Александр Ройко - Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были"
— И что ты делал в таком же районном центре? — удивился Гавриленко.
— Ну, он не совсем такой — он гораздо крупнее, более индустриальный, точнее, просто индустриальный, потому как у нас в городе промышленность очень слабая.
— Вот и у нас тоже, — вздохнул Степан. — Ну, да ладно, ничего не поделаешь, не от нас это зависит. Так что же ты, всё же, там делал?
— Купался, загорал, собирал грибы и, в основном, рыбу ловил. Там прекрасная река, называется Рось, классная речка, хотя и не очень большая. Потом ещё пруды, где я со своим двоюродным братом ловил золотистых карасиков. Такие красавцы.
— Да ты что! Я тоже люблю рыбачить. Только у нас в черте города и речки то нет. Есть небольшая, но за городом, да и рыба — мелочь. А что это за золотистые карасики?
— Вот и у нас тоже самое. Речушки в черте города то есть, но рыба там тоже мелочь. А на Роси — и лещ, и щука, и сазан. Про другие я уже и не говорю. А золотистые карасики — они и похожи на обычных карасей, и непохожие, — и Виктор детально рассказал как о самой рыбе, так и о том, как они её с кузеном ловили.
— А дома, я имею в виду в родном городе, ты со своими одноклассниками виделся?
— А как же! Мы ещё в прошлом году договорились встретиться в одно из воскресений июля. И, естественно, встретились. Конечно, — вздохнул Самойлов, — не все были, но большинство на встрече присутствовали.
— Молодцы вы. А мы не догадались в прошлом году договориться о встрече. А летом, в этом году, было намерение организовать такую встречу, но собрать удалось немногих. Жаль, конечно. Хорошо, что хоть на следующий год договорились встретиться. Сложности, конечно, будут, потому что об этом немногие знают, но, я думаю, что за год мы этот вопрос решим. Интересно, всё же, узнать, кто и как живёт. У нас уже некоторые девчонки замуж успели выскочить, правда, в институт они не поступили.
— У нас тоже две девчонки, насколько я знаю — а может и больше, вышли замуж, — уже как–то более хмуро произнёс Самойлов и начал закруглять разговор. Упоминание о девчонках оказалось для него больной мозолью — перед глазами стояла Люба.
На следующий день приехали остальные жильцы комнаты, и вновь расспросы, рассказы. Виктор успел соскучиться как по своим теперешним однокашникам, так уже, на удивление, и за учёбой. Почему–то захотелось уже посидеть за студенческими столами и послушать новый материал лекций — интересно, всё же, человек постоянно тянется к знаниям, а уж в их то возрасте и тем более. И уже назавтра все вновь сели на студенческие скамьи. Но учиться в сентябре вновь долго не пришлось — снова поездка в колхоз, теперь уже в тот, в котором ему вместе с группой других ребят пришлось поработать плотником на ремонте свинарников. Возвратился в Киев Виктор, как и его партнёры, с неплохими карманными деньгами. А дальше уже потянулись эти самые дни учёбы.
На первых порах учиться в новом учебном году было интересно. Были предметы, которые преподавались уже третий семестр. Но появились и новые предметы, любопытно было слушать по ним начальные лекции, знакомиться с преподавателями, которые их вели. Появились новые лабораторные, практические занятия — а такие занятия по новому предмету всегда интересны. Новые лаборатории, новое оборудование, но и новые заботы, конечно. Студентам группы Самойлова редко доводилось заниматься в других корпусах института, хотя были занятия и там — лабораторные по физике, по химии — по этому предмету им доводилось ходить в старый корпус рядом с таким же центральным, который так и назывался: «Химический корпус». Для большинства специальностей их факультета существовал специальный сравнительно не старый учебный корпус, а потому им не приходилось бегать из одного корпуса в другой, как некоторым одноклассникам Самойлова. Так, например, на первом курсе Анатолий Молодилин со своей группой учился в корпусе, который находился на значительном расстоянии от территории института. Как он рассказывал, этот корпус (а назывался он «Силикатный») находился где–то в районе стадиона «Старт», на пересечении улиц Косиора и маршала Рыбалко — это было всего пару кварталов от оживлённой улицы Артёма. Правда, в том же районе, недалеко от этого корпуса по улице Шелуденко находилось и старое общежитие теплоэнергетического факультета. Но добираться другим студентам в этот учебный корпус было не очень–то удобно, к тому же первый семестр группа Молодилина вообще занималась во вторую смену — не хватало учебных площадей. Правда, в дальнейшем, в течение полугода рядом с радиотехническим корпусом завершили возведение блока новых четырёхэтажных корпусов (некоторые ещё до Нового года, вторые — сдали в эксплуатацию после него), в одном из которых стали обучаться и теплоэнергетики.
