4 месяца (ЛП) - Гаджиала Джессика

Джессика Гэдзиэла

“4 месяца “

Серия : Детективы (книга 3)

Автор: Джессика Гэдзиэла

Название : 4 месяца

Серия: Детективы_3

Перевод: Mila Rush

Редактор : Eva _Ber

Обложка: Raibaru

Оформление:

Eva _Ber

Глава 1

Барретт

— Твою жизнь диктует гребаная птица.

Когда Сойеру сказали, что его работа — присматривать за младшим братом, он, очевидно, не понимал, что этому пришел конец, что как только я стану взрослым, я смогу позаботиться о себе сам. Что объясняло, почему он был в моем кабинете в три часа дня во вторник днем, стреляя в меня своими прищуренными глазками, его неодобрение было живым, осязаемым.

— Макао (прим. Красный ара — вид птиц семейства попугаевых).

— Что? — спросил он, слегка покачивая головой.

— Это макао. Синий с золотом , если быть точным.

— Да, потому что это важно. Проблема в том, что ты только что отказался от гребаной работы, потому что птице нужен душ.

— Душ помогает размягчить оболочки на их остевых перьях, чтобы они могли легче их расчесывать.

— Господи Иисусе. — Сойер вздохнул, потирая рукой затылок. — Дело в том, что душ можно принять позже, а интервью можно было бы провести сейчас.

— Он не может принять душ позже. Позже ему нужно поужинать, а потом лечь спать. Попугаям нужно спать от десяти до двенадцати часов в сутки.

— С тобой невозможно разговаривать, — заявил Сойер, задыхаясь.

— И все же, ты здесь.

— Рия хотела, чтобы я тебя проведал. Она беспокоилась, что это место снова превратилось в притон. Она не ошиблась, — добавил он, отодвигая кофейную чашку с края моего стола и с сомнением глядя на нее, прежде чем заглянуть внутрь, как будто он мог найти плесень. Как будто я когда -нибудь не допивал свой кофе.

Мне нравилась Рия.

Когда Сойер впервые втолкнул ее в мою жизнь — в мой офис, — я был уверен, что буду раздражаться каждый раз, когда она будет пытаться убрать мой беспорядок, читать мне лекции о том, как выносить мусор, чтобы у меня не завелись жуки или грызуны, или закажет что -нибудь полезное на ужин. Но, в конце концов, было приятно навести хоть какое-то подобие порядка. И я понял , что мое тело ценит что -то еще, кроме жира и сыра. Но вскоре она забеременела от Сойера, и ей пришлось оставить эти хлопоты.

Прошло всего три или четыре дня, прежде чем в офисе снова воцарился тот беспорядок, каким он был до нее. Беспорядок теперь усугублялся подставками под дерево Ява и подвешенными к потолку игрушками для лазания по веревкам для Диего, попугая ара, за которым я присматривал с Люком и его женщиной Эван.

— Ну, ты можешь пойти и сказать Рие, что ты проверил меня, и что я в порядке.

— В порядке? — спросил он, складывая грязные кофейные чашки в охапку почти так же, как это обычно делала Рия, все время прищелкивая языком и бормоча о том, что, по ее мнению, когда все мои чашки были грязными, я просто покупал новые.

И в этом она тоже была права.

— Сколько у тебя, бл*ть, кружек? — проворчал Сойер, направляясь в кухню и заливая водой чашки.

В последний раз, когда я считал, их было шестнадцать.

Что, по общему признанию, возможно, немного вышло из -под контроля.

— Теперь, когда ты вымыл за меня половину посуды, — начал я, когда он вышел, наполнив кружки в раковине и оставив их отмокать, — ты доволен?

— Это странно, так ухаживать за птицей, Барретт , — сказал он мне, подходя к попугаю ара, о котором шла речь.

— Я бы не… — начал я как раз перед тем, как Диего сделал выпад, сомкнув свой гигантский клюв на указательном пальце Сойера.

— Черт, — прошипел он, отдергивая руку и осматривая палец, вероятно, ожидая увидеть кровь.

