Александр Изотчин - День учителя
Наступило лето, которое Андрей провел на даче с родителями и сестрой. Правильнее было бы сказать, что это было лето, которое они всей семьей провели, кочуя между дачей и домом. Еще осенью отец пригнал откуда-то железный вагон-цистерну, которую на участке поставили на фундамент и превратили в жилище. Теперь предстояло обшить его деревом. Древесину для обшивки доставали, где только можно. В дело даже пошел старый забор, который сломали возле отцовского училища. Иван Николаевич принципиально хотел построить дачу сам. Все лето они с Андреем пилили, строгали, прибивали и красили. К осени вагон превратился-таки в домик, но только снаружи. Изнутри это была все та же цистерна. Отец даже предложил обыграть это, отделав изнутри дачу под отсеки подводной лодки и прорезав наружу круглые окна-иллюминаторы. Мама, в свою очередь, предложила еще подумать, и на этом дачный сезон был закрыт. Когда Андрей вошел в школу, он почувствовал, что климат в классе изменился. Детство ушло куда-то, и за то время, пока он на даче осваивал профессии каменщика, плотника и маляра, его одноклассники тоже развивались, но несколько в ином направлении. Девочки все как одна укоротили юбки выше колен, надели заштопанные в нескольких местах черные чулки в сетку, густо накрасили лица и превратили выкрашенные перекисью головы во «взрыв на макаронной фабрике». Юбку не подшила только Кукушкина, но вовсе не из-за стыдливости, а по причине своей полноты. Зато она компенсировала это такой яркой раскраской головы и щек, что стала напоминать даже не куклу, как все прочие девчонки, а балаганного Петрушку. Все попытки учителей «умыть» девочек встречали жесткий отпор, и неоднократно педагогам приходилось делать вид, что они не слышат те матерные выражения, которые отпускали в их адрес возмущенные восьмиклассницы. Девицы уже были готовы к «взрослым» отношениям. «Зажимать» таких барышень ребятам было не только опасно, но и глупо — детский сад какой-то. Именно это и дала понять Кукушкина Вахрамееву, по старой привычке неуверенно подступившемуся было к ней, сказав: «Какой ты еще маленький, Вахмурка». И прошла мимо, отстранив парня. Вахмурка — было прозвище, производное от фамилии Вахрамеев, данное ему в честь популярного мультяшного гнома. Носил его Мишка с первого класса, но теперь оно приобрело несколько обидный смысл — много куривший Вахрамеев совсем не вырос за лето. Вахмурка вдруг как-то сник и потерялся. Теперь он в основном смаковал сплетни о сексуальных похождениях одноклассниц. Но обсуждать какое-то время было нечего. Несмотря на боевую раскраску и вызывающее поведение, девочки, кажется, все еще были девственницами, по крайней мере в физическом смысле.
Сексуальную революцию в классе совершили Владик Андросов и Марианна Козлова. Именно про нее Вахрамеев через пару недель после начала учебного года принес Мирошкину и остальным ребятам волнующее известие, что «Коза уже не девочка». Родители твердого троечника и заядлого футболиста Андросова, работавшие, как и у большинства одноклассников, на «Башмачке», не имели дачи, никуда никогда в отпуск не ездили и считали, что их дети (у Андросова было еще два брата) могут чудесно провести каникулы в Заболотске. О чем думали преисполненные гордости родители Козловой, отец которой являлся директором дворца пионеров, неизвестно, но их девочка, отправившись на каникулы, в один прекрасный день оказалась в городском парке на скамейке рядом с Андросовым. Кто из них кого туда пригласил, Вахрамеев толком не знал. Но зато из его рассказа следовало, что через пару встреч сидеть на скамейках молодым людям разонравилось, и Марианна пригласила Владика к себе домой, где как раз не было родителей. Там «Дрон и переспал с Козой». Новость эта ошеломила Андрея. В глубине души он завидовал Владику. Не то чтобы он одобрил выбор одноклассника. Козлова Андрею совсем не нравилась. Маленькая, тщедушная, безгрудая, с лицом желтого цвета, кривыми зубами и ногами, Коза была совсем не в его вкусе. А между тем они с Дроном разыгрывали семейную пару, девицы даже поддразнивали ее, называя «Андросовой», что она принимала благосклонно. Связь, в которую вступили эти молодые люди, резко изменила их статус в глазах окружающих, подняла самомнение. Именно этим можно было объяснить то, что видный из себя Андросов польстился на такое убожество, как Козлова. Вскоре еще некоторые девицы завели себе кавалеров из школьных хулиганов или просто ребят, учившихся в более старших классах или ПТУ. Они как будто бы решили принять участие в забеге, силясь догнать Козлову. Но на дистанции вдруг возник новый лидер, оставивший далеко позади даже «передовую» Козу.
