Стальной король (ЛП) - Перри Девни

Как долго Дэш носил эту жилетку? Сколько дней он его надевал? Как трудно было сложить его и оставить здесь, собирать пыль в забытой комнате?

Дэш положил руку мне на плечо, прижимая меня к своей груди. Его руки оказались у моего лица. Его рот опустился к моему. И он поцеловал меня мягко и сладко, как благодарность.

Когда он оторвался, он прижался лбом к моему.

— Держу пари, ты целовал многих женщин в этой комнате, — прошептала я.

— Некоторых, — признался он. — Но ни одна из них не была тобой.

Мои глаза закрылись. Это было не то место и не то время для этого разговора, но вопросы висели между нами, умоляя, чтобы их задали. — Что происходит, Дэш? С нами?

— Я не знаю. Это больше, чем я думал. — Он заправил прядь волос мне за ухо. — Ты как бы забралась в меня.

Я улыбнулась. — Ты тоже забрался в меня.

Следующий поцелуй не был мягким или сладким. Дэш прижался своими губами к моим, его руки оставили мое лицо и обхватили мою спину, притягивая меня к своему крепкому телу. Он нуждался в этом, как нуждался во мне прошлой ночью. Он потерялся в моем теле, ища утешения.

Я обвила руками его шею, наклонив рот, чтобы почувствовать более глубокий вкус. Я тоже потерялась в нем. Он превращал все в приключение. Даже смотреть, как он складывает мое белье или моет посуду, было захватывающе. Как я могла отпустить его? В тот момент я поняла, что не смогу уйти от Дэша.

Он разрушил меня. Он изменил игру.

Мы были в нескольких секундах от того, чтобы разорвать одежду друг друга, когда в дверном проеме раздался горловой крик, заставивший нас разнять руки. С распухшими губами мы оба повернулись, чтобы увидеть Эмметта.

— Дэш. — Он кивнул в сторону коридора. — Лучше иди и посмотри на это.

ГЛАВА 21

ДЭШ

МЫ С БРАЙС последовали за Эмметтом через комнату для вечеринок клуба в подвал. Это было не то место, куда я хотел привести Брайс, но ее было не удержать.

Пока мы спускались по ступенькам, я осмотрелся. Здесь было чище, чем наверху. Или пыль была менее заметна на бетонных полах и стенах.

Отец построил этот клубный дом вместе с первоначальными членами. Подвал они превратили в своеобразный бункер. Это был бетонный лабиринт комнат, все они были разного размера, но в центре каждой был сток. По этим стокам текли реки крови. В воздухе все еще витал запах отбеливателя, хотя прошло уже больше года с тех пор, как мы очистили главную комнату после нашей последней подземной битвы.

Маленькие комнаты видели гораздо худшее, чем бокс.

Было странно находиться в здании клуба, особенно когда здесь было так тихо. В те ночи, когда я оставался здесь в свои двадцать лет, я научился спать, когда за дверью бушевала вечеринка — если я сам не был в центре вечеринки.

Здесь были и хорошие воспоминания. В детстве мы приезжали сюда на семейные барбекю с папиными братьями, которые были мне как дяди, пока не стали родными братьями. Мы с Ником запускали фейерверки на парковке в День Независимости. Каждый из нас выпил свое первое пиво в этом клубе и еще много раз после.

Я всегда хотел стать Цыганом. Другие дети в школе говорили о колледже. О модных профессиях. А я просто хотел быть в папином клубе. Ник был таким же, пока не умерла мама. Но даже после того, как он отвернулся от Цыган и уехал после школы, мои чувства не изменились.

Я был Цыганом задолго до того, как заработал свою долю.

Вчера я сказал папе, что хотел бы, чтобы он не создавал этот клуб. Я был зол. Обижен. Какая-то часть меня действительно хотела отвергнуть это место. Было бы легко положить мамину смерть на клуб и уйти навсегда. Сжечь его дотла, а вместе с ним и хаос, который он посеял в моей жизни.

Вот только тогда мне пришлось бы забыть и хорошие воспоминания.

А хорошие воспоминания были.

Одно я знал точно: я был рад, что Брайс переехала в Клифтон Фордж после нашего расформирования. У меня не было бы шансов с ней, если бы я возглавлял клуб. Она была слишком хороша, чтобы связываться с преступником. Черт, да я и сейчас не мог за ней угнаться.

