Марина Порошина - Почти карнавальная история
Марина Порошина - Почти карнавальная история краткое содержание
А тут еще в местной газетке некто, пожелавший остаться неизвестным, дал объявление, что она хотела бы познакомиться с малообеспеченным мужчиной, потому что не в деньгах счастье.
Тот, кто хотел ей насолить, и представить не мог, что сделает ее счастливой – всего за одну новогоднюю ночь.
Марина Порошина
Почти карнавальная история
Была бы я шикарной женщиной —
все обошлось бы малой болью,
хватило ярости и желчи бы
вас беспощадно отфутболить.
Но женщина во мне обычная…
Часть первая
Дело об убитой мыши
«Протянуть руку, взять со стола пепельницу в виде кленового листа – тяжелую, чугунную, каслинского литья – и заехать этому мерзавцу между глаз! И все – никакого дела, никаких проблем, а сколько людей будут мне по гроб жизни благодарны!»
Валентин Рудольфович помотал головой, прогоняя соблазнительную картину, нарисованную услужливым воображением. И даже на всякий случай отодвинулся подальше от края стола в спасительную глубь деревянного кресла с резными подлокотниками и высокой спинкой, на которой красовался золотой двуглавый орел. Интересно, какой это умник придумал – ставить пепельницу на его стол, когда курить в зале судебных заседаний категорически запрещено? Надо будет сказать, чтоб убрали, а то неровен час… Говорят ведь, если в первом акте висит ружье, то непременно должно стрельнуть под занавес.
Валентин Рудольфович, разочарованно вздохнув, открыл лежавшую перед ним папку, поверх очков оглядел зал, досадливо сморщился: на последней скамейке сидело с десяток хорошеньких девочек и творчески-лохматых мальчиков с блокнотами на изготовку, а в проходе, спотыкаясь о свои провода и треножники, переминались с ноги на ногу телеоператоры в жилетах с оттопыренными карманами. Он нарочно тянул с началом заседания. Часы на стене показывали уже семнадцать пятнадцать, а Валентин Рудольфович знал, что журналисты долго сидеть не будут: максимум через полчаса разбегутся готовить свои сюжеты к вечерним выпускам новостей. Но поможет это ему, как рыбе зонтик. И сегодня же весь город все равно узнает, в каком всесторонне идиотском положении судья Федерального суда Свердловского района города Екатеринбурга В.Р. Литвиненко оказался по милости, как пишут те же журналисты, «известного уральского правозащитника» господина Буликова, который сидит прямо перед ним, хлопает круглыми сонными глазами и не подозревает, какой печальной участи он только что счастливо избежал…
– Валентин Рудольфович, – нарушая неприлично затянувшееся молчание, прошептала секретарь Эля, – вы не заболели? Что-то не так?
«Нет, все супер, лучше просто не бывает!» – со злостью, которую никак не мог унять, подумал Валентин Рудольфович, углом папки подпихнул чертову пепельницу, так что та уехала влево по длинному полированному столу (Эля проследила глазами), в последний раз тяжело вздохнул и начал монотонно читать:
– Слушается дело номер 2-346/06 по иску гражданки Черемисиной Нины Петровны к гражданину Буликову Владимиру Андреевичу о возмещении морального вреда. В зал заседания явились истица, ответчик, свидетели. Свидетелей прошу удалиться из зала, ждите в коридоре, вас вызовут…
Толстая тетка в спортивном костюме с прилипшими к нему перьями от пуховика, ворча себе под нос, выбралась из зала и громко хлопнула дверью – ей очень не хотелось пропускать начало спектакля. От такой нескрываемой досады Валентину Рудольфовичу несколько даже полегчало. Еще поглядим, чья возьмет, он им покажет, как из него, солидного человека, клоуна делать!
– Истица, назовите фамилию, имя, отчество, место жительства.
Бабушка в пуховом платке и подшитых валенках испуганно вскочила со скамьи, одной рукой придерживая стоявшую за спиной кошелку – чтоб не сперли, суд, конечно, не трамвай, а мало ли… Поэтому бабка стояла боком и, полусогнувшись, смотрела на Валентина Рудольфовича снизу вверх. Глаза у нее были непонимающие и испуганные.
«Господи, сколько они дали несчастной бабке, чтобы втравить ее в это дело?» – с сожалением подумал Валентин Рудольфович, но вслух повторил сердито и громко:
– Истица, назовите фамилию, имя, отчество, место жительства!
Насмерть перепуганная бабушка не проронила ни слова. Сидевшая рядом эффектная блондинка аккуратно, но настойчиво отодрала старуху от кошелки, ободряюще похлопала по спине и что-то прошептала. Валентин Рудольфович изо всех сил старался смотреть в другую сторону. На блондинке был деловой костюм не то темно-серого, не то черного цвета, а вот блузки под пиджаком почему-то не было, черт знает, что за мода такая. И блондинкина грудь приятного третьего размера так соблазнительно гнездилась в вырезе и так, кажется, было ей неуютно в тисках из грубого сукна или из чего они там теперь шьют костюмы, что у любого смотрящего сами собой пробуждались рыцарские чувства… В общем, посмотреть очень хотелось, но Валентин Рудольфович сделал над собой усилие и не посмотрел, но добавил звука:
– Истица?!
Бабушка судорожно вздохнула, поплотнее натянула на голову платок и наконец неуверенно сообщила:
– Черемисина… Нина Петровна. 1935 года рождения, родилась в Каслях, живу по улице Фурманова, 32, квартира 17…
– Ответчик, назовите фамилию, имя, отчество, место жительства! – не пожалел металла в голосе судья, раз уж не овладел искусством испепелять взглядом.
Но ответчику, то бишь гражданину Буликову Владимиру Андреевичу, на его взгляды было плюнуть и растереть. Холеный увалень в идеально сидящем костюме (Валентин Рудольфович снял невидимую пушинку со своей мантии и, украдкой поерзав, расправил складки, на которых сидел) лениво приподнялся со скамейки и вполне равнодушно подтвердил, что он тот самый Буликов и есть и что живет он на улице Фурманова, 32, квартира…
– Есть ли ходатайства? – хамски не дослушав, вопросил судья Литвиненко.
Блондинка опять выпихнула вперед бабушку, которая с запинкой изложила:
– Прошу допустить к делу моего представителя – адвоката Мамая… Мамай… ну вот, Маргариту Сергеевну.
Блондинка, она же Маргарита Сергеевна Мамай, улыбнулась Валентину Рудольфовичу улыбкой, которую при других обстоятельствах он счел бы лучезарной (теперь же у него зубы свело, как будто судья полюбовался на только что порезанный лимон с выступившими на дольках каплями сока).
– Суд, посовещавшись на месте, постановил: ходатайство удовлетворить… – буркнул он стандартную и вполне абсурдную (с кем ему совещаться-то?) фразу. – Истица, изложите свои требования.
Подпихнутая представителем, бабушка вскочила и с видимым облегчением выдала заготовленную фразу:
– А можно, скажет мой… ну, это, представитель?
– Нет! – с тихой радостью отказал судья Литвиненко. И зловредно пояснил: – Когда суду понадобится, он заслушает вашего представителя, а пока, будьте добры, отвечайте на вопросы суда – изложите свои исковые требования.