— Это был просто предупредительный укус.

— Ни хрена себе предупреждение. Ладно, прекрасно. Я понял. Ты не хочешь, чтобы я…

— …проявлял снисходительность, — подсказал я.

— Помогал , — выпалил он в ответ.

— Иногда, с тобой, это одно и то же.

В ответ на это его плечи немного поникли, он с силой выдохнул воздух через нос.

— Я понимаю, что ты взрослый и должен жить своей жизнью так, как хочешь, но это не значит, что я не могу беспокоиться о тебе, когда дерьмо выходит из -под контроля , — сказал он мне, затем повернулся и направился к выходу.

Оставшись один, я с шипением выдохнул.

Это была непроизвольная реакция на раздражение, когда Сойер начинал командовать, что, вероятно, было связано с тем коротким периодом времени, когда я работал на него, когда он придирался и управлял мной , напоминая мне, что мое место в центре операции, а не на активной работе вне офиса — и поэтому произошли несколько опасных случаев. Потому что, в отличие от него и Брока, я не был бывшим военным. Потому что, в отличие от Тига, я не вырос на улице.

Для Сойера я был тощим, невежественным ребенком, играющим в видеоигры, тем, кто подставлял собственное плечо, пытаясь нанести удар.

Честно говоря, я был немного тощим. Я не был обучен приемам обороны. Мне надирали задницу не один раз.

Но это не означало, что я хотел , чтобы он говорил мне, что я могу или не могу делать.

В конце концов, мне нужно было действовать самостоятельно, получить свою собственную лицензию, открыть свое собственное дело.

Я не был Сойером.

У меня никогда не было бы такого бизнеса, какой был у него. Но у меня все было в порядке. Ему не нужно было говорить мне, могу я или нет — или должен, или не должен — отказывать клиентам.

— Я думал, ты уходишь , — проворчал я, услышав звук открывающейся двери.

Но еще до того, как слова полностью слетели с моих губ, я почувствовал перемену в воздухе. Диего тоже почувствовал это , судя по глухому шуму его хлопающих крыльев. Кто бы здесь ни был, это был не Сойер, не тот, с кем он был знаком.

Обернувшись, я ожидал увидеть незнакомца, кого -то , кто не знал, как работает телефон, кого -то , кто полагал, что во всех следственных органах есть сотрудники, которые занимаются ими, а не операциями одного человека, как у меня.

Но это был не незнакомец, стоявший в дверном проеме в нескольких футах от меня.

Это была местная легенда — детектив (ныне вышедший на пенсию), который, казалось, понимал хрупкое равновесие между плохими парнями и настоящими подонками в нашем городе, предпочитая не обращать внимания на стрельбу приспешников, но расправляться с жестокими наркоторговцами, избивающими жен, издевающимися над детьми.

Детектив Коллингс был старше среднего возраста, с грузным, пивным животом , несколько румяной кожей и усами, которые подошли бы только бывшему детективу.

— Коллингс, — сказал я, чувствуя, как хмурятся мои брови, не понимая, почему он вообще оказался в моем кабинете.

— Барретт, — сказал он, кивая.

Он не мог утверждать, что знает меня как такового, но полицейский участок находился почти прямо через дорогу от моего офиса. Я видел его мимоходом сотни раз. И он, скорее всего, действительно знал моего брата.

Вот почему было еще более странно, что он был в моем офисе, а не у Сойера.

— Что ты здесь делаешь?

С этими словами он покачался на каблуках, засунув руки в задние карманы и сжав губы в тонкую линию.

— Мне нужна помощь.

И, очевидно, он был не из тех людей, которые чувствуют себя комфортно, признавая это. В конце концов, он посвятил свою жизнь тому, чтобы быть человеком, к которому другие приходили, когда им нужна была помощь. Он все решал. Это было то, что он делал. Это было огромной частью его личности. Неспособность что -то исправить самому, вероятно, разъедала его изнутри.

— Хорошо, — согласился я, двигаясь за свой стол, ожидая, пока он займет место напротив меня.