Гылман Илькин - Восстание в крепости
Ашот поставил перед ней блюдце, полное сочных ягод.
— Ашот Грантович, — обратилась к нему Лалезар-ханум, — я вижу, вы хорошо помните привычки и причуды моего Ордухана.
— Помню, помню…
— Он не переставал восхищаться ягодами с вашего дерева. Бывало, говорил: "Надо попросить у Ашота Грантовича черенок — посадить у веранды".
Ашот вздохнул.
— Замечательный был человек!.. Сейчас редко такие встречаются. На свои деньги покупал лекарства больным. Однажды я встретил его по дороге в село Мухач. Метель, буран… А он идет! Идет к больному. Другой бы на его месте в такую погоду и носа не высунул из дому! Он всегда шел, кто бы его ни звал — бедный ли, богатый ли. По возрасту он был намного моложе меня, но я всегда видел в нем старшего брата. Жаль человека! В наше время хорошие люди не часто встречаются, а вот дряни много!..
Лалезар-ханум перевела разговор на другую тему.
— Ашот Грантович, я вижу, вы сегодня дома. Уж не заболели? Обычно вы уже в семь часов на почте.
— Вы правы, соседка. Сегодня я приду на почту несколько позже. Нет, нет, я здоров, но вчера вечером мне сообщили, что господин пристав желает видеть меня утром. Они начинают в девять, поэтому я еще дома. Боюсь, не натворил ли чего брат жены… Скажу вам откровенно, я не рад был его приезду из Тифлиса. Праздный человек, нигде не работает, пользы от него людям никакой. — Ашот извлек из бокового кармана часы, взглянул на них и принялся надевать пиджак. — Извините, Лалезар-ханум, я пошел. А вы посидите, прошу вас!..
После ухода Ашота Сирануш и Лалезар-ханум долго беседовали. Сирануш прошла в сад и нарвала для учительницы букет свежих роз. Потом принялась расхваливать фасоль, которую посадила в своем огороде:
— В этом году фасоль особенно уродилась. Хорошо, что я не послушала Ашота, — говорит, будто наша земля не годится под фасоль. Я каждый день обрываю созревшие стручки, а они все растут и растут!..
— Интересно посмотреть, — сказала Лалезар-ханум. — Где она у вас высажена?
— На той стороне, у забора, как раз где двор господина пристава. Хотите я покажу?
— С удовольствием.
Женщины спустились в сад, за которым сразу начинался огород, и пошли по дорожке, раздвигая высокие стебли кукурузы, усыпанные утренней росой. Вот и забор, за которым начинался двор пристава. Здесь, вдоль забора, в три ряда была посажена фасоль. У каждого куста в землю воткнута была жердь, по которой вилось растение.
Прохаживаясь между кустами фасоли, Лалезар-ханум искренне восхищалась. Она тоже посадила у себя фасоль, но разве ее сравнишь с этой? Здесь с каждого куста можно собрать целый батман [20].
— Наверное, вы часто поливаете ее?
— Да нет, дело не в поливке, — ответила Сирануш. — Главное — надо разрыхлять землю. А поливаю я через день.
В эту минуту за соседским забором послышались голоса. Заборчик был невысокий, и женщины увидели, как с веранды в сад спустились жена пристава Тамара Даниловна и мужчина в офицерской форме.
"Да ведь это подполковник Добровольский! — изумилась, Лалезар-ханум. — Как рано он наносит визиты!"
Что касается Сирануш, то она нисколько не удивилась, так как привыкла видеть Тамару Даниловну с посторонними мужчинами.
Двор Сирануш был несколько выше, поэтому отсюда хорошо было видно все, что происходит у пристава.
Тамара Даниловна опустилась на скамейку под кустами красных роз. Добровольский с минуту постоял возле нее, покрывая поцелуями ее руки, затем сел рядом, закинув ногу за ногу. И тотчас же привлек к себе Тамару Даниловну и поцеловал прямо в губы.
Сирануш и Лалезар-ханум поспешили отвернуться.
— Видите? — тихо сказала Сирануш. — И это всегда так. Поэтому я не хочу, чтобы наш Ацатур приезжал на лето в Закаталы.
— При чем здесь ваш Ацатур?
— Ну как же! Не успеет он приехать, пристав присылает за ним, велит обучать его жену французскому языку. — Сирануш сокрушенно покачала головой. — А эта дурная женщина кого хочешь собьет с толку!..
— А как ее муж, ничего?
— Приставша — ловкая особа. Гости навещают ее, когда пристава нет. Впрочем, случается, что и муж бывает дома. Тогда она выводит своего гостя в сад. Сейчас господина Кукиева дома нет. Вы же слышали, он велел Ашоту явиться утром в полицейский участок.
— Сирануш!
Это Ашот вернулся и с веранды позвал жену.
