Нарушенная клятва (ЛП) - Ларк Софи

Дин тяжело говорит.

— Точно, — бормочет он. — Нам, наверное, стоит сделать заказ. Кухня здесь может быть медлительной…

— Что мне заказать? — спросил Рэйлан, не утруждая себя тяжелым кожаным меню с его множеством вариантов, написанных причудливым прокрученным шрифтом.

— Тебе нравится стейк? — говорю я.

— Конечно нравится. А кому они могут не нравиться?

— Ну, они славятся своим рибаем.

— Я думал, таксист сказал, что их специализация — морепродукты.

Я пожимаю плечами.

— Он также думал, что Колумбус Драйв — лучший способ добраться сюда.

— Ладно, ты меня убедила, — Рэйлан ухмыляется. — Таксист не отличит свою задницу от локтя.

Дин машет официанту.

— Заказывайте, — говорю я мужчинам. — Я все еще думаю.

— Рибай, пожалуйста, — говорит Рэйлан. — С кровью и печеным картофелем.

— Я буду курицу с каперсами, — добродетельно говорит Дин. Он передает свое меню официанту и подмигивает мне. — Я планирую прожить до ста лет.

— Я готов разменять десяток-другой лет на стейк, — говорит Рэйлан, совершенно не заботясь об этом.

Я не могу удержаться от легкой улыбки.

— Я тоже буду рибай, — говорю я официанту.

Дин выглядит преданным.

Я пожимаю плечами.

— Я голодна.

Когда официант снова оставляет нас одних, за столом воцаряется неловкая тишина. Дин пробует новую тактику разговора, которая, как я подозреваю, рассчитана на то, чтобы исключить Рэйлана.

— Я видел, что в Институте искусств проходит выставка Эль Греко, — говорит он. — Я достал для нас билеты.

Это на самом деле волнует меня.

— Спасибо, — говорю я. — Я с удовольствием пойду.

Дин выглядит довольным собой. Не удовлетворившись этой победой, он говорит: — Думаю, нам понадобится билет и для твоего телохранителя. Ты любишь живопись, Рэйлан?

— Не совсем, — отвечает Рэйлан, пожимая плечами.

— Тебе не нравится искусство эпохи Возрождения? — Дин ухмыляется.

Рэйлан берет кусок хлеба из корзины в центре стола и намазывает его щедрым слоем масла.

— Ну, Эль Греко не совсем эпоха Возрождения, не так ли? — говорит он, откусывая большой кусок хлеба.

— Что ты имеешь в виду? — Дин хмурится.

— Ну… — Рэйлан жует и глотает. — То, как он растянул своих людей и сделал их всех драматичными. Разве ты не назвал бы это Маньеризмом?

Теперь я действительно не могу удержаться от смеха, хотя это превращает глупое выражение лица Дина в откровенную хмурость.

Рэйлан пожимает плечами.

— У нас в Теннесси есть книги, — говорит он безразлично. — Даже музей или два.

Стейк подается к столу на шипящих при пятистах градусах тарелках, облитый маслом и петрушкой. Двухфунтовый печеный картофель уложен со сметаной и кусочками бекона. Аромат жареного мяса просто райский.

Мы с Рэйланом набрасываемся на еду, как прожорливые собаки. Я ничего не ела после утреннего кофе. Сытное, жирное, ребристое вымя достаточно мягкое, чтобы резать его вилкой. Оно тает у меня на языке, доставляя сильное удовольствие.

Дин режет куриную грудку на мелкие кубики, с кислым лицом.

Я вижу, что Рэйлан хочет поддразнить его по поводу его заказа, но он воздерживается.

Чувствуя себя немного виноватой перед Дином, поскольку моя собственная еда такая чертовски вкусная, я спрашиваю его об операции, которую он сделал днем.

Дин оживляется и начинает долго и подробно рассказывать о сложной торакотомии, которую привезли в его больницу специально для него, потому что он единственный хирург в городе со стопроцентным успехом операций.

На этой теме проходит остаток ужина.

— Кто-нибудь хочет десерт? — спрашиваю я у двух мужчин. — Или еще выпить?

— Я сыт, — говорит Рэйлан.

— Я тоже, — говорит Дин, менее правдиво. Он съел только половину своей курицы. Думаю, с него хватит этого странного свидания.

— Я попрошу счет, — говорю я.

— Я уже заплатил, — говорит Рэйлан.

— Что? Когда? — требую я.

