Александр Ройко - Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были"
Ботанический сад имени академика А. В. Фомина — один из старейших ботанических садов на Украине. Он был основан 22‑го мая 1839‑го года. Ботанический сад является неотъемлемой частью города Киева, его настоящей зелёной жемчужиной. Подругам этот сад понравился нисколько не меньше, нежели весной Ботанический сад на Печерске имени Н. Гришко. Они и сейчас увидели очень много интересного.
Исторически дендрарий ботанического сада прилегал к главному корпусу университета им. Т. Г. Шевченко. Оранжерейный комплекс парка, в котором размещались тропические и субтропические растения, был построен ещё в 1846‑м году. По древним легендам территория сада принадлежала Лыбеди — сестре Кия, Щека и Хорива, которые были основателями города. Территория сада имеет уникальное террасирование — равнинные местности чередуются со стремительными склонами. На Центральном участке, который находится перед главным корпусом университета, с обеих сторон от колоннад отходят ступеньки, а склоны террасированы на ровные полукруглые площадки, окаймлённые спусками разной крутизны.
На территории сада сформирована разнообразная в видовом отношении естественная фауна, которая тесно связана с его растительным миром и составляет неотъемлемую часть всего экологического комплекса. В открытой части дендрария растут ценные коллекционные растения, некоторым из них свыше 100 лет. Интересны такие растения как орех чёрный, кария голая и кария лохматая, каркас западный, виргилия жёлтая, туя западная, туя гигантская с Северной Америки, бархат амурский, гинкго Билоба из Китая и другие.
Умеренно континентальный климат Киева в равной степени благоприятен для многих растений: здесь свободно растут северные растения — лиственницы и кедры, южные — платаны, катальпы и прочие. На территории сада, в долине магнолий, нашли себе место настоящие чудеса растительного мира, содержащие более чем 40 видов этих растений.
С целью сохранения растений территория сада условно разделена на экспозиционную парковую часть и закрытую часть, где ценные экзоты испытывают меньший вред от посетителей. Увидеть там коллекции растений возможно лишь в сопровождении экскурсовода. Когда Люба с Соломией в 1969‑м году будут оканчивать институт, Ботанический сад станет научно–исследовательским учреждением
В закрытых оранжереях ботанического сада находятся тропические и субтропические растения, кактусовые и агавы, а также уникальные в Украине экспонаты прибрежных и водных растений. В оранжереях растут также пальмы, возраст некоторых из них перевалил за 150 лет.
Субтропические и тропические оранжереи экспозиции сформированы по ботанико–географическому принципу, который даёт возможность показать флору и частично растительность определенных географических регионов, что значительно повышает их научную и учебно–просветительскую ценность. Значительное место в коллекции занимают растения, которые относятся к категориям редкие и исчезающие в местах естественного произрастания.
Когда, уставшие после этой экскурсии, подруги возвратились в общежитие, то увидели, что народа там уже заметно прибавилось. Оно и понятно, впереди оставался только один свободный день. Поднявшись по лестнице (направляясь к своей комнате), они столкнулись с высоким симпатичным парнем, который как раз намеревался спускаться вниз.
— О, девчонки, рад вас видеть! — затем он наигранно церемонно раскланялся и добавил. — Привет, Люба! Привет, Соломия! Вы уже здесь? Без вещей. Значит, приехали раньше. И где вы сейчас были?
— Привет, Володя! Мы были в ботаническом саду, — улыбаясь его церемонности, ответила Соломия. — А ты куда? Только приехал, а тоже куда–то бежишь. Да ещё такой разнаряженный, и, к тому же, под вечер. Небось к своей Светлане?
— Точно, — ничуть не смущаясь ответил Владимир. — Бегу к Свете. Позвонил ей, и мы договорились встретиться. А что, больше двух месяцев не виделись.
— Да нет, ничего, Володя. Всё правильно, это я так. Передавай Свете от нас привет.