Учительница попрощалась и ушла к себе.
По лицу Ашота было видно, что он чем-то расстроен. И от пристава пошел не на работу, а домой… Что это значит?
— Что случилось? Что тебе сказал пристав?
Ашот ходил по веранде, нервно заламывая пальцы.
— Самого пристава не было. Он на рассвете уехал в Нуху.
— У кого же ты был? С кем разговаривал?
— С его секретарем, знаешь, тощий в пенсне?
— Что же он сказал? Я вижу, ты не в себе. Отвечай же, не мучь меня!
Ашот сердито рубанул рукой по воздуху.
— Мерзавцы! Ты знаешь, что они предложили мне? Но я на это никогда не пойду! Я швырну им в лицо ключи от почты! Говорю тебе, я не смогу делать то, к чему они меня принуждают! Они хотят, чтобы я вскрывал письма и читал их. Этот скелет сказал мне, что вскрывать письма — дело государственной важности. А моя совесть? Скажи мне, что я отвечу моей совести? Они принуждают меня заняться кражей! Разве не кража — вскрыть и прочесть чужое письмо?
Сирануш пыталась успокоить мужа, но ничего не добилась.
— Я знаю, кто придумал все это! — продолжал негодовать Ашот. — Это предложение господина Тайтса! С самого первого дня, как он приехал сюда, нельзя было понять, чем он занимается. Если ты секретарь, так возись со своими бумагами и не суй носа во все дырки! Жаль, что он не околел тогда в мешке, мы бы вздохнули спокойно. Собачья душа! Рассказывают, что не так давно Гачаг Мухаммед чуть не пристукнул его на Балакендском шоссе. Напрасно он пожалел этого подлеца!..
Сирануш не понимала толком, о чем говорит муж. Она напряженно вслушивалась в его слова, думая, что сейчас он объяснит ей все.
— А чьи письма заставляют они тебя читать?
— Чьи письма, спрашиваешь? Да все!.. Ведь у каждого свои личные дела, свои секреты! Как я посмотрю людям в глаза? Разве это мужское дело — читать чужие письма?! Секретарь пристава назвал мне тех, чьи письма я должен вскрывать в первую очередь. Все они — уважаемые мною люди. Кстати, в их числе и наша соседка Лалезар-ханум!
— Ой! — воскликнул Сирануш, всплеснув руками.
— Тише ты! Учительница может услышать, некрасиво получится. Но знай, пусть ко мне явится сам бог, я и ему не дам прочесть письма Лалезар-ханум. Я уважаю эту женщину! Мы были друзьями с ее покойным мужем.
— В чем же ее вина? — шепотом спросила Сирануш. — Может, это все из-за мужа?
— Откуда я знаю, в чем ее вина! Эти типы подозревают самых лучших, самых достойных людей города. Взять хотя бы кузнеца Бахрама или Аршака, рабочего с табачной фабрики!.. Хотел бы я знать, что им плохого сделали эти люди, почему они их преследуют? Если бы не Бахрам и Аршак, рабочие во время забастовки камня на камне не оставили бы от фабрики Гаджи Хейри! Нет, или я спятил с ума, или с ума спятили пристав и его подручные! Брат — рабочий в Баку! Ну и что?! Неужели из-за этого надо распечатывать его письма? Следили бы за твоим беспутным братцем, это еще можно понять! Нет, я еще раз убедился, хороших людей у нас не ценят…
Как только Ашот заговорил об ее брате, Сирануш решила поскорей переменить тему. Это было ее вечной заботой — сохранять видимость дружбы и мира между мужем и братом.
— Так ты сегодня не пойдешь на работу? — спросила она.
— Непременно пойду. Из-за них-то я и не брошу теперь почту! Я не могу допустить, чтобы письма людей попадали в чужие руки. Только переступив через мой труп, они смогут добраться до этих писем!
— Успокойся, Ашот, перестань нервничать. Я вижу, ты не владеешь собой. На тебе прямо лица нет!
— Как же мне не нервничать? Эти мошенники могут свести с ума кого угодно! Подумать только — какой-то мерзавец приказывает мне уехать из родного города! Знаешь, что он мне сказал: убирайся вон из Закатал! Ты слышишь, Сирануш?! Я рад бы уехать, да что толку — этих подлецов везде хватает!..
Ашот взял портфель и отправился на почту.
Сирануш, закончив уборку в доме, пошла на огород собирать фасоль.
Жена пристава и подполковник Добровольский все еще флиртовали в саду. Немного погодя Сирануш увидела, что они направляются к дому. Через несколько минут штора окна, выходящего в сад, опустилась.
Сирануш в сердцах плюнула на землю.
Вернувшись домой, Лалезар-ханум начала собираться на базар. Она уже вышла на веранду с корзинкой, как вдруг в калитку постучали.
