Александр Кулешов - Ночное солнце
Петр решил сразу же расспросить отца. И сам не мог понять, почему не сделал этого в тот же вечер. Что-то удержало его. То была не его, а мамина тайна, и, если она не нашла нужным рассказать ему этот эпизод своей жизни, он не имел права нарушать ее желание.
Он не знал, что человек, которого два десятка лет назад спасла от гибели мать Петра, был его отец — Илья Чайковский.
Что молоденький выпускник воздушно-десантного училища, Илья Чайковский, был в то время старше сегодняшнего Петра всего на пять лет. Что Зое Рулевой, приписанной в качестве тренера к спортивной команде округа, где служил Чайковский, едва перевалило за девятнадцать, а Руте Верниковой и вовсе было лишь восемнадцать.
И уж, конечно, не знал он, что составляли они классический треугольник, бессчетное число раз описанный в романах и поэмах. Но неизмеримо чаще встречающийся в реальной жизни…
Глава X
Со своего наблюдательного пункта подполковник Круглов тоскливо смотрел на строения, водокачку, вышку сортировочной станции, застывшие на путях вагоны — на такой близкий и такой недоступный железнодорожный узел Дубки.
Вот так всегда бывает! В соцсоревновании его часть вышла на первое место. После окружной проверки он лично получил благодарность. Его, как всегда, сухо похвалил на очередном дивизионном совещании начальник штаба полковник Воронцов. Сухо, но похвалил. А это случалось не часто.
И вот учения. Где все складывается не так. Сначала этот злополучный солдат — Золотцев. Вроде бы хороший солдат. И надо же — чепе! Никуда не денешься. Придется разбираться. Да как еще. И не только с Золотцевым, а и со вторым — Долиным. Тоже хорош — развесил уши. «Эксперимент», видите ли, Золотцев устраивает. Эх!
Подполковник Круглов яростно потер ладонью впалые щеки, сгреб в горсть длинный нос, тонкие губы и подергал их, словно хотел оторвать.
Ну, ладно, это он виноват. Недоглядел сержант, за сержантом лейтенант, за тем капитан Кучеренко и за всем, конечно, он, командир части, невезучий сегодня подполковник Круглов. Виноват — отвечай.
Но болото, болото! Оно-то ему не подчиняется, в списках личного состава не значится, черт бы его побрал!
Надо же — ни вода, ни земля, какая-то жижа, не пройдешь, не переплывешь. Готовили сюрприз «противнику», а получили сами.
Круглова не покидало ощущение, что «южные» были прекрасно осведомлены о свойствах и состоянии этого болота и не очень волновались за свой тыл. Так же рассуждали и в штабе «северных». Поэтому не очень беспокоились. Раз так, значит, десантники, ударив с этого слабо защищенного направления, сумеют, используя внезапность, легко овладеть железнодорожной станцией Дубки.
«А что через это болото хрен проберешься, хоть ты и десантник, начальству, конечно, невдомек», — со злостью подумал подполковник Круглов и снова потер уже ставшие шершавыми щеки.
Еще бы, десантники, они все могут! Все преодолеют, всюду пройдут. Вот и идет капитан Кучеренко какой уже час.
И он застрял тут — ни шага вперед. Конечно, железнодорожный узел объект первостепенный, но кто ж мог знать, что они тут линию Мажино построят?
Уж он все бросил в бой — и свои подразделения, и что ему придали. По узлу вели огонь и гаубицы, и восьмидесятипятимиллиметровки, и АСУ, трижды он поднимал людей в атаку. Но «южные» держались.
«Раньше надо было десантироваться! Раньше! — ворчал подполковник Круглов, прекрасно понимая нелепость такой мысли. — Эх, ночью бы, ночью бы пробрались».
Но прошедшая ночь миновала, а ждать новой не приходится.
— Вызовите мне «Звук-15»! — приказывает он радисту и, получив на связь капитана Кучеренко, в сотый раз запрашивает, как дела.
И хотя в голосе капитана ему слышатся новые бодрые нотки, но сверхбдительный Кучеренко, не доверяющий даже коду, но-прежнему мямлит что-то неясное о «старании», «поисках», «подготовке». Покричав для порядка и обозвав своего комбата «кротом», Круглов вновь хватается за бинокль и устремляет взгляд в сторону станционных построек. В бинокль хорошо видны позиции «южных»: колючку во много рядов, минные поля, обнаруженные разведчиками, паутинную сеть траншей, приземистые колпаки дотов. Он знает, что и дальше, в подвалах невысоких кирпичных строений, в бетонных фундаментах пакгаузов, оборудованы пулеметные гнезда, скрыты противотанковые батареи, ПТУРСы.
Тишина.