Виктор подобных проблем не имел, у него всё было как бы под рукой — через дорогу (ул. Полевая, которая выходила к Брест — Литовскому проспекту и Дворцу Культуры завода «Большевик») располагался ряд общежитий, а также студенческая поликлиника, пользоваться услугами которой Виктору, к счастью, пока что не доводилось. Но постепенно занятия, даже по новым предметам, стали для Виктора как бы несколько однообразными, и усердно заниматься не очень–то хотелось. Стояло тёплое бабье лето, которое как–то не способствовало усидчивости. Нельзя сказать, что пошли массовые прогулы лекций и других занятий. Нет, этого как раз не было, но вот вторая половина дня мало кого заставляла коротать время за учебниками. Тем более только начало семестра, что недоучили, ещё до Нового года наверстают. И эту вторую половину дня, своё свободное время (а каждый его для себя регламентировал по–своему) многие заполняли одним только отдыхом. Это были и просто прогулки, и посещение, кино– и просто театров, концертов, спортивных мероприятий. К тому же, например, у Самойлова имелись неплохие карманные деньги. Да, он пока что не получал стипендии, но были средства, заработанные в колхозе, да ещё и родители его обеспечивали. Отец не интересовался, сколько сын заработал в колхозе, он знал, что пока что должен содержать сына, и эту свою функцию выполнял добросовестно. Возможно, если бы семья Самойловых была менее зажиточной, то Виктору стыдно было брать деньги в первое время, пока имелись го, так сказать, личные. Он был совестливым сыном. Но он также видел, что отец с мамой не напрягаются, обеспечивая его, и живут материально неплохо. Поэтому он после колхоза, а студентов отпустили на пару дней домой, без зазрения совести получил деньги у отца. Почему без зазрения совести? Да потому, что он решил, что если он их взял, то необязательно все их тут же потратить, можно часть отложить — когда–нибудь пригодятся. Но, дети, выросшие в обеспеченных семьях, редко умеют правильно, экономно распоряжаться предоставленными им средствами. Вот те, кто отслужил армию или дети–сироты это умели делать. А вот у Самойлова подобное не получалось.
Это не означает, что Виктор действовал по принципу — раз есть деньги, то их нужно потратить. Нет, но деньги постепенно утекали, просачивались сквозь пальцы. В немалой степени этому способствовали походы в коктейльный бар или различные кафе. Рассуждения были простые: «Почему бы не выпить бокал коктейля? Что в этом плохого?». И плохого в этом, действительно, ничего не было. Бары и кафе предназначены ведь не только для умудрённых сединой пожилых мужчин. Ничего зазорного нет в том, если позволят себе выпить рюмку коктейля и двадцатилетние парни. Собственно говоря, бары и кафе больше и рассчитаны то на молодёжь, нежели на стариков. Да, ничего плохого в таких действиях нет, но только в том случае, если эти действия единичные, если они не повторяются каждый день. Виктор не выпивал каждый день, но постепенно «приём на грудь» становился всё чаще. Как ни странно, но этому способствовало само время. Это пока что ещё был продолжающийся период Хрущёвской оттепели, это был запах свободы, не только для юнцов, только вырвавшихся из дома, но и для большинства сознательных граждан СССР. Да, ровно год назад Октябрьский пленум ЦК КПСС, организованный в отсутствие Хрущёва, находившегося на отдыхе, освободил Никиту Сергеевича от партийных и государственных должностей с формулировкой «по состоянию здоровья», но за это время ничего в стране не изменилось. Всё пока что двигалось по инерции, новый Генеральный секретарь Л. И. Брежнев так резко поменять курс был не в состоянии. А к выпивке за 20 лет, прошедших с войны, пристрастились многие. И, к сожалению, этот пример младшему поколению передали ветераны войны. Но они то умели пить, а вот юнцы нет, но пытались им подражать. И возможностей для этого у них было немало. Чего–чего, но разных «забегаловок» за те годы развелось очень много. К тому же различные виды спиртного не были такими уж недоступными, стоимость многих из них была приемлемо невысокой.
Виктор не злоупотреблял водкой, он, как и раньше, посещал бар «Крещатик». Водку и в общежитии пили редко, чаще всё те же «Біле міцне» или различные портвейны. Просто эти походы в бар у Самойлова участились. Но вскоре его приоритеты изменились. И способствовало этому посещение одного из футбольных матчей с участием киевского «Динамо». Обычно на стадион Виктор с друзьями ездил до станции «Крещатик», а там пешочком — было не так уж далеко, а троллейбусы в это время были переполнены. Вот и на этот раз Виктор с однокурсником Борисом (из другой комнаты) поднялись по эскалатору на свежий воздух, на Крещатик.
