Влюбиться дважды (СИ) - Айрон Мира

Даже спортивные секции, которые Антон посещал, отличались от того, что посещали тогда все. Почти все ходили на школьные секции — баскетбол и лёгкую атлетику. А Антон ходил на футбол и на шахматы. Яна спортом не увлекалась совсем.

Вспоминая это всё сейчас, спустя столько лет, Яна с удивлением обнаружила, что, пожалуй, Антон симпатизировал ей. Он всегда был рядом. Приходил к ней в гости, они вместе выжигали по дереву, гуляли по весенним глубоким лужам. Он всегда навещал её, когда она заболевала гриппом, и неизменно заражался. Тогда они все болели гриппом каждый год. Он решал для неё задания повышенной сложности на всех контрольных, а она давала ему списывать диктанты и помогала с изложениями.

Когда классе в пятом стали проводиться праздничные вечера с дискотекой, Антон постоянно приглашал её на медленные танцы. Яна жутко стеснялась, ведь он был намного ниже ростом. Тогда ей даже в голову не могло прийти, что она может нравиться кому-то: слишком длинная, слишком худая, слишком большеротая, а одно время ещё и с "пластинкой" на зубах. Ровные были зубы, но видимо, мама, как и Злата, считала, что нет предела совершенству, и постоянно пыталась как-то "исправить", усовершенствовать Яну. Да, похоже она ему действительно нравилась. Потом его отец вышел в отставку, и Давыдовы переехали в П.

А теперь Антон стал другим. Теперь он высокий, загорелый, уверенный в себе, красивый и сексуальный. Яна надеялась, что всё же характер и тот самый внутренний устав Антон сохранил. Теперь у него, несомненно, нет отбоя от самых привлекательных поклонниц. И у него есть девушка, молодая и очень красивая, у которой кожа сияет, а попа, как у девушек с обложки дорогих журналов. К тому же, девушка у Антона умная, ну или пытающаяся быть таковой, занимающаяся саморазвитием. А она, Яна, — прошлое. С этой мыслью Яна, наконец, уснула.

Когда Яна проснулась, сначала не могла понять, где находится. Она смотрела, как по занавеске бегают тени листвы и солнечные блики, и пыталась вспомнить, что происходит. Вспомнила резко, и также резко села на кровати. Часы показывали начало восьмого. И что не спится? Ведь уснула только около трёх.

Утро было прохладным, несмотря на обилие солнечного света. Высоко в синем небе с криками носились ласточки, где-то пел соловей. Куда пойти? Нужно же предупредить хозяев, что приедут Соколовы. Может, просто сесть на веранде и дождаться кого-нибудь?

— Доброе утро! Вы тоже ранняя пташка? — бодрый голос Аркадия Семёновича вывел ее из задумчивости.

— Доброе утро! Подумала, грех спать в такое утро при нашем-то капризном лете.

Он согласно кивнул.

— Может, какая-то помощь нужна? — продолжила Яна.

— Пойдемте, покажу наше хозяйство.

Они повернули за дом. Яна сообщила о приезде Соколовых, и Аркадий Семёнович, заметно оживившись, сообщил, что сегодня как раз планируется баня и шашлыки.

— А вот и наша баня, — он указал на постройку из светлых брёвен с синей крышей у забора.

Рядом стояла покрытая буйным бело-розовым цветом яблоня.

"Баня — это не моя тема, совсем не моя. Если только они не хотят потом возиться со мной, возвращая к жизни".

Но Яна решила пока не разочаровывать радушного хозяина. Они повернули к огороду с двумя большими теплицами, парником, рядом ровных грядок, ограниченных досками, кустами ягод и плодовыми деревьями по периметру. Во всем царил педантичный порядок и система.

Когда-то давно, когда Яне было лет 11–12, у них тоже был огород. Картофельное поле и несколько грядок где-то под Алексеевском. Они с отцом ездили туда на мотоцикле, и целый день под палящим солнцем пололи картошку, убирая колючую, крепко сидящую в земле траву. Это была одна из "прямых обязанностей". Яна полола, отец окучивал. Оводы кусались, солнце нещадно палило. Спина сгорала до пузырей, и кожа потом долго сходила слоями. Но потом настали тяжёлые времена, урожай начали воровать, охранять было невозможно, и "дачу" продали. К великому счастью Яны.