— Я дал официанту свою карточку, когда он приходил в прошлый раз.

— Ты не должен покупать мне еду, — сообщаю я ему. — Если уж на то пошло, ты должен получать компенсацию за свою.

Рэйлан пожимает плечами.

Я знаю, что он, вероятно, пытался избежать неловкости, когда Дин чувствует себя обязанным платить за всех нас троих. Но Дин, кажется, больше раздражен таким исходом, когда Рэйлан проявил к нему дальновидность и рыцарство.

— Тогда поехали, — грубо говорит Дин. — Ты поедешь ко мне, Риона?

Это наша обычная рутина, один или два вечера в неделю, когда мы встречаемся для полноценного свидания. Но я не очень понимаю, как это может работать, если Рэйлан будет таскаться за мной повсюду, куда бы я ни пошла. Неужели Рэйлан будет таиться в гостиной Дина, пока мы с Дином будем подниматься в спальню, чтобы потрахаться?

— Думаю, лучше не надо, — говорю я, бросая взгляд на очевидное препятствие.

Дин вздыхает от разочарования.

— Конечно, — говорит он. — Тогда я ухожу. Полагаю, Рэйлан поможет тебе вызвать такси.

С удивительным вниманием Рэйлан отходит назад, чтобы я могла немного побыть наедине с Дином.

— Как долго это будет продолжаться? — спрашивает Дин.

— Я не знаю, — честно отвечаю я.

— Есть что-то, чего ты мне не говоришь? — спрашивает он. — В чем причина? Потому что если он какой-то старый парень, или…

— Не будь смешным, — огрызаюсь я. — На меня напали прошлой ночью.

— На тебя… что? — выражение лица Дина меняется от раздражения до тревоги. — Почему ты не сказала мне об этом?

— Я не хочу, чтобы кто-то поднимал шум. Особенно ты. Но именно поэтому он пока что преследует меня.

— Ты в порядке? — спрашивает Дин, более мягко.

— Я в порядке, — говорю я. — Тебе просто придется некоторое время потерпеть третьего лишнего.

Дин вздыхает.

— Хорошо, — говорит он, нежно целуя меня в лоб. Мне очень не нравится, когда он так делает, но я терплю, потому что знаю, что этот вечер был для него не самым приятным.

— Я позвоню тебе завтра, — говорю я.

— Пожалуйста, позвони.

Я смотрю, как он прыгает в свой Porsche и уезжает в направлении своего дома в Стритервилле.

Я чувствую, как Рэйлан стоит позади меня, близко, но не настолько близко, чтобы возвышаться надо мной.

— Значит, домой? — спрашивает он.

— Нет, — я качаю головой. — Давай встретимся с моим братом. Я хочу знать, что он узнал о том дайвере. Не обижайся, но я не хочу, чтобы это стало постоянной договоренностью.

— Конечно, — Рэйлан улыбается. — Я понял. Я порчу романтическую атмосферу. Держу пари, Дин просто очаровашка, когда вы вдвоем.

В его словах нет остроты. Если бы я только познакомилась с ним, я бы подумала, что он говорит это достаточно искренне.

Но я уже достаточно узнала Рэйлана, чтобы уловить намек на ухмылку, дергающую уголок его рта.

Ему не нравится Дин. И ему наплевать, знаю ли я это.

6. Рэйлан

Мы с Рионой на Убере добираемся до квартиры Каллума, объезжая дом Галло. Мне не нравится, когда мы прыгаем в наемные машины и выходим из них. Я хочу, чтобы Риона могла сама вести машину, в которой я уверен, что она безопасна.

Поэтому мы одолжили одну у Данте.

Это тот же Эскалейд, на котором мы с ним ездили в прошлый раз, когда я был в городе. Я опускаюсь на водительское сиденье, в вмятину, которую сделал Данте. Риона, похоже, чувствует себя в машине, как дома, автоматически устанавливая свою бутылку с водой в подстаканник, прежде чем пристегнуть ремень безопасности.

— Ты часто ездишь на этой машине? — спрашиваю я ее.

— Что это значит? — отвечает она.

— Кажется, ты знаешь, где что находится.

Риона раздраженно фыркает.

— Что? — говорю я.

— Между мной и Данте нет ничего романтического.

— Я никогда не говорил, что это так.

Она закатывает глаза.

Я веду нас по Лейкшор Драйв, вода плещется рядом с нами справа. Риона смотрит на озеро, которое сегодня плоское и серое, почти такого же цвета, как пасмурное небо.