Хамза Есенжанов - Крутое время
Своим рассказом о том, что «с востока и запада идут темные силы Яхжуж и Махжуж, и наполнят землю маленькие мерзкие существа — людишки, и развратится народ, и останутся в живых из мусульман лишь те, что укроются в мечетях», полковой мулла превзошел главного имама и нагнал столько страху, что юные офицеры невольно поеживались…
В конце проповеди мулла сказал:
— За всеединого бога, за веру несметное число героев в прошлом времени оседлало коней, отправилось в бой. За мусульманскую веру, за детей, сирот и вдов многие сложили свои головы. Храбрейшие мужи всегда готовы отдать жизнь за свой народ. Тяжелые времена настали для нас, на путь злодеяния вышли безбожники и вероотступники. Они хотят уничтожить веру, надругаться над всем святым. Они поднимают руку на правителей народа, на избранных волей аллаха. Всевышний не простит им такой дерзости. Безбожников, выступивших против хазретов, против белого знамени пророка, ждет лишь одна кара — смерть. Одинокая смерть, без упокойной молитвы. Собачья смерть. Не щадите злодеев! Проклятие безбожникам! Давайте прочтем салауат.
Триста конных офицеров начали громко читать салауат хану:
Ал-ла-хи сал-ла набию,
Войск защитнику Га-ли-ю
И вождям всесильном нашим —
Азаматам помолись!
Тем, кто жизнь свою отдал,
Сил своих не пожалел
Ради чести, ради славы,
Аза-ма-там поклонись!
Кази вознес руки к небу.
— Владыке нашему молись! — закончил он, проводя ладонями по лицу.
— Владыке нашему молись! — громко повторил отряд.
Хаирша опустил голову, на мгновение утих. И отряд застыл в безмолвии. Вдруг Хаирша вскинул голову, указал посохом в сторону Сары-Арки, на голубеющий горизонт. Далеко-далеко звал солдат посох муллы…
— Сотни! В два ряда стройся! — скомандовал Азмуратов.
И через некоторое время:
— …Марш!
Отряд Азмуратова вышел в путь. В числе возглавлявших отряд офицеров находился и Айткали Аблаев.
III
Что может быть сильней и безумней возбужденной толпы? Сущий пустяк, мелочь иногда могут воспламенить ее. Стоит у брода какому-нибудь барану-вожаку в отчаянье броситься в воду, как вся отара кинется вслед за ним; и тогда овец немыслимо остановить, они, обезумев, с неистовым блеянием ринутся к противоположному берегу. Так зачастую бывает и с людской толпой. Ум будто меркнет, действует только инстинкт.
«Мы должны примкнуть к отряду Айтиева и встать под знамя свободы!» — таково было решение дружинников. Об этом, казалось, смутно мечтали все дружинники, согнанные сюда не по доброй воле из разных мест. Но…
Но с этого прямого пути свернул лишь один человек. Толпа бросилась за ним и оказалась в тупике.
— Пока не изловлю удравших правителей и не взгрею их хорошенько, я ни к кому примыкать не стану! — прокричал Мамбет толпе, растерянной от событий. — Я разгромлю сначала Уил и уведу за собой тамошних джигитов — юнкеров.
— Все за тобой пойдем! — всколыхнулась толпа.
Председатель комитета Батырбек молчал, понимая, что дружина непременно пойдет за Мамбетом.
— Поход в Уил достоин внимания, — наконец нерешительно заговорил Батырбек. — Там в кадетской школе немало наших джигитов. Если бы удалось перетянуть их на нашу сторону!.. Но этот путь сомнителен, Уил лежит в стороне, Отсюда до него — сто пятьдесят верст. А если мы повернем к Акбулаку, или хотя бы в сторону Чингирлау, не говоря уже о Темире, то приблизимся к Красной Гвардии. До Чингирлау меньше ста пятидесяти верст.
Батырбек не решился сказать прямо, — что единственно верный путь — двинуться сразу в Акбулак. А дружинники, увлеченные горячим призывом Мамбета, решили следовать только за ним. Ораз в последние дни не был среди солдат. Он раздавал чапаны, распределял шинели, вел интендантские дела. Сейчас у Ораза не было повода для выступления, но он остро почувствовал, что надо срочно что-то предпринимать. «Какая досада! Был бы сейчас хоть кто-нибудь из опытных товарищей! Загадочный Мирзагалиев показался и сразу исчез. Начнется тут теперь заваруха…»— с тревогой подумал он.
— Ну, джигиты, что решили? В Уил? — спросил Батырбек и взглянул на Орака.
Это было случайное, стихийное собрание дружинников возле казармы. То ли Орак не решался выступить после Мамбета, то ли у него были какие-то свои соображения, но на вопросительный взгляд Батырбека он не отозвался. Вместо него вышел вперед Ораз, но Батырбек будто не замечал его.
