Освальд Тооминг - Зеленое золото
— Я категорически протестую против этой низкой клеветы! — сказал Осмус, но голос его уже прозвучал глухо.
— После очной ставки с Тюуром у вас пропадет охота протестовать.
По комнате пронесся гул удивления. Койтъярв отвернулся от словно пришибленного Осмуса и обвел взглядом присутствующих.
— Извините меня, что я не поделился с вами одной новостью. Вчера ночью неподалеку от Туликсааре поймали Тюура… Нет-нет, Осмус, останьтесь еще на несколько минут… Этим мы обязаны сообщению Анне Нугис. Тюуру показали заявление Осмуса насчет него, поданное на имя директора лесхоза, и тогда он признался, что Осмус подговорил его убить лесничего.
Тамм вскочил, с грохотом опрокинув стул, и, если бы Реммельгас не схватил его за руку, Осмусу пришлось бы плохо.
— И ты еще защищаешь такого!.. — сказал он, задыхаясь от ярости.
Осмус, втянув голову в плечи, боязливо озирался по сторонам, словно опасаясь, что отовсюду могут посыпаться удары. Не сопротивляясь, он дал себя вывести.
— До чего может дойти человек! — сказала Хельми Киркма, и плечи ее дрогнули.
На миг в помещении стало так тихо, что было слышно, как дышат люди и как где-то недалеко отбивают косу. Тут Рястас вспомнил о своих председательских обязанностях и растерялся… Он не знал, что ему делать дальше и вопросительно посмотрел на Койтъярва.
— А теперь что? Все вроде выяснилось…
— Все?
— Я думаю, что да… Или у кого-нибудь есть вопросы?
— У меня есть, — сказал Койтъярв. — Как будет с лесосеками Куллиаруского лесопункта? Куда в нынешнем году переместится главный район заготовок, — опять к самым дорогам или в дальние уголки Сурру?
Реммельгас сразу вскочил, но Койтъярв улыбнулся и поднял руку, предлагая ему снова сесть.
— С позицией товарища Реммельгаса мы все знакомы очень хорошо — он хоть до Центрального Комитета дойдет. А что об этом думает мастер Киркма?
Хельми еще находилась под впечатлением всего того, что произошло с Осмусом, и не сразу поняла, о чем ее спрашивают.
— Ах, о лесосеках?.. Я убеждена в том, что прежняя практика Куллиару была порочной и ложной. В будущем центр тяжести работ следует перенести в район Кяанис-озера и Каарнамяэ…
Койтъярв поднял брови и с лукавым видом произнес:
— Осталась бы мастер Киркма при своем мнении, если бы она оказалась заведующей Куллиаруским лесопунктом?
Реммельгас раньше всех понял, что означают слова Койтъярва. Так как он сидел рядом с Хельми, то схватил и крепко потряс ей руку.
— Поздравляю, от души поздравляю!
Койтъярв предупреждающе поднял руку.
— Прошу понять меня правильно, это пока лишь предложение. Все будет зависеть от того, поддержит ли партия кандидатуру товарища Киркмы или нет.
Один Тамм остался сердитым, даже мрачным. Он крикнул громче всех:
— Я против!
Все в недоумении умолкли.
— От имени колхоза «Будущее» я заявляю, что мы поддержим кандидатуру Киркмы лишь при одном условии: она должна, как заведующая лесопунктом, немедленно отдать приказ о сносе мельницы!
— Вы согласны? — спросил Койтъярв.
— Согласна! — откликнулась Хельми.
— Тогда колхоз «Будущее» единодушно поддерживает кандидатуру Хельми Киркмы на пост заведующей лесопунктом! — торжественно заявил Тамм и, обхватив Хельми, поднял ее так высоко, что головой она чуть не коснулась потолка.
— Вот мы и пришли к единодушному решению, — одобрительно сказал Койтъярв. — Дни, проведенные мною в Туликсааре, оказались полезными как для вас, так и для меня. Я предлагаю товарищам Реммельгасу и Киркме подготовить к заседанию бюро укома партии доклад о правильном ведении лесного хозяйства, с тем, чтобы извлечь из уроков Туликсааре выводы и для других лесничеств как относительно ухода за лесом, так и относительно его использования. — Койтъярв сделал небольшую паузу и затем обратился к Рястасу: — Если б мы и вас попросили принять участие в этой работе, товарищ Рястас, то что бы вы ответили?