Парень торопливо начал спускаться по лестнице, а подруги продолжили свой путь к месту обитания. Если бы Настя Одарченко и Лариса Шемилова смогли бы сейчас встретиться с Владимиром, то они тотчас бы узнали в нём того парня, с которым в мае месяце Великанова сидела на лавочке, и которому она, со слов Насти, мило улыбалась. Да, Люба абсолютно не кривила душой, когда пару недель назад говорила Алине Макаровой, что у неё никого нет. Так в чём же дело, с кем встречается этот Владимир — с Великановой или с некой Светланой? А ларчик раскрывался просто. Этот Володя был студентом из параллельной девчонкам группы, той, кстати, где занимался и Николай, с которым Люба ходила на «Варшавскую мелодию». В той же группе училась и Светлана. Но, если Владимир был иногородним, то Светлана была столичной жительницей и, естественно, не проживала с ними в общежитии. А встречались Володя и Света уже давно, ещё с прошлой осени. Роман у них завязался, как рассказывали девчонки, ещё во время прошлогоднего пребывания в колхозе. И вот в тот день в мае Владимир договорился о встрече со Светланой в сквере на Крещатике. Она запаздывала, как ему казалось, хотя просто это он пришёл на место встречи гораздо раньше. Люба же в этот день была на центральном телеграфе, она разговаривала по телефону со своими родными. Подобные разговоры велись между членами семьи Великановых ежемесячно. Но, поскольку в доме у них, в Тараще телефона пока что не было, то нужно было предварительно заказывать этот разговор, то есть вызывать папу или маму на переговорный пункт в Тараще на определённое время. Удобней всего было заказывать такие разговоры именно на Крещатике, на центральном телеграфе, расположенном на площади Калинина (в 1977‑м году переименуется в площадь Октябрьской Революции). Переговорив с родными, Люба, не спеша, направлялась в сторону метро, и вот тут–то она столкнулась с Владимиром. Тот пригласил её присесть на лавочку и немного поговорить, пока, как он сказал, Светы нет, а ему одному скучно было сидеть. Великанова уже никуда не торопилась, а потому и присела поболтать с Володей. Тот был хорошим, добрым парнем, с открытым характером и, скорее всего, с такой же душой, если это не одно и то же. Об искренности, честности и порядочности этого парня говорил ещё тот факт, что он не побоялся пригласить Любу посидеть с ним и поговорить. А ведь со стороны их могли видеть (как Настя и Лариса) подружки Светланы или даже она сама. Но, очевидно, Владимира это не смущало, они со Светой, вероятно, доверяли друг другу и не боялись пересудов. Но почему же тогда, как говорили девчонки, Люба так мило щебетала и улыбалась этому парню? Это, наверное, вполне понятно из характеристики Володи — каков он сам, таков и его собеседник (или собеседница), такое к нему отношение. А почему она так заглядывала ему в глаза? Это что, было неправдой? И это было правдой, только здесь была роковая неточность — Люба не заглядывала парню в глаза, она просто во время разговора смотрела ему в глаза. Но так она поступала всегда. Она никогда, ни с кем не разговаривала, опустив голову или пряча глаза. Конечно, иногда и такое случалось (очень редко), но только в том случае, если она в чём–то провинилась, но это уже помимо её воли. А здесь никакой её вины не было. Когда ты искренен в разговоре, не кривишь душой, то нет необходимости прятать глаза. И это была уже характеристика самой Великановой.
Когда девчонки зашли в свою комнату, там их уже поджидала, приехавшая из своей родной Херсонщины, Ольга. А уже 31 августа их комната была полностью укомплектована. В этот день они вчетвером (вместе с приехавшей утром Надеждой) поехали знакомиться ещё с одним замечательным парком Киева — Голосеевским. Но тот располагался, хотя и не так уж близко от центра, но зато не так уж далеко от их общежития, а потому эта экскурсия заняла у них (с дорогой) значительно меньше времени. Когда они вернулись, в комнате уже хозяйничала решительная Валентина. А вот последней, поздно вечером, приехала на занятия не Валя, как это ожидалось (той до Киева рукой подать), а Мария. И вот первого сентября все они в сборе сидели на первой лекции в ожидании сообщения, что их ожидает — занятия или колхоз?
ГЛАВА 25
Развлечения и не только
Что касается Виктора, то в конце октября, а затем уже и в ноябре его походы в кафе с винными товарами, чаще всего, всё же, в «Закарпатскую Троянду», стали приобретать постоянный характер. Вероятно, этому способствовала душевная неуравновешенность Самойлова в отношении Великановой да, честно говоря, и его поведения, его неопределённости. Он таким образом глушил в себе горечь своих воспоминаний о Любе или же, скорее всего, своею беспомощность и неумение, а, возможно, и нежелание принять верное решение. В этот период он даже не ходил ни на какие концерты или в театры, исключение составляли разве что футбол и хоккей. Кстати, теперь в такие дни как суббота и воскресенье в дневное время стало весьма проблематично покупать билеты (в тот же день) на различные увеселительные мероприятия, особенно, как, вроде бы ни странно, в субботу.
