Час до конца сентября (СИ) - "Меандр"

- Как у тебя все просто. Сказать… А если обстоятельства?

- Замужем твоя мадам? Детей семеро по лавкам?

- Нет, не замужем. Один ребенок есть.

- Тогда в чем проблема? Все остальное решаемо, Саш. Просто подойди и скажи: «Ты мне нужна», - почему-то после его слов забилось сердце, задрожали пальцы, чуть не упустив бокал.

- Хорошо. Выпьем? - мужчина покачал головой.

«Черт, вот так просто? Просто сказать? А, если, правда, от счастья отделяют всего три слова? Будь что будет!»

Александр допил вино, поставил бокал на столик и произнес тихо:

- Жень, ты мне нужна. Давно. Видишь, сказал. Что ответишь?

Опешив от неожиданного поворота разговора, Женька опустила глаза, потом посмотрела на собеседника сквозь слезы, молча встала, ушла с лоджии. Разумные мысли вылетели из головы, и, сама не понимая зачем, трясущимися руками натянула пальто. Вытерла злые слезы. Вспомнила, что сумку оставила у Иры в комнате.

Ну как так? Только что смеялась над его нерешительностью, а когда признался - плачет, уходить собралась. Неужели не попал? Или …попал? Он вдруг понял, что если сейчас не остановит ее, не услышит ответ, больше не увидит, без вариантов.

Женька вихрем пронеслась по квартире, схватила сумку, и обратно, к спасительной двери, вон из его дома, но Александр перехватил ее на полпути, прижал к себе. Женя вдруг размахнулась, и влепила мужчине увесистую пощечину:

- Сволочь, сколько времени еще собирался молчать? Сколько баб я твоих переревела! - вторая пощечина симметрично украсила лицо любимого. - Ненавижу тебя!

- Даже так, да? - вдруг стало легко и весело, и получил за дело, и поймал свою Жар-птицу, больше не будет натужных отношений с другими, пусть похожими, но чужими. Только б удержать, сделать все правильно!

Александр схватил ее за запястья, не дав больше размахнуться, завел ей за спину, перехватил одной рукой, вторую положил на затылок, властно притянув ее губы к своим, до боли, до исступления, вложив в поцелуй все невысказанные чувства.

И уже не нужно удерживать ее руки, что-то еще говорить, пальто валяется на полу вместе с его пиджаком, и не поддается ремень дрожащим пальцам, заело напрочь молнию на платье, а не оторваться друг от друга, чтобы избавиться от ненужной одежды.

Звонок в дверь прервал страстный полет. Звонили долго, нудно, требовательно.

- Доставка, Сашенька, - первая опомнилась Женька. - Надо открыть.

- Сейчас. Никуда не исчезай.

- Не надейся! - девушка упала в уютное кресло, ноги не держали от пережитых эмоций.

Александр выдохнул, выравнивая дыхание, хмыкнул довольно, кое-как пригладил встопорщившиеся волосы, нашел портмоне, чтобы дать чаевые, открыл дверь.

- Добрый день, доставка! - молоденький курьер передал фирменные пакеты ресторана, с любопытством глядя на обстановку квартиры. Получив щедрые чаевые, бегом скатился по лестнице, испугавшись, что мужик ошибся купюрой, и сейчас отберет. И так задержался, но он же не виноват, что мегера внизу, консьержка, пока не выспросила всю подноготную, не пропустила к квартире. За его спиной захлопнулась дверь.

- На чем мы остановились? - Александр отнес пакеты на кухню, потом уселся у ног любимой женщины на ковер из овечьих шкурок, расстегнул на ее ногах сапоги, стащил поочередно, прижался лбом к ее коленям. - Женя, мне сорок пять. Тебя не смущает ничего?

- Мне тридцать, Саш, и мне пофиг на цифры.

- А как Ирка отнесется? Я не собираюсь тебя теперь отпускать, придется однажды рассказать ребенку.

- Ты из-за нашей дружбы молчал? Ира поймет, я тебя, дурака, со школы люблю… Ну, или погонит ссаными тряпками, - усмехнулась, вспомнив угрозы подруги. Сползла к нему на пол, утонув в поцелуях любимого мужчины. - Я же каждую твою очередную курицу в мечтах расчленяла, в асфальт закатывала, по ноге к березам привязывала! Какой же ты дурак…

- Кровожадная моя. Моя. Любимая моя… Как давно мечтал назвать тебя так вслух, ты не представляешь. Прости меня за молчание. Я так боялся… Никогда ничего не боялся в жизни, а разговора с тобой - до трясучки.

