Александр Ройко - Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были"
— Ладно, не сердись, больше не буду, — виновато пролепетал Антон. — Привыкли как–то. Но мы на такие имена не обижаемся.
— А мы обижаемся. И чтобы ты при мне больше никого так не называл. И девочек подобными именами не называй. Со своими ребятами как хочешь разговаривай, но в разговорах с ними девчонок так не называй. Услышу — и мы поссоримся, несмотря на окончание школы.
— Ну, что ты всё об одном и том же. Я же сказал — не буду больше.
— Ладно. А на счёт Любы и Виктора ты прав. Странно, — вздохнула Лариса, — поругаться из–за какого–то пустяка. И никто первым мириться не хочет. И как только Виктору не стыдно.
— А чего ему то чего стыдиться, — возразил Антон. — Это Люба виновата, она его при всех дураком обозвала. А ты бы в таком случае не обиделась?
— А Виктор такой белый и пушистый, и ни в чём не виноват? Сорвал репетицию, да ещё и Любу почти так же обозвал. Вот если Виктор с Любой не помирится, то она его правильно назвала, — будет самым настоящим дураком, да ещё и не просто дураком, а самым настоящим идиотом.
— Так, во–первых, сорвали репетицию мы все, ребята, я имею в виду, во–вторых, он всё же, сдержался и не обозвал Любу, а в-третьих, если мы с тобой сейчас продолжим эту тему, то, не ровён час, тоже поругаемся.
— Ладно, прекратили, — улыбнулась Лариса, прижимаясь к Антону. Затем она тихо произнесла, — и всё равно Виктор глупый. Такую девушку упускает.
Хорошо, что Антон промолчал. Да и как могло быть иначе, женщина она и есть женщина, и всегда старается, чтобы последнее слово осталось за ней.
А Виктор и Люба, действительно, сторонились друг друга, хотя и ходили как в воду опущенные. Все в классе к этому времени уже знали историю их ссоры. Вот только о сорванном свидании Люба пока что никому не говорила, а уж Виктор — и тем более. Все девчонки, хотя и поддерживали Великанову и не видели за ней вины, всё же, почти единогласно уговаривали её помириться с Виктором. Она и была не против, но уж слишком неприступным был Виктор. Но, если Любе давались практически однозначные советы, то вот Виктору пришлось выслушивать прямо противоположные. Мнения мальчишек разделились. Одни советовали мириться, и при этом первым извиниться Виктору. Другие категорически возражали:
— С чего это он должен первым извиняться? Ещё чего! Не он, а она его оскорбила. Вот сама пусть извиняется.
Виктор, который хотел возобновить свои хорошие отношения с Любой, оказался как бы между двух огней — при таких противоречивых советах он не знал, как ему поступить. Конечно, ему вообще не стоило выслушивать никакие советы, а поступать так, как ему подсказывает сердце. А оно бы ему подсказало правильный ответ. Но опять же непримиримая молодость, излишняя гордость, упрямство не позволяли трезво оценить ситуацию. Но чашу весов, всё же, перевесило то злополучное свидание, хотя он понимал, что Лена не могла знать о его очень уважительной причине опоздания, себя он опять же не чувствовал виноватым — так сложились обстоятельства. А потому у него всё больше крепла мысль:
— Что из того, что она не знала об уважительной причине моего опоздания? Это ничего не меняет. Могла бы и подождать. Должна была подождать!
И хотя Самойлов, вроде бы, не был отпетым эгоистом, он не понимал, что в своих помыслах несправедлив и именно эгоистичен. Но он всё больше убеждался, а точнее, заставлял себя убедиться в своей правоте. Потому то и был таким неприступным. Господи! Почему же молодость порой так глупа и жестока?!
* * *
Но вот уже практически все дни школьных занятий пролетели, и впереди остался один единственный такой день. В школу практически все выпускники пришли чуть ли не час раньше — не сиделось им уже дома. Пришли очень нарядные: ребята в строгих костюмах и белых рубашках, в начищенных до блеска туфлях. Девушки в парадной школьной форме с белыми фартучками и с разноцветными нежных тонов бантами в волосах. Эти банты сегодня у них будут красоваться, пожалуй, последний раз в жизни, разве что на выпускном вечере, да и то очень у немногих. Некоторые девушки даже надели туфли на высоком каблуке, что в школе на занятиях категорически запрещалось. На школьных вечерах на такое нарушение школьного устава ещё смотрели сквозь пальцы, но на уроках — ни–ни. Но сегодня выпускникам разрешалось всё. Многие также пришли с цветами, которые предстояло дарить своим наставникам. В этот день идти по улицам с цветами не стеснялись даже мальчишки.