В конце сентября в классе появилась новая, весьма привлекательная девочка. Звали ее Таня Щеголькова. Хотя она не была также ярко выкрашена и накрашена, как ее новые одноклассницы, было в Щегольковой что-то, выделявшее из остальных, делавшее взрослее, что ли. Андрей скоро понял что. То был ее взгляд, какой-то оценивающий, все понимающий и жесткий. Поначалу она исправно посещала занятия, но потом исчезла до конца четверти. Вскоре стало известно, что Таня перешла из другой школы неспроста, она была оставлена на второй год по неуспеваемости, но посещать занятия в новом году не стала. В то время на школы возлагалась негласная обязанность дотянуть всех учеников до окончания восьмого класса. Поэтому где-то в городском управлении образования было решено заставить Щеголькову доучиться, поменяв девушке место обучения и припугнув ее при помощи милиции (с этой стороны в ее биографии тоже не все было чисто). Усилия взрослых, судя по всему, не принесли нужного результата. В школе уже начали беспокоиться, и тут вдруг Щеголькова возникла на пороге класса. Как показалось ученикам, учителя сделали вид, что ничего особенного не произошло. И это привлекло к странной ученице еще большее внимание сверстников. Вокруг нее сгруппировался кружок подруг-наперсниц из Козы, Кумы и еще пары-тройки наиболее раскрепощенных девочек. И Щеголькова вдруг тоже начала проявлять интерес к окружающим. На перемене она сидела на подоконнике, в кругу своих фавориток, и, осматривая мальчиков из класса, задавала девочкам какие-то вопросы, одновременно не сводя с объекта изучения пристального взгляда. Девочки шептали ей ответы, после чего Таня бросала им вполголоса реплики, заставлявшие тех смущенно хихикать. Как-то и Андрей ощутил на себе тот изучающий взгляд загадочной девушки. Он видел — Кукушкина что-то ей рассказывала, смущенно улыбаясь, но реакция Тани удивила девок. Она промолчала. Во время урока Щеголькова села за парту позади Андрея, согнав оттуда кого-то из девиц. Весь урок он чувствовал на себе ее пристальный взгляд. Это ему льстило и волновало. Андрей втайне считал себя красивым парнем, к тому же неплохо физически развитым — сказывалось то, что он вырос в семье военного, где турник и брусья всегда считались необходимым элементом времяпрепровождения. Но чтобы вот так — взять и заслужить внимание этой «королевы»! После уроков оказалось, что они вышли с Щегольковой из школы одновременно и пошли в одном направлении. Это было странно, ведь Андрей знал — ей нужно идти совсем в другую сторону. А между тем она все шла и шла за ним, и Мирошкин чувствовал ее взгляд, тот самый, направленный ему в спину. Ноги его дрожали, ладони потели, сердце было готово выскочить из груди. Но он упрямо шел к дому и не оборачивался. Дойдя до подъезда, открыл дверь и только тут взглянул на Таню. Она стояла в метрах двадцати от него, смотрела в глаза и улыбалась. Она чего-то ждала. Наверное, ему следовало помахать ей рукой, что-то сказать. Вахмурка или Дрон наверняка так бы и поступили, и тогда… Кто знает, что бы с ним произошло тогда?! Но Андрей так разволновался и даже где-то испугался, что ничего не сделал. Он медленно повернул голову, вошел в подъезд и начал подниматься по лестнице (у них в доме не было лифта). Войдя в квартиру, Андрей выглянул в окно. Таня сидела на детской площадке и курила. В какой-то момент она подняла глаза и, казалось, посмотрела прямо на него. Андрей сразу отошел в глубь комнаты. Выкурив сигарету, Щеголькова поднялась со скамьи и ушла.
Больше он ее никогда не видел. Из школы она опять исчезла, не получив ни одной оценки за первую четверть. Уже подходила к концу вторая, когда всезнающий Вахрамеев начал рассказывать, как Александр Владленович позвонил домой Тане, и та, пьяная, послала его матом. Тогда на другой день решил позвонить сам директор школы. «А там трубку берет мать Щегольковой, тоже пьяная в жопу, и заявляет, что Танечка подойти не сможет, так как они всю ночь что-то отмечали, а теперь с Танечки только что мужик слез, и она пока встать не может», — сообщал шокирующие вести Мишка. Ему верили и не верили. Но все-таки какие-то усилия школа предприняла, и Щеголькова появилась в третий раз. Андрей с ней не встретился — он простудился и сидел дома. Приход Тани в школу совпал с диспансеризацией, и она вместе со всеми девицами отправилась в поликлинику. Ни одного специалиста Щеголькова не прошла, а в школу вместо нее пришел следователь. Оказалось, сидя в поликлинике, не терявшая времени зря ученица присмотрела себе сапоги, лежавшие в пакете рядом с их хозяйкой, как и все ожидавшей в очереди приема врача. Козлова и Кукушкина отвлекли даму, а Щеголькова, присевшая на соседний стул, взяла обувку и вышла на улицу. Поймали ее быстро. Что с ней сталось, Мирошкин не знал. А вот судьба Козловой и Кукушкиной была вынесена на собрание класса. Обе девицы рыдали, размазывая краску по лицу, за них говорила мать Козы, с одной стороны, умолявшая класс поручиться за «девочек», а с другой — посматривавшая на всех присутствующих с величайшим презрением. Дело против них замяли. Следствие согласилось с тем, что обе девушки находились под влиянием Щегольковой, которая их запугала. Андрей долго еще вспоминал взгляд Тани у подъезда. Девушка осталась для него загадкой. Чего она хотела от Андрея? Иногда его воображение рисовало смелые картины, как он приходит Тане «на помощь», «протягивает ей руку дружбы», «вытягивает из болота» и т. д. Правда, вся эта «помощь» в его мечтах заканчивалась тем, что он занимался со спасенной и благодарной за это девушкой сексом…