Над простирающимся перед ним неровным полем, в складках которого еще тонкими белыми нитями протянулись снежные языки, висит напряженная неестественная тишина.
Лишь откуда-то с юга, где сражаются десантники майора Зубкова, слышна отдаленная канонада, то разгорающаяся, то затихающая ружейная перестрелка. Но это там, сзади, за рекой. А впереди тишина.
Тем временем десантники капитана Кучеренко передвигаются на своих самодельных «болотных плотах». То ли плывут, то ли ползут. Сам капитан — в центре. Кучеренко молод и силен необычайно. Он мастер спорта по штанге во втором среднем весе. Это хорошо и плохо: плот под ним уходит при малейшем резком движении. А при его темпераменте и характере капитану очень трудно не делать таких движений.
Десантники укрыты белым шелком парашютов. Они слились с белой, с грязными пятнами, поверхностью болота. Налетевший ветер начинает колыхать взад-вперед кустарник. Все пестрит теперь на этом кочковатом поле, и это на руку десантникам. Фортуна, кажется, начинает поворачиваться к ним лицом. Неизвестно откуда возникают серые тучи, они накрывают местность, затрудняют наблюдение, одна из туч совсем темная, почти черная, вдруг разражается поздним весенним снегом, крупным, частым-частым, и под его густой завесой вообще скрывается все — и лес, и болото, и станция, и небо, и земля. Кажется, будто только и есть на свете что этот легкий, крупный, непрекращающийся снегопад.
Ох, как хочется двигаться быстрее! Быстрее! Заскользить по-пластунски, стремительно и мощно, как умеют десантники, бесшумной неотвратимой смертью приближаясь к врагу.
Но нельзя. Хрупкие плоты, коварная жижа не позволяют быстро двигаться, и они тащатся еле-еле, моля про себя, чтобы спасительный снегопад не останавливался, чтобы эти большие хлопья валили и валили со свинцовых, низко нависших туч. Подольше, подольше!
Как медленно они ползут, как медленно! Как медленно приближаются неясные звуки железнодорожной станции, очертания которой тоже потонули в этой белой пестроте.
Помимо стремления поскорее добраться до «противника» и овладеть наконец этой неуязвимой станцией, была еще одна не менее серьезная причина спешить. Дело в том, что, когда десантники уже готовы были начать переправу через болото, по их правому флангу со стороны села Высокое внезапно ударили «южные».
«Только этого не хватало, — подумал капитан. — Вместо того чтобы наступать, придется обороняться, да еще имея болото за спиной».
Вскоре выяснилось, что атакует «противник», видимо, силой в одну роту, — скорей всего, дальний авангард подступающих резервов «южных», тех, что двигались в район, занятый десантом генерала Чайковского.
Капитан Кучеренко вызвал командира взвода лейтенанта Войтюха и приказал:
— Займите оборону и не подпустите «противника», пока мы не переправимся через болото. Учтите, у «южных» здесь трехкратное превосходство. Но у вас и ваших ребят преимущество стократное, потому что вы десантники. Ясно?
— Так точно, товарищ гвардии капитан. «Противника» не пропустим. Разрешите идти?
И теперь, пока батальон переправлялся через болото, гвардейцы лейтенанта Войтюха держали оборону против явно превосходящих сил «южных».
Десантникам предстояло показать сейчас максимум того, на что они способны. Они понимали это. Сильные, ловкие, великолепно тренированные, они действовали искусно и смело.
Обычная оборона — окопы полного профиля. Осторожно, то и дело залегая, «южные» неотвратимо приближаются. На этом участке по приказу командования учения проходили с боевой стрельбой. Это требует от участников учений — и солдат, и офицеров, и руководителей — особого внимания.
Наконец атакующие врываются в окопы. Но окопы… пусты. Не успевают «южные» осмотреть захваченные позиции, как на них летит дождь гранат. Откуда? Увы, это уже поздно выяснять — посредники выводят из боя целые подразделения наступавших. И не поспоришь!
В одном месте в расположение десантников прорывается танк. Но где же это расположение? Впечатление такое, что обороняющиеся в каждой расщелине, за каждым кустом, на каждом дереве. Что их сотни! А их всего взвод.
Вот грохочущий, пышущий жаром танк наваливается на окоп. Но стоит танку сползти с окопа, и десантник точно и быстро бросает вслед ему гранату. Повинуясь знаку посредника, «взорванный» танк останавливается. А десантник уже проскользнул в соседнюю воронку и ведет прицельный огонь по смотровым щелям другой машины. Машина пока далеко от него, но этот десантник — снайпер, чемпион округа по стрельбе из винтовки, он уверенно и неторопливо целится в смотровую щель.
