Мариус Габриэль - Первородный грех. Книга первая
Обзор книги Мариус Габриэль - Первородный грех. Книга первая
Габриэль Мариус
Первородный грех
Книга первая
Посвящаю жене и сыну
ПРОЛОГ
Июнь, 1973
Коста-Брава, Испания
Стоял изумительный летний вечер. Часов около восьми прямо из барселонского аэропорта прибыл на мотоцикле специальный посыльный, доставивший пакет, который он, однако, отказался передать сидевшему в сторожевой будке охраннику, настаивая на том, что должен вручить его лично в руки адресату: сеньоре Мерседес Эдуард.
Это означало, что охраннику придется загонять в вольер четырех ротвейлеров. Если бы посыльный приехал на автомобиле, все было бы гораздо проще, а то совсем недавно псы набросились на мотоциклиста и, стащив его на землю, жестоко искусали. Тот вызвал полицию, после чего сеньора Эдуард строго-настрого наказала, чтобы подобное больше не повторялось.
Охранник снял трубку телефона и связался с Майей Дюран, личным секретарем сеньоры Эдуард.
– Сеньорита Майя, здесь посыльный из Барселоны. Привез какой-то пакет, но отдавать его мне отказывается: говорит, что имеет инструкцию вручить его только сеньоре Эдуард.
– Я сейчас сообщу ей об этом. Она перезвонит тебе через несколько минут.
Майя Дюран поднялась в кабинет, где Мерседес Эдуард разбирала корреспонденцию.
– Прибыл посыльный, querida.[1] У него какой-то загадочный пакет, который он соглашается отдать только лично тебе.
Мерседес позвонила охраннику.
– Какой величины пакет? – спросила она.
– Как большое письмо, сеньора.
– Не больше?
– Нет, сеньора.
– А документы у этого парня есть?
– Я держу его удостоверение личности. Похоже, оно подлинное.
– Отлично. Пусть проезжает. Только смотри, сначала загони собак в вольер.
– Слушаюсь, сеньора.
Она положила трубку.
Майя, чуть заметно улыбаясь, изучающе смотрела на свою госпожу. Мерседес Эдуард исполнилось пятьдесят семь лет. У нее было красивое лицо, в котором, однако, отсутствовала мягкость. Те, кто восторгались этим лицом, видели в нем красоту силы, магнетизм духа, знающего, что такое дисциплина и целеустремленность.
Женщина, обладающая богатством и властью, и в то же время женщина, в полной мере познавшая страдание. Непростая судьба всегда оставляет след на внешности человека, и тот, кто умеет читать по лицам, с первого взгляда замечал это.
У нее были темные, проницательно-умные глаза. В юности ее красиво очерченный рот, должно быть, привлекал внимание своей чувственностью, но она давно уже научилась скрывать эмоции, и теперь ее губы постоянно сжаты в тонкую неподвижную линию. Волосы она никогда не красила, и черные пряди посеребрила седина.
Тело Мерседес все еще оставалось гибким, со стройными бедрами и небольшой, сохранившей форму, грудью.
Кое-кто находил ее соблазнительной. Другим же она просто внушала уважение и, возможно, даже страх.
– Слава Богу, уик-энд позади, – проговорила Майя.
– А разве тебе не нравится общество нашего высшего света? – с мягкой иронией спросила Мерседес.
– Меня от них тошнит. Особенно от герцогини.
– О да, – улыбнулась Мерседес. – Ее Светлость! Весь прошлый уик-энд герцогиня только и делала, что, не зная меры, ела и пила. А ее третий или четвертый юный муж налево и направо предлагал сигареты с марихуаной из золотого портсигара. Без сомнения, эта парочка умела получать удовольствие от жизни.
Принимая подобных людей в своем доме, Мерседес испытывала какое-то странное удовольствие. Жирные коты, слизывающие сливки благ франкистской Испании, которым даже не приходится выпускать когти или получать царапины в драке! Иногда она спрашивала себя, а знают ли они, кем она когда-то была. И как бы они себя вели, если бы знали.
– Они воображают себя такими культурными и изысканными, – с презрением сказала Майя. – И говорят только о своих деньгах. Да еще жрут да лакают, как свиньи. А о чем это весь вечер шептался с тобой jefe de policía![2]
– Этот полицейский-то? Хочет, чтобы я достала ему килограмм кокаина, – ответила Мерседес, складывая в стопку несколько документов.
– О Господи! – воскликнула Майя, вытаращив на нее глаза. – И он просил об этом тебя?
– Да. И особенно напирал на то, что порошок должен быть самого высшего качества. Рассчитывает, якобы, таким образом выгодно вложить деньги.
– Мерседес, это меня пугает, – тревожно проговорила Майя.
* * *– Пусть подобные вещи тебя не волнуют, – улыбнулась Мерседес. – Он думал, что сможет укусить меня. Но я отбивалась от крокодилов и покрупнее.
– Что же ты ему сказала?
– Правду – что у меня нет доступа к такого рода товару. Я посоветовала ему обратиться к его непосредственному начальнику, который ввозит кокаин прямо из Перу. Внутри гипсовых мадонн.
– И?
– И он заткнулся.
Майя медленно покачала головой.
– Подобные люди не перестают поражать меня. Их жадность, грубость, их полное…
– Думаю, jefe решил немного пощекотать себе нервы. Ему очень нравится считать себя этаким дьяволом в мундире.
Вдалеке послышался лай собак. Майя направилась к двери.
– Это посыльный. Пойду его встречу.
Посыльный подъехал по кипарисовой аллее к белому особняку. Лучи заходящего солнца играли на черном лаке и никеле его мотоцикла и экипировки.
Оставив мотоцикл на дорожке, он стоял и с восхищением разглядывал величественное здание с высоким стеклянным куполом и рядами белых мраморных колонн. Ему часто приходилось доставлять всевозможные посылки в дома богатых людей, но этот дом был особенным. Размер территории, уровень обеспечения безопасности, грандиозная архитектура – все дышало богатством, которое стерегли и которое лелеяли.
Молодая женщина, вышедшая встретить его, оказалась настоящей красавицей. Она явно была уроженкой юга – высокая и тонкая, как восковая свеча, с огромными темными глазами и аппетитными полными губками. Пока они поднимались вверх по лестнице, глаза посыльного неотрывно следили за ее изящной попкой. Его шаги эхом разносились под беломраморными сводами.
Мерседес Эдуард ожидала его в кабинете. Посыльный увидел перед собой неподвижно сидевшую ладную женщину средних лет. На привезенном им пакете чернели почтовый штемпель Лос-Анджелеса и штамп коммерческой компании по доставке. Мерседес расписалась в квитанции, и Майя пошла проводить мужчину к выходу.
С чувством тревоги Мерседес вскрыла пакет и вынула из него крафтовый конверт.
Внутри конверта оказалась лишь черно-белая крупнозернистая фотография, сделанная при слабом освещении. На ней была изображена обнаженная девушка лет двадцати, сидящая на металлическом стуле: руки крепко связаны за спиной, на худом теле отчетливо проступают ребра, маленькие груди заострились, на плече свежий кровоподтек. Голова девушки склонилась, волнистые черные волосы частично скрыли лицо. Отсутствующий взгляд устремлен в объектив.
