Татьяна Веденская - Содержанки
Но с собственностью были проблемы. Когда Свинтус после долгих и кровопролитных боев сдался и решил подарить мне квартиру, он умолчал о некотором обстоятельстве, которое вскрылось только при оформлении. Новостройка, весьма дорогостоящая и эффектная, отличное вложение и зарубка на старость. Свинтус оплатил ее только наполовину. Вернее, на две трети. В общем, он действительно оплатил четыреста тысяч из семисот, а на остальные взял да и оформил ипотечный кредит. На меня!
– Но как такое возможно? – таращилась я на бумаги. – Я даже не работаю. Я студентка!
– Да? И какого вуза? – искренне посмеялся моей шутке Свинтус.
– Но я не могу это оплачивать!
– Но Люлечка, кто же говорит, что платить будешь ты. Конечно, это целиком моя проблема. Мне просто так удобно. А в банке у меня знакомые, этот кредит – пустая формальность. Они будут с моего счета списывать деньги автоматически. Тебе совершенно не о чем беспокоиться, кроме разве что цвета ковра для гостиной.
– Да? – задумалась я.
Выбора у меня не было. Удавка была натянута крепко и хорошо. Кредит за квартиру должен был быть погашен в течение пяти лет. Именно на такой срок Свинтус надежно подкрепил мои чувства, а что там будет через пять лет – он, видимо, не стал задумываться. За пять лет любая, даже самая красивая женщина может надоесть. В общем, пришлось мне все подписать. И на настоящий момент даже двух лет не прошло. Еще платить и платить, по шесть зеленых косарей в месяц, между прочим. Нет, благородство я себе позволить никак не могла. Оно мне было не по карману. Оставалось только урегулировать как-то этот вопрос с Мариной.
Она вернулась минут через двадцать – действительно быстро обернулась. Выяснилось, что аптека была у нас буквально во дворе. Наши бесконечные пространства первых этажей вообще чего только в себя не вмещали. И супермаркет, и какие-то пафосные магазины мебели и плитки, и салон красоты. Удобно. Значит, теперь еще и аптека.
– Ну, ты как? – спросила Марина, по-хозяйски выкладывая на стол приобретенные лекарственные препараты.
– Ничего, немножко больно, но терпеть можно. И хожу!
– Отлично, – обрадовалась она. – Слушай, а нет у тебя чего выпить?
– Выпить? Думаешь, нам не помешает дополнительная анестезия? – ухмыльнулась я.
Марина заговорщицки кивнула:
– Не знаю, как тебе, а мне не помешает точно, – заверила меня она, делая мне укол.
Я поднялась и достала, после некоторых раздумий, из холодильника бутылку вина с надписью «Альдзеро, 2000 год» на этикетке.
– У, хорошее вино! – воскликнула Марина, делая большой глоток.
Я тоже налила себе немножко. О том, что это за вино и насколько оно «хорошо», я предпочла умолчать. Мы посидели, выпили. Потом Марина написала, что и как мне пить после того, как она уедет. Я порезала на тарелку весь сыр, который у меня имелся в холодильнике. Есть хотелось, признаться, уже изрядно. Учитывая, что я до занятий спортом полтора часа не ем, а занятия спортом затянулись сегодня практически до вечера, я не ела долго.
– Тебе нужен хлеб? – спросила я. – У меня, кажется, был бездрожжевой.
– Господи, как же ты живешь? Неудивительно, что ты такая тощая.
– Не думала, что это плохо, – пожала я плечами.
Марина кивнула:
– Мне бы тоже пару килограмм сбросить.
– Пару? – подняла я бровь. – Надо быть самокритичнее.
– А с другой стороны, зачем? – спросила она, широким жестом разливая вино по бокалам – до краев. – Ну, похудею я. Ну и что? Не помолодею же? И от тебя этим не избавлюсь, и мучиться придется. Нет, я поесть люблю. И разве я так уж плохо выгляжу для своих лет? Вот сколько ты мне дашь на вид?
– На вид? – растерялась я.
Опасный вопрос. Свинтусу сорок девять, и, признаться честно, она выглядит вполне на этот возраст.
– Лет тридцать… пять?
Марина рассмеялась:
– Врешь!
– Не-а! – Я помотала головой и постаралась не цепляться взглядом к тому, как быстро и какими большими глотками Марина пьет вино. Она же, кажется, была за рулем? Впрочем, женам глав следственных комитетов все можно. Как и их любовницам.
– Ты его любишь? – вдруг спросила она.
– Кого? – Я поперхнулась и пролила часть вина из бокала на пол.
– Васю, – спросила Марина серьезно.
Она уже явно немного захмелела и была вполне готова, как мне показалось, благословить меня на счастливую и долгую с ним жизнь. Хорошая все-таки она баба, но какая ж глупая! Я расхохоталась.
– Нет, конечно. Ну ты и сказала. Люблю! При чем тут любовь?
– Нет? – Марина рассмеялась тоже, и мы чокнулись. – Тогда выпьем за любовь?
– Выпьем! – кивнула я.
– Ты можешь от него уйти? – наконец спросила она.
Вот и он, вопрос вопросов. Как объяснить Марине, что это ей ничем не поможет? Как объяснить так, чтобы она поняла, что выбора нет ни у нее, ни у меня.
– Кто это? – вдруг замерла она.
Я прислушалась и тоже услышала какие-то знакомые шорохи. В двери поворачивался ключ. Ключ от моей квартиры был только у Свинтуса. Значит, за дверью в эту самую минуту стоял он. А у меня тут на кухне сидит его захмелевшая жена? Положение! Интересно, почему он до сих пор не в квартире? Видимо, Марина, когда возвращалась из аптеки, закрыла дверь на щеколду. Значит, ключом не открыть.
– Это кто? – тихо повторила вопрос Марина.
– Это твой муж! – одними губами пробормотала я.
На лице Марины тут же отразилась такая ужасная, жуткая гримаса – паника вместе с отчаянием, – что стало понятно: нужно что-то делать.
– Он не может быть в Москве! Он в Лондоне!
– Значит, тут Лондон! – фыркнула я, при этом хватая ее бокал и тарелку.
Я действовала быстро, соображая на порядок лучше, чем Марина. Бокал под воду, остатки сыра – в помойное ведро. Оглянулась, что еще? Сумку сунула Марине в руки.
– Что ты делаешь?
– Ты хочешь с ним увидеться? – спросила я.
Марина побледнела и замотала головой так, что ее пережженные волосы взлетали над ушами. Свинтус уже начал трезвонить. Нервничал. Знает, гад, что я не запираю дверь на щеколду. Думает, что у меня любовник. Сейчас будет орать и краснеть, потом придется замерять давление. Вот черт, что его принесло, не понимаю?
– Он меня убьет! – прошептала Марина.
– Меня тоже. Обе попадем. Иди за мной, только тихо, – пробормотала я, хватая Марину за руку. Мы тихо-тихо, крадучись, проскользнули в комнату, которая условно называлась моим кабинетом. Хотя никто не смог бы сказать для чего мне, иждивенке со стажем, нужен кабинет. В кабинете был стол, компьютер, покрытый пылью принтер, будуар и огромный зеркальный шкаф-купе. Фактически эта комната являлась моей гардеробной. Шкаф был реально большой. В таком «гробу» можно похоронить любые секреты, не то что припрятать на время вполне компактную жену товарища Свинтуса.
