые губки кончиком языка.
Издевается что ли?
– Я пойду? – пищит, как мышонок.
Мышкина – мышонок. Надо же, как символично.
– Нет, Вера, – шепчу уверенно и медленно приближаю нас к неизбежному.
Практически касаюсь манящих пухлых и вероятно сладких губ. На задворках сознания остатки мозга пытаются убедить меня в том, что я поступаю неправильно, но…
– С-степан А-ал… – заикается Вера и отстраняется на тот максимум, который возможен в её положении.
Так-то она полностью прижата ко мне, ни сантиметра лишнего между нами.
– А что вы делаете? – задаёт совершенно дезориентирующий вопрос.
«Пытаюсь тебя поцеловать!» – вертится в моей голове, и как бы не было горько осознавать, здравый смысл начинает преобладать, стоит только заглянуть в широко открытые от ужаса и удивления глаза моей ученицы.
Неохотно ослабляя звериную хватку, прикладывая к этому действие просто нечеловеческие усилия.
Я не хочу отпускать Веру – это факт.
Но и целовать её здесь, да ещё и продолжая при этом оставаться её учителем, неправильно.
Эх, дала бы она хоть малейший намёк на то, что мои чувства взаимны, и я сегодня же оставил бы эту работу. Тем более в спортивную школу меня без труда возьмут и раньше осени.
Но судя по взгляду девушки, ко мне она ничего, кроме ненависти не испытывает.
Сам виноват, зачем угрожал Мышкиной двойкой в аттестате? Кто вообще в аттестат двойки ставит? Нет такого.
– Можешь идти! – режу арктическим холодом, вкладывая в эти слова всю свою злость от разочарования из-за облома с поцелуем.
Да, я был не против.
Веру как ветром сдувает, а я, сменив брюки на спортивные штаны, возвращаюсь в спортзал и как есть, с голым торсом, начинаю молотить по боксёрской груше, которую специально притащил в школу для того, чтобы было, где спустить пар.
Взмокший до такой степени, что пот катится градом, я иду в душ. Из головы не выходит Вера, все мысли заняты теперь тем, что произошло в тренерской.