- И я боялась, что на смех поднимешь, если скажу.

- А с Иркой решим. Если что, побежим вместе. Найдем убежище, переждем скандал, да?

- Вместе, Сашенька?

- Вместе, Жень. Теперь только так. Платье снимается сверху? - виновато спросил счастливый мужчина. - Кажется, я молнию на нем сломал...

По пути Ирина заехала в торговый центр, купила крепкие ботинки на толстой подошве, резиновые сапоги, милые разноцветные калошки, книг, еды на первое время. С каким-то новым для себя чувством прошла мимо любимых магазинчиков, правда, не удержалась, набрала пустяков для ванной комнаты. Не в речке же люди там моются? Когда уже выезжала с парковки, вдруг вспомнила, что еще необходимо купить, вернулась, приобрела подушки, одеяла, постельное белье, полотенца, быстро обрастая новыми вещами.

По дороге заскочила в любимую винотеку, бездумно набрала алкоголя, если придет время опять поплакать. Вбила в навигаторе новое название, посидела немного, закрыв глаза. Только на прошлой неделе сказала подругам, что ее жизнь неизменна и незыблема, и вот, через пять дней - только Шлиман едет с ней в новую жизнь.

- Так, себя не жалеть, улыбаться, и - только вперед! - сказала сама себе, повернула ключ зажигания.

Включив любовно собранный плейлист вразбивку, выехала с парковки на дорогу. Из динамиков хрипло отозвался Джо Кокер. Хороший знак. Ира увеличила звук, оглянулась на переноску, но Шлиман не повел ухом, дрых в теплом одеяле.

Город будто взбесился, не собираясь отпускать девушку, даже небо упало на дома серой подушкой, зацепившись за антенны, повисло грозовой тучей, уменьшая обзор.

Три раза стояла в пробке, внезапно закончился бензин, еле дотянула до заправки, ливень встал стеной на выезде из Казани, на трассе два раза нечаянно проехала поворот, не услышав за музыкой указания навигатора.

Но, близ Камы распогодилось, дождь уменьшился, а у райцентра из-за туч и вовсе выглянуло солнце. Дворники не так бешено мельтешили по стеклу, поэтому одинокую фигуру голосующего на остановке Ира заметила еще на повороте.

- В Лесной едешь, матурым[1]?

- Да, садитесь.

Мужчина уселся, по-хозяйски закинул под ноги сумку, щелкнул замком ремня безопасности и отвернулся в окно, давая понять, что не настроен на разговоры. Капюшон толстовки не давал разглядеть лица. Лет сорок-сорок пять, навскидку, высокий, видно было, что его длинным ногам неудобно, но отодвигать кресло не стал.

Идеальный попутчик, если бы от него не несло смесью алкоголя, табака и мужского пота. Особенно раздражал запах спирта, будто выпивоха только-только щедро плеснул на себя с ног до головы, не успев отхлебнуть.

Через пару километров, однако, он подал голос:

- Притормози, вон, бабка чешет, тоже наша, давай возьмем.

- В «бюро добрых дел» я еще не работала,  - возмутилась бесцеремонностью попутчика Ира, но остановилась у обочины.

- Никогда не поздно начать, матурым.

Бабуся уселась на заднее сиденье, без умолку ворча про нерадивых водителей, проехавших мимо, про погоду. Бабке хотелось поговорить:

- Ты чьих будешь, девка, что-то я тебя не знаю. Для дачников рановато, на источник едешь? У нас таких машин не бывало, заработала, или подарил кто? И кем это работать надо?

- Бабуль, давайте договоримся на берегу, как говорил Чапай на берегу Урала, это не такси, развлекать разговорами, тем более, о своей личной жизни, я вас не собираюсь, едем молча, слушаем музыку.

- Грубиянка какая! - бабка обиженно зашуршала в сумках. К запахам мужчины прибавился ядреный дух квашеной капусты. - Не очень и хотелось с тобой разговаривать, и музыку твою поганую слушать!

- Терпим еще немного до поселка. Я - вонь из ваших сумок, вы - мой плейлист.

Только бабка открыла рот всласть побраниться с юной, но чересчур самоуверенной дамочкой, как раздалась стандартная мелодия самсунговского звонка. Мужчина со вздохом достал телефон, смахнул иконку вызова. Ира на автомате приглушила рвущуюся из динамиков мелодию скрипки потрясающего Дэмиена Эскобара.