По намеченному плану в одиннадцатых классах должен был состояться всего лишь один (первый) урок, после чего уже торжественная линейка с последним звонком. На этот урок придержали и учеников младших классов, чтобы и они были на линейке (эти 45 минут они просто гуляли во дворе школы). Можно ли было обойтись в этот день вообще без урока для старшеклассников, не задерживая учеников первой смены? Наверное, можно было. Но, так же, как и в случае с первым звонком, какой же это тогда последний звонок, если не было самого урока! В расписании 11-Б класса таким уроком оказалась геометрия, точнее заключительная её часть, стереометрия — раздел, изучающий объёмные фигуры. Геометрию, как всю математику в целом, в старших классах вёл строгий в целом (в отношении оценок), но справедливый и, в общем–то, очень добрый Артём Николаевич. Он был пожилого возраста и очень хорошо, ровно относился ко всем без исключения своим ученикам. Были, конечно, и у него свои любимчики, как у той же Надийки, но их никогда не выделял. Начался урок с повторения пройденного материала. Сегодня оценки уже не ставились, да они уже и не могли повлиять ни на четвертную, ни на годовую оценки. А потому к доске Артём Николаевич вызывал только сильных учеников. Урок–то нужно было чем–то заполнить, а потому доказательство теорем в задачах с объёмными многоугольниками было уже как бы подготовкой к экзаменам.
Учитель обычно был довольно строгим в отношении дисциплины на уроках, но никогда никого не наказывал. Как–то само собой получалось, что его слушали с одного слова. Он действительно был добрым и справедливым, его любили и уважали даже те, кто был не в особых ладах с математикой. Сегодняшний последний урок был совершенно не похож ни на один из предыдущих за многие года учёбы. Сегодня ученикам было позволено почти всё. Они довольно громко переговаривались, пересаживались, кто как хотел, и много фотографировали — и самих себя за партами, и отвечающих у доски, а также своего учителя (одного или с учениками). Даже иногда просили Артёма Николаевича принять определённую позу. Он безотказно выполнял все их просьбы, подобно тому старому большому и на вид злобному псу, который позволяет маленьким детишкам, ещё толком не научившимся ходить, безнаказанно тормошить себя. Старый учитель их прекрасно понимал — это ведь последние мгновения их пребывания в классе и школе.
Но урок, всё же, не резиновый, и вот он уже закончен. Все обступили своего учителя, поблагодарили его за обучение и, вручив ему цветы, пожелали успехов в его почётном труде, а, главное, здоровья и долгих лет жизни. Старый преподаватель был очень растроган — волею случая он оказался первым учителем, которого приветствовали ученики, да ещё как — на школьной линейке такого внимания уже не удостоится никто из других учителей. После этого выпускники шумной гурьбой высыпали во двор. Тот был разнаряжен подобно тому, как он был подготовлен и украшен перед первым звонком. Но теперь уже двор украшали и готовили десятиклассники. И вот торжественная линейка, музыка, речи, маленькая первоклассница со звоночком, на сей раз уже на плечах у высокорослого Гаркавенко. И масса поздравлений и цветов. Пожалуй, впервые в жизни (не считая, конечно дней рождений) поздравляли не они, а поздравляли их. Они тоже поздравляли своих учителей и тоже дарили им цветы. Но всё равно больше всего цветов оказалось у них самих. В стороне стояли их родители — гордые за своих детей папы и, утирающие кончиком носового платочка глаза, мамы. Всё, их дети уже совершенно взрослые. Ощущали какие–то невидимые перемены, а порой и видимые, и сами выпускники.
Но вот они уже парами, за ручку с маленькими первоклассниками, которые подарили им цветы, под звуки марша в последний раз прошлись по периметру школьной линейки и разошлись. Но со двора школы никто из них не спешил уходить. Они ещё долгое время собирались небольшими группами, сидели на лавочках, обменивались впечатлениями и просто беседовали. Да, сами занятия закончены, но им ещё предстоит сдать немало–немного, а целых шесть выпускных экзаменов. И к ним нужно очень серьёзно готовиться, если хочешь получить хороший аттестат. И тут уже не до гуляний. А вот сегодня ещё можно было вволю погулять, что они и сделали, долго бродив по улицам родного города. Это была как бы репетиция гуляния после выпускного вечера. Только сейчас они ещё гуляют в своей школьной форме, а тогда будут гулять уже нарядах, какие каждый сам себе выберет, тогда они уже будут себя чувствовать полноправными взрослыми.
