Даниэла Стил - Воспоминания
Сирина с грустью покачала головой, глаза ее наполнились слезами.
– Нет, теперь это дом не моего отца.
Марчелла видела ужас в глубоких зеленых глазах, такой же, как в утро гибели ее отца, и понимала, что сейчас говорит не с женщиной, а с ребенком.
– Все хорошо, Сирина. Пойдем, счастье мое… Марчелла позаботится о тебе… Все будет хорошо.
Старушка обняла Сирину, и они застыли, крепко держа друг друга, словно обнимаясь через разделявшие их годы.
– Пойдем, дорогая.
Неожиданно Сирина сдалась и позволила увести себя. Когда Марчелла бережно вела ее к заднему входу во дворец, Сирина почувствовала, как ею овладевает неимоверная усталость, словно весь день спроецировался в одно мгновение, и у нее больше не было сил терпеть это мучение. Все, чего ей хотелось сейчас, – это прилечь и перестать думать, перестать вспоминать.
Они остановились перед дверью дома ее родителей. Марчелла быстро вставила тяжелый ключ в замочную скважину и повернула. Дверь скрипнула именно так, как это помнила Сирина. Через мгновение они оказались в прихожей для слуг. Краска на стенах пожелтела; занавески все те же, только они уже не были ярко-голубыми, а сделались серыми; пол тот же, только надо было начистить его, как прежде… Даже часы на стене были теми же. Сирина изумленно прислушалась к себе – впервые за многие годы она не чувствовала ни гнева, ни боли. Наконец-то она вернулась домой.
Она завершила свой круг, но не осталось никого, кто мог бы разделить с ней эту радость, никого, кроме Марчеллы, кудахтавшей, как старая наседка, всю дорогу, пока вела Сирину по знакомому коридору в комнату, в которой некогда жила Тереза – молодая симпатичная служанка, работавшая в верхних комнатах. Подобно многим, она давным-давно ушла из дворца, и теперь в ее комнату Марчелла вела Сирину, захватив по пути старые глаженые простыни и одеяла из платяного комода. Все заметно обветшало и состарилось, но оставалось чистым, и каждая частичка этого дома была до боли знакома. Сирина поняла это, когда опустилась в кресло, наблюдая, как Марчелла стелит кровать. Она молчала. Просто сидела и смотрела.
– Ты в порядке, Сирина?
Марчелла то и дело бросала на нее взгляды, опасаясь, что шок от всего, что ей довелось узнать за сегодняшний день, окажется чересчур сильным. Хотя старушка и не умела ни читать, ни писать, зато хорошо знала людей и по глазам Сирины видела, что девочке пришлось пережить слишком многое.
– Раздевайся, девочка моя. Завтра утром я постираю твою одежду. Но прежде чем уснешь, немного горячего молока.
С молоком были трудности, но у старой служанки было немного припасено, и она с радостью поспешила поделиться с Сириной последним, что имела.
Сирине было хорошо и уютно. Вернуться домой, к Марчелле для нее было все равно что вновь стать двухлетней девочкой.
– Через пару минут вернусь с горячим молоком. Обещаю! Старушка нежно улыбнулась Сирине, свернувшейся на узкой кровати в этой простенькой комнатке. Стены были выкрашены белой краской, на окнах висели узкие выцветшие занавески, на полу лежал небольшой ковер, сохранившийся еще со времен Терезы. На стенах никаких картин. Но Сирина ничего этого не замечала. Уткнувшись в подушку, она закрыла глаза, и когда Марчелла через несколько минут вернулась с драгоценным молоком и сахаром, то нашла Сирину уснувшей. Старушка остановилась в дверях, выключила единственную лампу, освещавшую комнату, и застыла в темноте, разглядывая молодую девушку в лунном свете, вспоминая ее совсем маленькой. Она любила засыпать вот так же, только тогда она была гораздо меньше… Какой обеспокоенной показалась ей Сирина этим вечером… Какой озлобленной, настороженной… Марчелла с болью вспомнила обо всем, что приключилось с этой девочкой, поняла, что смотрит на последнюю оставшуюся в живых принцессу семейства Тибальдо. Принцесса Сирина ди Сан-Тибальдо… спит в комнате служанки во дворце отца.
Глава 4
Утром солнечный свет залил маленькую комнату и кровать с раскинувшейся на ней девушкой. Сирина была похожа на юную богиню, ее волосы, рассыпавшиеся по подушке, отливали золотом. Марчелла застыла в дверях, пораженная яркой красотой девушки.
– Чао, Челла. – Сирина с трудом открыла глаза и улыбнулась. – Уже поздно?
– У тебя что, свидание? Всего лишь день в Риме, а ты уже занята? – проворчала Марчелла.
Сирина села на кровати и улыбнулась. На душе у нее было легко – казалось, с плеч ее сняли тяжелую ношу. Она наконец обрела покой. По крайней мере сейчас она все знала. Теперь следовало подумать, как жить дальше.
– Что будешь на завтрак, синьорина? – Марчелла поспешила поправиться: – Прошу прощения, принцесса.
– Что? Не смей называть меня так! Так называли бабулю!
Сирина была и удивлена, и рассержена одновременно. Теперь другая эра, другое время. Однако Марчелла, распрямив согбенную спину, решительно подошла к кровати.
– Теперь тебя. И ты обязана носить этот титул ради нее и ради тех, что жили до нее! Нужно уважать то, кем и чем ты являешься!
– Я – это я. Сирина ди Сан-Тибальдо. И больше не о чем говорить!
– Чепуха! – Марчелла сердито посмотрела на девушку. – Никогда не забывай, кто ты есть! Твоя бабушка никогда об этом не забывала…
– У нее не было необходимости. К тому же она не жила в мире, в котором живем мы. С этим покончено, Марчелла. Оно умерло с… – Она чуть было не сказала «с моими родителями», но не смогла произнести этих слов. – Оно умерло с целым поколением людей, которых наш очаровательный дуче уничтожил. В живых остались такие же, как и я, у которых нет и десяти лир за душой, которые вынуждены искать работу мойщиков посуды. Разве это означает быть принцессой, Челла?
– Всё тут… – Марчелла картинно ткнула пальцем в свою огромную грудь, затем приложила палец к голове и добавила: – И здесь. А не в том, что ты делаешь или не делаешь, и не в том, сколько у тебя денег. Принц или принцесса – это вовсе не деньги. Под конец у твоей бабушки тоже не было денег. Но она всегда оставалась принцессой. В один прекрасный день ты тоже станешь ею.
Сирина решительно покачала головой.
– Мир сильно изменился, Марчелла. Поверь мне. Я знаю.
– Да что ты, собственно говоря, видела, с тех пор как вернулась?! Железнодорожный вокзал, что еще?
– Людей. В поезде, на улицах, солдат, молодежь, стариков. Они стали совершенно другими, Челла. Они и гроша ломаного не дадут за титул принца, вполне возможно, что и раньше ничего бы не дали. Лишь одни мы носились со всем этим как с писаной торбой, и если у нас хватит ума, мы должны позабыть об этом… – Сирина неожиданно улыбнулась. – Неужели ты и вправду полагаешь, что американцы придают титулу хоть какое-то значение? Если ты скажешь им, что прячешь принцессу в своем подвале, думаешь, они пошевелят хоть пальцем?
![Даниэла Стил - Крылья [исправлены ошибки]](/uploads/posts/books/5446/5446.jpg)
