Эйсукэ Накадзоно - Тайный рейс
— Что можно сделать с полсотней карабинов и пистолетов?! Это вспышкопускательство! Ведь времена бланкизма прошли! — воскликнул Чон Су Кап.
— Ты думаешь, что все это детская игра? — улыбаясь, сказал Чхим Йоль. — Сегодня сюда должен прибыть член ЦК Единой народной партии товарищ Ким. Вот заслушаем его доклад и спокойно все обсудим. Сегодня ночью мы хотим провести расширенное совещание представителей Единого фронта, в котором должен принять участие и ты. Там и примем окончательное решение.
— Товарищ Ким? Председатель Единого национального фронта?..
— Да. Именно он, и вот что он, вероятно, скажет. С двадцать седьмого по двадцать девятое число будут происходить массовые казни товарищей, находящихся в сеульской тюрьме. Это вызовет сильное возмущение в подпольных организациях. Уже отмечаются волнения в частях военной полиции. В районе Канчу полицейские начали переходить на сторону народа. Имеют место вооруженные столкновения. Июньская забастовка учащихся не окончательно погасла. Есть признаки ее повторения и в новом учебном году. Страна сейчас как пороховой погреб. Стоит только поднести огонь!..
— Я вовсе не собираюсь отрицать…
— Подожди, выслушай меня… В первых числах октября Конституционной комиссией будет внесен законопроект о пересмотре конституции. Затем начнутся совместные маневры американского и южнокорейского военно-морских флотов. Обстановка тогда станет для нас менее благоприятной. Я не вижу более подходящей даты, чем тридцатое сентября. Медлить нельзя! И, несомненно, товарищ Ким это со всей силой подчеркнет. Если не поднять восстание сейчас, мы все потеряем. Даже в случае перехода власти из рук военных в руки гражданской администрации в стране будет установлена власть, которая фактически ничем не будет отличаться от диктатуры военной хунты. И дело объединения Юга и Севера будет надолго отодвинуто. Такой возможности, как сейчас, мы уже никогда не получим!
— Вашу точку зрения я уже слышал.
— Но это не только моя точка зрения. Я имею основания утверждать, что и товарищ Ким одобряет выработанный нами план действий.
— Вы в этом уверены?.. Во всяком случае, я хотел бы повидаться с ним, — после некоторого раздумья заявил Чон Су Кап. — Скажите, а что если товарищ Ким придерживается иного мнения, что если его точка зрения совпадает с моей? Как вы будете тогда поступать?
— Я этого не допускаю, — убежденно сказал Чхим Йоль.
— Хорошо. Но предположим, что это все же так. Ведь тогда всю ответственность за эту затею придется принять на себя вам с Ли Кан Маном!
— Разумеется. Кто заварил кашу, тот и будет ее расхлебывать. Я готов ответить за все. И готов остаток своих дней употребить на то, чтобы смыть с себя позорное пятно растратчика и возместить эти деньги.
Сказав это, Чхим Йоль повел Чон Су Капа к выходу. На дворе было пасмурно. Низко нависали пепельно-серые тучи. Вот-вот должен был пойти дождь. Когда Чхим Йоль и Чон Су Кап поравнялись с зданием конторы, старик взглянул вдруг на небо и неожиданно засмеялся.
— Знаешь, Чон, — сказал он, оборачиваясь к своему спутнику, — любопытная вещь со мной происходит! С годами у меня развилась страшная невралгия. В плохую погоду обычно все тело ноет, места себе тогда не нахожу. А сейчас хоть бы что! Про все боли забыл! Будто снова стал юношей.
— …
— Никогда я еще не жил такой полной, содержательной жизнью, как сейчас. За все свои шестьдесят лет. Ты понимаешь меня?
— Кажется, понимаю, — потупив глаза, ответил Чон Су Кап. Он отнюдь не разделял восторженности этого старого деятеля национально-освободительного движения, но и не мог смеяться над его чувствами.
— Ты знаком с Симоносеки? Мне и до войны приходилось здесь прятаться. На Хигасиоцубо, да и на этой же злосчастной Нагато-Нитё. Тридцать тысяч наших соотечественников ютится на этих улицах. И до чего же жалкое они влачат существование! И все же даже здесь им лучше, чем в Южной Корее. Вызволить их отсюда, и чтобы камня на камне не осталось от этих убогих и жестоких улочек, и возвратить на родину, чтобы они могли отдать все силы строительству новой отчизны!.. Послушай, а ведь, возможно, этот день уже близок! — заключил Чхим Йоль.
В это время в воротах показались мужчина и женщина. В измятых плащах, бледные, усталые. Это были Такано и Сайдзё. Едва держась на ногах, Такано подошла к Чхим Йолю. Сайдзё, увидев Чон Су Капа, так опешил, что несколько мгновений не мог сдвинуться с места.
