Случилось нечто невиданное (ЛП) - Даскалова Мария

     — К сожалению, Егоров отличный стрелок. А вы, насколько мне известно, предпочитаете стрельбе из пистолета чтение стихов Пушкина и Баратынского.

     Вот такие неприятности встретились Феликсу Петровичу на пути в Браилу.

3

     Через несколько дней части седьмого корпуса осадили Браилу. Главная штаб-квартира разместилась на окраине Хаджи-Капитании — невзрачного села со множеством собак, расположенного неподалеку от Браильской крепости. Там же поставили свою палатку Феликс Петрович и Муравьев. Все шло к тому, что осада продлится долго, и приятели могли продолжить начатые в пути споры, читать Евгения Онегина, записки Цезаря о Галльской войне, составлять доклады и писать статьи, а Муравьев мог позволить себе доскональное изучение Библии. Времени на все это было предостаточно. Войска вокруг Браилы копали глубокие окопы, устраивали укрепленные валы, осадная артиллерия подыскивала подходящие места для расположения пушек, а специалисты по осадным делам выдвигали различные предложения. Феликсу Петровичу стало ясно, что работы тут непочатый край. Что ему еще оставалось, кроме как писать письма, критиковать командование и вести ожесточенную словесную полемику со своим идейным противником Муравьевым. Их споры обыкновенно случались во время обеда и перед ужином. Тогда на их походном столике появлялись результаты добрых чувств главного надзирателя над императорской кухней. Тот не забывал соученика своего сына.

     Весь майский день гремела непрестанная орудийная канонада — артиллерия обстреливала крепость. Шла усиленная подготовка к штурму, а Феликс и Муравьев лежали на походных койках и читали: Муравьев углубился в Библию, а Феликс перечитывал «Записки о Галльской войне».

     — На войне следует читать военную литературу, — сказал он Муравьеву. — Возьми Цезаря и прочти, как должно воевать. Почитаешь немного и кое-что поймешь.

     — Что именно? — лениво спросил Муравьев.

     — Например, насколько бездарно наше командование.

     — На основании чего ты делаешь такие выводы? — Муравьев отложил Библию.

     — Когда закончится война, ты, может, и станешь попом. А сейчас не забывай, что ты являешься военным дипломатом. Возьми и прочти Цезаря, и все поймешь.

     — Такого понятия, как военный дипломат, не существует, — спокойно ответил Муравьев.

     — Все равно. Как понятие, может и не существует, но как факт — да. Дипломат, который обслуживает военных. Не так ли в действительности? И вообще, человек, который так глубоко копается в разных там христианских небылицах, не сможет стать хорошим политиком.

     — Христианских? По-моему, ты ошибаешься. Сначала там речь идет о большой революции, а потом о большой политике. А я хочу найти там истину. Просто историческую истину.

     Феликс Петрович смягчился.

     — Из древних источников я предпочитаю Плутарха и Апиана. Особенно их описания восстания Спартака. Да, да. Предпочитаю читать о восстании Спартака, а не описания христианских мучеников. Ты думаешь, что Спартак, этот талантливый полководец, был необразован и был не в состоянии проповедовать. Он мог, но выбрал оружие перед проповедью. Между прочим, когда ваше святейшество тронется в путешествие ко Гробу Господню?

     — Сразу же, как закончится война.

     — Жалко, не скоро это настанет.

     — Кто это сообщил тебе такие данные?

     — Цезарь.

     — И что же говорит об этом твой Цезарь?

     — Говорит, что, если бы он вел эту войну и встал во главе нашей армии, дошел бы до Царьграда за два-три месяца. Говорит, что и Суворов мог бы за это время закончить войну, но нашим нынешним полководцам понадобится минимум два года.

     — А что имеет в виду твой Цезарь?

     — Нашу тактику и стратегию. Они ни цезаревские, ни суворовские. Ладно, Цезарь римлянин, не желаем учиться у него. Но Суворов-то наш, русский. Но нет, мы и у него не желаем учиться.

     Муравьев задумался над словами Феликса Петровича. Он не разбирался в военных науках, но чувствовал, что в словах приятеля было много истинного.

     — Эх, почему здесь нет Суворова! Так ли ведут войны? Зачем мы раздробили свои силы? Вот ты, Андрюша, можешь ли мне сказать, что мы тут делаем перед Браилой? Зачем целый корпус теряет тут время? Зачем генерал Рот направился к Бухаресту? Кому он нужен? Зачем генерал Гейсмар пошел в Малую Валахию? В сущности, где будут развиваться главные боевые действия? За Дунаем, в Болгарии? Ты, наверно, слышал, что на Дунае у Сатуново строят огромный мост. С валами, люнетами… Нечто монументальное, огромное и ужасно дорогое. И представь себе, строят там, где река самая широкая, самая полноводная, а вокруг одни болота. И клубничка на торте: генерал Рудзевич с третьим корпусом направляется в Болград. И знаешь, зачем? Для участия в параде. Да, да. Там он будет ждать прибытия императора, чтобы устроить ему прием с блестящим парадом. На параде будут присутствовать иностранные дипломатические миссии. Не война, а ярмарка. А теперь скажи — правильно ли говорит Цезарь?

     Феликс Петрович уже не ходил, а чуть ли не бегал по палатке. Он походил на расправляющуюся пружину. В этот раз Муравьев согласился с ним.

     — Где это видано, чтобы на войне иметь два главных штаба: императорский и армейский. По Цезарю, это глупость. Прошел целый месяц от начала войны, а мы только сейчас начинаем осаду Браилы. Дунай еще не форсировали. А Силистра? Варна? Шумен? Теперь вы поняли, хаджи Муравьев, что стоять будем долго в Хаджи-Капитании.

     — Здравствуйте, господа!

     В палатку вошел Баратынский. Без предисловий и экивоков он сообщил, что адъютант генерала А. Б. не забыл о конфликте с Феликсом Петровичем и просил Баратынского стать его секундантом.

     — Вы согласились?