Тесса Доун - Кровавая судьба (ЛП)
Натаниэль знал, что рана на его руке вылечится самостоятельно, но ее беспокойство было тем, что имело значение. На краткий миг сжигающая ярость в его груди боролась с нежностью, наполняющей сердце. Недолго думая, он приблизил к ее горлу теплые губы и запечатлел нежный поцелуй на мягкой коже.
Он обвил ее мускулистыми руками и прижал к себе, даже несмотря на то, что душа продолжала разрываться от ярости. Его зубы случайно прошлись туда и обратно над ее пульсом, прежде чем он, наконец, уткнулся подбородком в мягкие кофейного цвета волосы и глубоко вдохнул их аромат. И пока эта потрясающая женщина стояла рядом, его сердце переполняли горе, любовь и ярость.
Когда она не отстранилась, он притянул ее еще ближе, на этот раз прикоснувшись мягким поцелуем к щеке, прежде чем аккуратно прижаться к ее лбу своим.
— Тигриные глазки, ты переворачиваешь мою душу, — пробормотал он.
Его голос был хриплым и незнакомым, даже для собственных ушей.
А потом запах ее крови начал взывать к нему, мягкое эхо ее пульса билось напротив него как маленький, манящий барабан. Его голод усилился, и ярость грозила выйти на поверхность.
Джослин, должно быть, почувствовала эту перемену, потому что сразу напряглась, а затем медленно отстранилась.
— Натаниэль, что ты делаешь? — прошептала она осторожно. — Ты ведь не хочешь сделать мне больно, — было такое ощущение, будто она говорила с диким тигром, надеясь найти выход из его клетки.
Он нахмурился.
— Вернись ко мне, любовь моя.
Он быстро притянул ее к себе и, удерживая, с силой прижал к своему мощному телу. А потом отпустил прежде, чем смог напугать еще больше... прежде, чем она могла спровоцировать зверя, который был готов вырваться.
— Я никогда не смогу причинить тебе боль, любовь моя. Ты принадлежишь мне. Причинить боль тебе — то же самое, что причинить боль себе.
Глаза Джослин расширились, но, прежде чем она успела возразить, Натаниэль подхватил ее на руки и понес к дивану. Он уложил ее и накрыл одеялом.
Прикрыв рукой свои теперь выступающие клыки, он скомандовал:
— Спи.
Когда ее глаза закрылись, Натаниэль покинул комнату и взлетел в полуночное небо.
Как он мог объяснить? Возможно, он внешне и не отличался от человека, но в первую очередь был хищником, зверем.
Вампиром.
И его гнев перешел за черту невозврата.
Ему была нужна кровь.
Глава 10
Огромные великолепные крылья Натаниэля расправились за его спиной, достигая более шести футов в длину, как у древнего мифического дракона или ангела воина. Шелковистые иссиня-черные перья мерцали, как темные кристаллы, под лунным светом, гармонируя с его волосами точно такого же цвета, в то время как он парил в небесах, одержимый поиском добычи.
Хотя это табу для вампиров — охотиться так близко к дому, его первым побуждением было пролететь над Казино Лунной Долины.
Оно всегда было полно туристов и путешественников, многие из них с темными тайнами и скрытыми страстями, не всегда чистыми. Но чем больше он прокручивал яркие воспоминания, которые видел в мыслях Джослин, тем больше ярости чувствовал. В казино просто не найдется энергии, достаточно сильной, достаточно гнусной, чтобы удовлетворить неутолимую жажду крови, которую разбудил в нем Валентайн.
Натаниэль опустился ниже, чтобы лучше присмотреться.
В казино были мелкие воришки и алкоголики, избивающие своих жен, профессионалы, надувающие клиентов, и даже одна молодая женщина, которой сошло с рук отравление богатого мужа, но Натаниэль хотел большего. Ему требовалось намного, намного больше. Где сегодня были все преступники? Где все по-настоящему больные, порочные умы, которые наслаждались несчастьем других? Натаниэль удалялся все дальше и дальше от Лунной Долины, летя на сверхъестественной скорости.
Нужно найти крупный город.
Он летел больше часа, окутанный нескончаемой яростью, бесцельно выпуская пар, через Нью-Мексико и Аризону, пока, наконец, не приземлился в Калифорнии, где думал попробовать Голливуд, но нашел только беглецов, наркоманов и покровителей проституции.
Затем он хотел направиться на территорию какой-нибудь банды, но быстро понял, что тогда окажется в ситуации «все-или-ничего». Такие слабоумные типы редко обладали мужеством драться в одиночку. Это стало бы либо пиром, либо чумой.