— Что случилось? Где товарищ Ким? — обеспокоенно спросил Чхим Йоль по-корейски.
— Неприятность… Большая неприятность, — ответила Такано.
— Неприятность?..
— Мы высадились не в Ёсими, а близ Ясуока. Он пошел за сигаретами, вызвал подозрение у патрульного полицейского и…
— Черт знает что такое! — Чхим Йоль буквально заскрежетал зубами. — Не мог денек-другой обойтись без курева! Что же теперь делать? Ну, а Ли Кан Ман… Неужели и Ли Кан Мана?..
— Нет, с ним все в порядке. Мы вместе сюда добирались. Но дело в том, что товарища Кима сегодня, вероятно, продержат в здешней полиции и только завтра отправят в изолятор в Омура. Ли Кан Ман отправился на Хигасиоцубо, чтобы все разузнать. Там у него есть свой человек в полиции, лавочник, доставляющий передачи.
— Ну и что?
— Ли Кан Ман вместе с Кимом ходил за сигаретами и чувствует себя ответственным за провал. Он сказал, что не сможет показаться на глаза товарищам, пока не придумает, как вызволить Кима из тюрьмы.
— Опять авантюра, — заметил Чон Су Кап. — Впрочем, ему, кажется, ничего не запрещается делать.
— Жаль, конечно, товарища Кима, — тяжело вздохнул Чхим Йоль. — Но главное сейчас узнать мнение подпольных организаций в стране относительно восстания. Услышать хотя бы одно слово: да или нет. Ведь не исключено, что с ним можно будет связаться, чтобы получить такой ответ.
— Вы думаете? Что ж, это было бы очень хорошо! А мне пока разрешите откланяться. У меня здесь есть несколько корреспондентов, к которым я хотел бы зайти.
— Чон! Насчет твоего окончательного решения прошу повременить до получения ответа от Кима. Очень тебя прошу, — умоляющим тоном произнес Чхим Йоль.
— Да, но, к сожалению, я больше трех дней здесь пробыть не смогу.
— Как с тобой связаться?
— Как связаться? — переспросил Чон Су Кап, скосив глаза в сторону Сайдзё. Взглядом он дал Сайдзё понять, что хочет что-то сказать и ему, и, перейдя на японский язык, произнес:
— Я собираюсь остановиться в корейской гостинице «Мэйгэцу» возле вокзала…
7
Это было ранним утром на третий день. Шел проливной дождь. В машине, принадлежавшей фирме «Тохоку», Сайдзё направлялся на симоносекский вокзал. С ним был Ли Кан Ман. Все эти два дня Ли Кан Ман ни на минуту не оставлял его одного. Когда же Ли Кан Ману нужно было куда-нибудь отлучиться, его место занимал молодой кореец с тупой физиономией. Поскольку Сайдзё не собирался бежать, этот «домашний арест» отчасти его даже устраивал. Заботила только невозможность связаться с Чон Су Капом. Но, может быть, сегодня он сумеет это сделать? Однако ни по дороге на вокзал, ни на вокзале ему, разумеется, не удалось позвонить по телефону.
В шесть часов сорок минут Сайдзё с Ли Кан Маном сели в экспресс. Как только поезд тронулся, Сайдзё с удовольствием вытянулся в откидном кресле. Он только сейчас почувствовал, как сильно ноет у него спина после двухдневного лежания на жесткой кровати.
— Это хорошо, что ты сопровождаешь меня, ехать как-то веселее, — сказал он Ли Кан Ману. — Но до самого лагеря ехать тебе нельзя. Без вида на жительство для иностранцев ты рискуешь угодить туда же, где находится Ким.
— Об этом можешь не беспокоиться, — вопреки ожиданию дружеским тоном ответил Ли Кан Ман. — Когда стало известно, что ты берешься связаться с товарищем Кимом, Такано поддержала тебя. Мы тоже согласились. Ты словно для этого и попался нам на пути. Смотри ж, не подкачай! Желаю тебе успеха.
— И тогда вы отпустите меня на свободу?
— Возможно!
— А что если я потом пойду против вас?
— Шутишь! Теперь ты стал уже вроде нашего союзника. Поэтому после победы революции я постараюсь добиться для тебя даже награды.
Сайдзё иронически усмехнулся.
— Революция — это вроде страховки. Платишь, платишь, а премии и не видно! А я ждать не хочу. По мне лучше иметь синицу в руках, чем журавля в небе.
— Не веришь ты в наше будущее, — недовольно проговорил Ли Кан Ман.
Поезд в это время подходил к станции Модзи. Ли Кан Ман вдруг поднялся и с беспокойством посмотрел на платформу.
— Что там? Полиция? — спросил Сайдзё.
— Нет, все в порядке, — ответил Ли Кан Ман и с улыбкой добавил: — Ну здесь я сойду. Только ты не думай, что за тобой и дальше не будут следить. Поэтому не вздумай финтить!
