Франсуаза Бурден - Оковы прошлого
Высокий, сухопарый и симпатичный, мужчина протянул руку Валентине.
— Давид Леруа, — представился он. — Надеюсь, Альбан рассказывал вам обо мне? Теоретически я его лучший друг.
— Но не практически? — с улыбкой спросила Валентина.
— Я никогда не выезжаю из Трувиля, поэтому Альбан меня немного… забросил.
— Ну, ты преувеличиваешь, — возмутился Альбан.
— Нет, командир. Боюсь, ты — ненадежный друг.
— Уже не командир, и уж точно не предатель. Посидишь с нами?
— Не могу. У меня здесь встреча с клиентом. Но с позволения мадемуазель завтра вечером я заеду к вам на виллу.
— Я приготовлю ужин, — с неожиданным энтузиазмом предложила Валентина.
— Женись на ней, — с громким смехом посоветовал Давид, уходя.
Он дружески потрепал Альбана по плечу и ушел вглубь зала. Веселость господина Леруа была такой естественной, что никто и не думал обижаться на его резковатые манеры.
— Так вот он какой, знаменитый Давид! — вполголоса проговорила Валентина.
— Друг детства, товарищ по пансиону. Он всегда был с нами, всегда был четвертым в карточных играх. Жо его обожает, и мои братья тоже.
— А ты?
Он наклонился над столом и взял ее за руку.
— Давид один из самых близких мне людей. Он прав, последние несколько лет мы виделись редко, но перезванивались, писали друг другу по электронной почте. Услышав от Жо, что я попал в больницу, он тут же примчался в Париж. И Давид единственный говорил со мной откровенно.
— Что именно он говорил?
— Сказал, что у меня забавный вид в очках, и посоветовал потратиться на другую оправу, получше той, что выдали мне в больнице. Предупредил, что мне придется запастись терпением — получить деньги по страховке непросто. И спросил, не планирую ли я пополнить ряды наземной авиации. Увидев мою реакцию, предложил свои сбережения, чтобы я мог открыть собственный аэроклуб. В конце концов, он организовал мне встречу со своим зятем, который управляет аэропортом в Сен-Гатьен-де-Буа, это недалеко от Довиля. Давид не сокрушался о моем несчастье, а сделал все, чтобы мне помочь. После встречи с ним я потихоньку стал выкарабкиваться из отчаяния. Это было накануне того дня, когда ты сделала мне такое замечательное признание…
Официант принес креветок, жаренных в гриле, поэтому Альбану пришлось отпустить руку Валентины, но он все так же не сводил с нее глаз. Она любила смотреть в эти темные, с золотистыми искорками глаза, любила его мальчишескую улыбку и лицо, черты которого были уже отмечены зрелостью.
— Значит, я правильно сделала, пригласив его к ужину?
— Давида? Конечно! Но думаю, что он у нас задержится. Он чувствует себя на «Пароходе» как дома. И раньше присматривал за Жозефиной, приезжая к ней раз или два в неделю.
Определенно, к некоторым вещам ей придется привыкнуть — к размерам дома, к неожиданным визитам членов семьи и приятелей и к этому другу детства, который, на ее счастье, оказался очень симпатичным. Какое место в этой массе людей отведено ей, Валентине? Когда Давид в шутку сказал «Женись на ней!», Альбан ничего не ответил, только улыбнулся. Однажды он уже предлагал Валентине руку и сердце, еще до несчастного случая. Но в тот раз она не была уверена в его чувствах и ушла от ответа. После этого тема была закрыта. Предложение пожить с ним в Нормандии не подразумевало каких-либо обязательств, и Альбан не заговаривал с ней о будущем.
Когда креветки были съедены, им подали сочные мидии и бутылку мускаде.
— Какие у тебя планы на вечер? — спросил Альбан, справившись о счете.
— Когда вернемся, я положу рыбку в холодильник и пойду на кофе к Жозефине. Хочу взять у нее рецепт.
— А я займусь твоими полками, договорились?
— Да, это мило с твоей стороны. Я сяду работать не раньше пяти.
Ну чем не разговор соседей по дому? Так ли уж трудно жить вдвоем?
Мобильный телефон Альбана, лежащий на столе, завибрировал. Он посмотрел на отобразившийся на экране номер, и его лицо просветлело.
— Марианна! Рад тебя слышать! Как твои дела?
Еще одна не знакомая Валентине женщина… По правде говоря, она мало что знала об окружении Альбана. В начале отношений они, как всякие влюбленные, с удовольствием проводили вечера тет-а-тет. Вдвоем, рука об руку, в театре. Вдвоем, глаза в глаза, в ресторане… Уезжая в командировки, Альбан часто ей звонил, но ничего не рассказывал о себе, предпочитая задавать вопросы или говорить о том, как он ее любит.
Она наблюдала, как он со счастливой улыбкой и без тени смущения общается со своей собеседницей. Альбан бесспорно привлекателен, и многие знакомые женщины ни за что не упустят возможности приехать и утешить его.
—.. Вы приезжаете в субботу к обеду? Прекрасно! Надя приедет с вами? Нет, без проблем. Для тех, кто захочет остаться, полно свободных комнат. Дело в том, что я здесь с…
Он вопросительно посмотрел на Валентину, но она не поняла, о чем идет речь.
—…подругой, — закончил Альбан. — Хорошо, я отправлю тебе карту по электронной почте. До субботы! И передавай всем от меня привет!
— «Подруга» — это я? — тихо спросила Валентина. — А Давид именует меня «мадемуазель»… Нужно подобрать мне какое-нибудь название.
Она ревновала и очень этого стыдилась. А еще она чувствовала себя уязвленной.
— Не знаю, как ты хочешь, чтобы я тебя называл.
— Для начала можешь звать меня по имени!
— Я обожаю твое имя, оно такое красивое! Но за глаза с людьми, если ты…
— Давай не будем об этом, оно того не стоит, — сухо отрезала Валентина.
С расстроенным видом Альбан смотрел, как она встает и берет сумку.
— Едем к тебе!
Она пошла к выходу, оставив его на несколько шагов позади, и, оказавшись на улице, не оглядываясь направилась к машине.
— Валентина, подожди!
Альбан догнал ее, обнял за талию, заставляя замедлить шаг.
— Это ссора? — прошептал он и поцеловал ее за ушком. — Я могу объявить всему миру, что ты — моя любимая женщина, моя единственная, самая лучшая на свете. Может, это слишком длинное обозначение, но каждое слово в нем — правда. И, кстати, я бы не хотел, чтобы ты говорила «к тебе», это не совсем верно. Я бы предпочел, чтобы ты называла «Пароход» просто домом или нашим домом.
Валентина уже злилась на себя за свою вспышку, за мелочность и за этот момент непонимания. Она прижалась к Альбану, настроенная помириться.
— Сколько гостей приедет на выходные?
—Четверо. Я все сделаю сам, обещаю.
Значит, он решил, что она расстроилась, потому что придется хлопотать по дому? Валентина не стала его разубеждать, но ей определенно следовало бы объяснить причину своей обиды, объяснить, почему Марианны, Нади и все остальные его знакомые заранее так ее раздражают. Не зная, что сказать, она встала на цыпочки и страстно его поцеловала — прямо посреди улицы.