Натаниэлю пришлось бы поймать всю банду сразу или вообще никого.
Пир. Где он мог попировать?
Его кровь вскипела, и внезапно он резко развернулся и начал снижаться.
Федеральная тюрьма.
Он легко растворял молекулы своего тела, пока не стал просто квантовой энергией, не имеющей никакой формы. А потом прошел прямо через тюремные стены в основной корпус и отдал мощную команду охранникам спать. Когда он поднял глаза, то увидел три ряда клеток: все полные отвратительных, опасных узников, ждущих его внимания. Хищники человеческого рода.
Хищники, которые должны стать жертвами.
Натаниэль шел по проходам, как крадущийся лев, в поисках идеальной добычи, чуя кровь, читая их мысли, пока, наконец, не наткнулся на камеру, которая его заинтересовала. Насильник и растлитель малолетних. Оба совершили гораздо больше преступлений, чем те, за которые их арестовали, но при этом они все еще верили, что стали жертвами — жертвами системы, которая имела наглость приговорить их за содеянное.
Он мог распознать в них признаки социопатии: не раскаиваются, полностью поглощены собой, не в состоянии воспринимать своих жертв, как людей... все еще сетуют из-за несправедливого заключения... и отчаянно нуждаются в пьянящем удовольствии от преступлений. Социопаты винили в сложившихся обстоятельствах всех в этом мире, кроме самих себя.
Натаниэль скользнул в небольшую, темную камеру, все еще невидимый.
Хотя крошечная комнатка выглядела относительно чистой по стерильным стандартам большого государственного учреждения, тяжелый запах антисептического моющего средства и человеческих отходов был подавляющим.
Он сразу же отключил свое усиленное обоняние.
В столь поздний час заключенные уже спали на своих узких койках. Парень сверху — грузный мужчина с огромными бицепсами, покрытыми угрожающими татуировками. У него была бородка с заостренным кончиком, свисающим с подбородка, и Натаниэль легко узнал его имя, проникнув в мысли, — Крис Тейлор. Крис любил бить и насиловать женщин.
В частности, очень маленьких, молодых женщин, у которых было мало сил, чтобы с ним бороться, и еще меньше жизненного опыта, чтобы распознать надвигающуюся опасность.
Пульс Натаниэля ускорился, и его глаза сузились в две угрожающие крошечные щели, в то время как он поднялся к потолку и завис лицом к лицу над мерзким человеком, как паук, подвешенный на невидимой паутине. Было недостаточно просто взять кровь или избавить мир от его вони; Натаниэль хотел увидеть страх в его глазах, когда он поймет, что умрет. Хотел, чтобы он почувствовал хоть жалкую толику того, что чувствовали его жертвы, когда он мучил их.
Что чувствовала Далия, когда Валентайн мучил ее.
Натаниэль пронзил сознание Криса и мысленно приказал ему проснуться, пока сам замер в ожидании.
Крис медленно открыл глаза, раздраженный. Было уже поздно; почему он проснулся?
Натаниэль зарычал. Человек до этого наслаждался сном об одинокой женщине, с которой переписывался последние нескольких месяцев. Он с нетерпением ждал ее первого визита в тюрьму, и с еще большим нетерпением ждал тех денег, которые она начнет отправлять ему на регулярной основе. Она и еще трое других, с которыми он познакомился по переписке.
А потом глаза заключенного сфокусировались, и он увидел черную тень, нависающую над ним под потолком.
Натаниэль особенно наслаждался, видя этот конкретный образ в сознании насильника. Его собственное отражение. Монстр с блестящими красными глазами и острыми зубами, замерший над ним, как хищник над своей жертвой.
Огромные мышцы Криса напряглись, когда он попытался броситься на существо, несомненно, надеясь схватить Натаниэля за шею и задушить, как часто делал со своими жертвами, но его руки не двигались. Они просто лежали по бокам, словно пара тяжелых гантелей.
Натаниэль встретил его взгляд и выжег четкую, яркую картинку своих смертоносных намерений в мозгу заключенного, посылая ему детальные изображения его разорванного горла. Он почти потерял возможность убить человека, так как сердце Криса, охваченного паникой, судорожно сжалось и прерывисто забилось. Предвестники сердечного приступа.
Натаниэль был разочарован.
Ему придется убить его гораздо быстрее, чем хотелось.
Отчаянно пытаясь позвать своего сокамерника, Крис изо всех сил старался открыть рот, но из него не вышло ни единого звука.