— В этой теплице помидоры и болгарский перец, — обстоятельно рассказывал хозяин дома. Яна невольно вспомнила фильм "Москва слезам не верит".

— Тут огурцы. В парнике тоже огурцы.

Аркадий Семёнович доверил Яне полить овощи в теплицах и парнике из шланга. В это время пришла Светлана Михайловна, они нарвали уже созревшего редиса и зелени, и пошли в летнюю кухню. Это был небольшой белый домик с трубой недалеко от веранды, но вчера Яна не заметила его. Внутри была электрическая плита и настоящая русская печь.

— Вот, дед выстроил кухню, чтоб дома не готовить летом. Настоящего печника нашёл, печь поставили. Мы тут с апреля и до глубокой осени готовим.

Одно окно кухни выходило на веранду, второе на ворота.

— Теперь у меня в планах птичник, мечтаю кур разводить, — мечтательно проговорил Аркадий Семёнович.

— Неугомонный, — Светлана Михайловна улыбнулась Яне.

Было приятно смотреть на них: несмотря на возраст, они были очень красивой парой.

— Ладно, девочки, хозяйничайте, пошёл я дальше поливать, — Аркадий Семёнович подмигнул Яне и удалился. Светлана Михайловна включила старинный транзистор, висевший на стене, и в летнюю кухню ворвались звуки радио "Дача". На завтрак решили подать кашу из русской печи (у Светланы Михайловны были настоящие чугунок и ухват), салат из редиса и зелени, а также вчерашние пироги и торт.

— Расскажи о крёстной Лены, — попросила Светлана Михайловна.

— О, это настоящий трудоголик, настоящий филолог и очень хороший человек. Трудно объяснить словами. Но она всегда рядом в трудную минуту, — Яна улыбнулась, — а ещё она мечтает когда-нибудь защитить докторскую по карело-финскому эпосу, изучает финские диалекты, путешествует по Финляндии. "Калевала" — это одно из самых больших её увлечений. А мне, признаться, не удаётся постичь прелесть этой книги, я всегда почему-то вспоминаю фильм "За спичками".

Они рассмеялись. В этот момент Яна посмотрела в окно, и увидела, что к воротам направляются Антон и Злата, оба в светлых спортивных костюмах. Пока Антон возился с воротами, Злата делала упражнения и разминалась. Видимо, пошли на пробежку. Вот они скрылись за воротами, а настроение Яны устремилось к нулю.

В приёмнике зазвучал сильный голос Розы Рымбаевой, одна из любимых песен "Любовь настала". Но в этот раз Яна воспринимала её как-то по-другому, слишком остро. С одной стороны, у Яны тоже было чувство, что для неё распахнулась вся планета, со всем обилием красок, запахов и звуков, а с другой — сердце было полно тоски и, пожалуй, ревности.

"Не сможешь ты уйти от этого огня…"- Яна сидела, оглушенная и потрясенная. Неужели она полюбила?

Потом запел Егор Крид, тоже одну из любимых композиций — "Надо ли".

"Вот именно," — подумала Яна мрачно.

К счастью, скоро начался шум, гам, собаки залаяли, Аркадий Семёнович открыл ворота, и во двор ворвались Соколовы — все загорелые, светловолосые, белозубые и шумные. Не понимая, что творит, Яна сорвалась с места, выбежала во двор и бросилась Наташке на шею.

— Ну-ну, — Наташка легко похлопала её по спине, — разберёмся, и всё будет хорошо.

За завтраком было шумно и весело. Наташка и Светлана Михайловна, как два педагога, быстро нашли общий язык. Серёжа, узнав, что Антон тоже футболист (а"…бывших футболистов не бывает", уже сидел рядом с Антоном, и они даже успели выяснить, что болеют за одни и те же команды. Настя, прекрасно разбиравшаяся во всех соцсетях, узнала Злату и с обожанием слушала ее. Женя показывал Яне снимки из Таиланда. Ленка с Никитой, как обычно, никого вокруг не замечали. Аркадий Семёнович, почти как Шерлок Холмс в исполнении Ливанова, сидел в кресле-качалке с невозмутимым видом и полузакрытыми глазами, но постоянно держал ситуацию под контролем.

Всем очень понравилась каша из русской печи. Потом принесли чашки, самовар и оставшийся торт. И тут идиллия нарушилась, во всяком случае, для Яны, которая стремилась всё время быть как можно более незаметной.