Но я не мог смотреть в будущее, не видя ее лица.

Она осмелилась, назвала меня дерьмом. Поделилась своим сердцем, преданностью, честностью — всем тем, что у меня было в клубе, с братьями. Она заполнила эту дыру и даже больше.

— Сюда. — Эмметт зашел в одну из небольших комнат, где несколько лет назад он установил станцию наблюдения. Безопасность и хакерство стали специализацией Эмметта. Он называл это хобби. Я называл это даром.

Отец склонился над монитором, уставившись на застывшее изображение на экране.

— Что ты нашел? — спросил я, заняв место отца.

Эмметт сидел в кресле, перематывая видео. — Думаю, нам следовало держать датчики включенными после того случая с енотом. Посмотри на это.

Он нажал на воспроизведение видео и откатился в сторону, чтобы освободить место для Брайс. Она встала рядом со мной, и моя рука тут же нашла ее. Вместе мы смотрели запись с одной из камер, спрятанных над каждым окном в здании клуба, когда к зданию приближался человек.

Цвет на экране представлял собой смесь зеленого, белого и черного — из-за настройки ночного видения. Лицо мужчины было закрыто черной лыжной маской, рубашка и брюки были такого же оттенка.

Он подошел к зданию, достал из кармана хозяйственный инструмент. Затем, открыл стеклянное окно.

— Черт. Надо было заколотить окна в подвале. — Они были такими маленькими, даже не восемнадцать дюймов в ширину, что мы не стали беспокоиться. К тому же падение из окна было не менее десяти футов. Бетонный бункер не маленький. И до этой зимы были датчики на всех окнах.

Мужчина был, вероятно, почти моего роста, но ему удалось пробраться в подвал на карачках. Он перевернулся на живот, его ноги сначала вошли внутрь, и тогда мы увидели это.

Нашивку на спине.

— Чертовы лживые ублюдки. — Мой громогласный голос эхом отразился от стен.

Я уронил руку Брайс и зашагал по комнате, потирая челюсть. Теперь я понимал, почему отец прижался к стене, пылая в безмолвной ярости.

— Что я упускаю? — спросила Брайс.

— Это нашивка Arrowhead Warrior, — ответил Эмметт, постукивая по экрану. Он успел остановить до того, как мужчина зашел внутрь.

— О. — Ее глаза расширились. — Когда это было сделано?

— В ночь перед убийством Амины, — ответил отец. — Он, должно быть, пришел сюда, вломился, пока я был с ней в мотеле, украл мой нож, а потом подождал, пока я уйду, чтобы убить ее.

— Есть идеи, кто он? Как он мог узнать, что ты с Аминой? — спросил я отца, получив в ответ покачивание головой. — Эмметт, мы можем это распечатать?

Он кивнул, вырвав лист из принтера под столом. — Уже сделал.

— Когда мы уедем, включи все датчики, — приказал я Эмметту. — И попроси Лео прийти и заколотить окна в подвале.

— Сделаю.

— Тебе нужно позвонить Такеру, — сказал я папе.

— Да. Давай поговорим в часовне. Брайс выглядит так, будто ей нужно посидеть.

Мое внимание тут же переключилось. Ее лицо потеряло цвет, и я бросился к ней. — Что случилось?

— Ничего. — Она отмахнулась от меня, ее лицо погрустнело. — Здесь внизу странно пахнет.

— Пойдем. — Я взял ее за локоть и повел наверх. В комнате для вечеринок тоже пахло не очень, но, когда мы дошли до часовни, запах тухлого пива исчез.

Часовня была сердцем клуба, расположенным прямо в центре. В нее можно было попасть через две двойные двери из комнаты для вечеринок. Это была одна длинная, открытая комната со столом во всю длину. Стол был рассчитан примерно на двадцать человек, но бывали годы, когда за ним собирались только стоя. Офицеры и старшие члены сидели. Я провел много лет у стены, слушая, как принимаются решения.

Все черные стулья с высокими спинками были придвинуты к столу. Комната была оставлена в первозданном виде, если не считать пыли. Стены были увешаны фотографиями, в основном членами клуба, стоящими вместе перед рядом мотоциклов. Цыганская нашивка была сделана в виде флага, который висел на стене позади главного кресла за столом.