— Что же теперь получается? — обратился Ораз к Ба-тырбеку.
Батырбек быстро взглянул на него, растерянно пожал плечами.
— Братья! — воскликнул Ораз, поднимая руку и стараясь завладеть вниманием дружинников. — Родичи! Комитет дружинников решил соединиться с отрядом Айтиева-Вы же не против, так ведь?
В толпе молчали.
— Батырбек Альжанов верно подметил, что поход в Уил сомнителен. Правильно! И не только сомнителен, но и опасен. Вы спросите: почему? А потому, что мы сейчас еще очень слабы. Чтобы стать сильней и бесстрашно биться с врагом, надо примкнуть к отряду Айтиева. Мы должны научиться воевать, пройти хорошую школу. Это во-первых. Во-вторых: все правители валаята сейчас собрались в Уиле. И Жанша упрятался там, и Гарун, и офицеры штаба, и командиры— все удрали туда. В Уйшике[9] генерал Толстов сколачивает силы, а рядом, в Теке, стоят наготове аскеры наказного атамана. Неужели вы думаете, что Жанша не сообщил обо всем этом головорезу генералу? Безусловно, предупредил. Возможно, что против нас уже направлены казачьи сотни… — Ораз перевел дыхание, огляделся. Дружинники слушали внимательно. Это приободрило Ораза, и он заговорил громче — Джигиты, не следует забывать о том, что в Уиле находится офицерская школа. Трудно сказать, с кем они пойдут: с нами или с правителями велаята?
— Так что же, по-твоему, нам делать, милый оратор? — спросил насмешливо Жолмукан.
— Нам нужно немедленно отправляться туда, где собираются казахские джигиты, где развевается знамя свободы…
— Я подниму свое знамя. И в Уил твой не поеду, и б Акбулаке мне делать нечего. Я останусь здесь, в Уленты! — отрезал Жолмукан.
— Разве тамошний велаят сильнее здешнего? — проворчал Мамбет. — Откуда у Жанши столько силы, чтобы подняться против четырехсот джигитов? За один день разгромлю Уил! Кто со мной — выходи! — Мамбет решительно отъехал в сторону.
— Сказано — сделано! За тобой!
— Веди, Маке, в Уил! — нестройно закричали вокруг.
Хмурым вернулся Ораз на свою квартиру. «Эх, был бы здесь Абеке. Не так бы все кончилось. И Мендигерея нет. Да-а, рискованный путь выбрали дружинники. Со всех сторон их может окружить враг…»— удрученно думал Ораз.
— Прошлый раз меня искали вы, а сегодня я сам пришел к сам. А причина все та же — Хаким, — проговорил Нурум, сидя в маленькой комнатке Мукарамы.
Неожиданный его приход удивил девушку. «Очень стеснительный молодой человек, и как это он вдруг решился?»— подумала она, но после первых же слов джигита насторожилась.
— Может, вы от Хакима письмо получили? — спросила она, чуть улыбнувшись.
«Первый раз улыбнулась! Как царевна-несмеяна из сказки. Аульные девушки не только спрашивать, но даже по имени не назовут своего жениха», — отметил про себя Нурум и тихо рассмеялся.
— Чему вы смеетесь? — строго спросила Мукарама.
Нурум смутился.
— Мой смех, доктор, сестра, легкомысленный. Я что-то совсем другое некстати вспомнил. А пришел к вам проститься… Увидеть вас на прощание…
— Вы что, уезжаете?
— Не только я один, все дружинники.
— На войну?
— Нас хотели отправить на войну, мы восстали. Вы, наверное, слышали.
— Слышала. Дядя Уали говорит, что казахские джигиты никогда не воевали, поэтому отказываются и удирают по домам.
— Мы не хотим воевать — это верно. Но за свою свободу мы готовы отдать жизнь.
— Как это так? — не поняла девушка.
— Так, что мы будем биться за свободу. И смело пойдем в бой.
— Дайте вашу руку! — воскликнула Мукарама.
Нурум сконфузился. «Дать руку? Невеста его брата протягивает свою руку? Как же так?.. Значит, одобряет?..»
— Ну, чего вы смутились?
— Нет, просто… так, — Нурум вскочил и схватил руку девушки.
Тонкими, нежными пальчиками Мукарама стиснула мозолистую руку Нурума, Потом с заблестевшими глазами уставилась на растерянного джигита и, волнуясь, сказала:
— Настоящие джигиты!.. Хаким говорил мне: своими руками надо добиваться свободы, никто нам так просто ее не даст. Вот теперь я поняла, кто вы и ваши товарищи…
Румянец заиграл на ее щеках, длинные ресницы от волнения затрепетали, карие глаза, в которых появлялись прежде то страх, то надежда, сейчас тепло лучились.
Девушка выпустила его руку, стала хлопать в ладоши.