Рястас покраснел. Он сложил лежавшие на столе бумаги, затем поднял взгляд и, поглядев в глаза Койтъярву, ответил:
— Я сделал бы это с радостью… Это и мне бы принесло большую пользу…
Из кадровых рабочих лесопункта организовали бригады и снова началась прокладка узкоколейки от берега Кяанис-озера до Каарнамяэ. Шпалы тесали на месте, рельсы и прочий необходимый материал привозили на машинах в Мяннисалу, а оттуда доставляли его до Кяанис-озера на дровнях, потому что через многие топкие места у реки телеги не могли проехать. А кое-где не помогали и дровни. Там приходилось переносить материалы на спинах, а лошадей гнать в далекий объезд по более твердому грунту. Хельми Киркма трудилась тут изо дня в день наравне с лучшими, и кое-кто лишь потому мирился с тяжелой работой, что стыдно было отставать от женщины…
Мелиоративная станция прислала третьего водителя, и после этого песня экскаваторов стала круглосуточно звучать над Туликсааре: ее слышали засыпая, и она приветствовала людей поутру, вместе с кукованием кукушки. Ясным утром, когда вся местность блестела и сверкала, будто чисто вымытая, гудение экскаваторов слышалось далеко-далеко, разносилось над лесом и рекой, долетало до самой станции.
Оно проникло в воскресенье и в здание сельсовета, где проводилось собрание парторганизации. Гул то нарастал, то затихал, но ни на миг не прекращался. Когда Рястас захотел закрыть окно, Тамм остановил его:
— Пускай!.. Этот концерт нам не помешает.
На собрании Хельми Киркму приняли в члены партии. После нее из коридора вызвали высокого, сутулого человека. Он был в новом темном костюме, волосы его были расчесаны на пробор, под подбородком красовался галстук… Человек кашлянул и обвел всех вопросительным взглядом. Рястас шелестел бумагами, Тамм уставился в открытое окно, а Киркма еще не оправилась от волнения и ничего вокруг себя не видела. Лишь Реммельгас одобрительно улыбнулся вошедшему…
«Что же это никто ничего не скажет? Или ждут, чтобы я заговорил? Но с чего начать? Пожалуй со своего имени и фамилии — так, вроде, положено», — подумал он и потому сказал:
— Меня зовут Михкель Нугис, служу лесником в Сурру… Прошу принять меня в партию…
«Глупо начал, ведь я им не чужой», — пришло вдруг ему в голову, и он прикусил ус. Старик ожидал, что все рассмеются, но люди оставались серьезными. Реммельгас одобрительно кивнул. Рястас нашел в папке то, что искал, и поднялся.
— В туликсаарескую первичную организацию ВКП(б) поступило следующее заявление: «Я прожил больше шестидесяти лет, видел за это время не одно правительство, не один государственный строй. Но только советская власть проявила заботу о народе, о самых простых людях вроде меня. Много за короткое время сделано хорошего в нашей стране, много сделано и в Туликсааре. И все это под руководством Коммунистической партии. Я прочел устав партии внимательно и скажу, что в нем все очень правильно написано, и готов в своей жизни всегда и во всем ему следовать. Если товарищи найдут, что я подходящий человек, то прошу принять меня в кандидаты Коммунистической партии». Подпись: «Михкель Нугис». Рекомендуют: начальник Туликсаареского лесничества Аугуст Реммельгас, председатель колхоза «Будущее» Ханс Тамм и председатель Туликсаареского сельсовета Карл Рястас…
На следующее утро — Нугис переночевал у лесничего — Михкель попытался припомнить, как все это происходило. Анне все приставала к нему, хотела, чтоб он рассказал обо всем, обо всем, до самой малой малости, но это было не так-то просто. О чем тут рассказывать. Ну, изложил свою биографию — долго ли ее было излагать, — а потом задавали вопросы.
— Какие? — не отставала Анне.
— Не упомнил как следует. Спрашивали о работе, о том, как в оккупации жили, и еще об этом ельнике, который мы посадили в день Победы. А потом проголосовали, и Рястас объявил, что я принят, и все пожали мне руку, и, так как никто больше не обращал на меня внимания, я и пошел к двери, да тут вдруг Рястас меня окликнул: «Куда ты, лесник?» — «Да пойду себе», — говорю. «Нет, ты садись». Ну, делать было нечего, сел и я, как все другие.
— А дальше?
— Дальше?.. Ну, дальше серьезный разговор у нас был о разных делах.
Анне расхохоталась.
— Как важно ты это говоришь!..
Мысли Нугиса были заняты уже другим. Он натянул на ноги свои болотные сапоги, в которых обычно бродил по лесу.
— Ты помнишь сосняк в семьдесят пятом квартале?.. — спросил он вдруг.
— Коцечно, — недоумевающе ответила Анне и вопросительно уставилась на отца. — К чему ты это об нем?
— Хорошие там сосны — в самый раз для электрических столбов.
— На что тебе столбы?..
— Мне-то они ни к чему, а вот туликсаарцам очень нужны.
— Так в Туликсааре нет электричества.
— Пока нет, но будет. Ах, да! Ты ведь и не знаешь, что мы решили на собрании. Ну, прежде всего отчитались насчет осушительных работ, а потом Рястас и говорит: «Расскажите нам, товарищ Реммельгас, как обстоят дела с электрификацией Туликсаареского сельсовета, какие у нас на это дело виды».
![Людмила Бояджиева - Не плачь, Джульетта! [Феллини]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
