Барбара Вуд - Звезда Вавилона
Незапертая, она тихо открылась на бесшумных петлях.
Гленн и Кэндис оказались не готовыми к тому, что предстало их взглядам.
Витрины, заполненные невероятными сокровищами: короны и тиары, державы с драгоценными камнями и сверкающие скипетры, горностаевые мантии и позолоченная обувь, трон, инкрустированный самоцветами.
— Фило! — позвал Гленн, когда стальная дверь закрылась позади них. Ответа не было.
Они осторожно ступали среди витрин с золотыми кубками и нефритовыми богинями, распятиями из слоновой кости и серебряными потирами.
— Чем это пахнет? — спросила Кэндис, остановившись у закрытых стеклом редких византийских икон.
— Ничего не чувствую.
Кэндис втянула носом воздух.
— Бензин.
Гленн опять позвал Фило. Они прислушались. Никто не отозвался. Они поспешили обратно к двери. Она была заперта.
— Постой, — сказала Кэндис. — Я что-то слышу.
— Я тоже.
Размеренно звучало: пип… пип… пип.
Они пошли на звук сквозь лабиринт стеклянных витрин, в которых изумруды и сапфиры ослепительно сверкали под люминесцентным освещением, пока не очутились в задней части хранилища, где остановились как вкопанные, лишившись дара речи от того, что там увидели.
От бомбы защитного зеленого цвета в форме пули и длиною в шесть футов тянулись провода к механизму, из которого раздавалось пиканье.
— Это… ядерная? — прошептала Кэндис так тихо, словно бомба могла взорваться от ее слов.
— Нет. Ты была права насчет запаха. В этой бомбе напалм.
— Напалм!
— Отвержденный бензин. Благодаря конструкции бомбы воспламененное содержимое распыляется по радиусу взрыва, поджигая все в области поражения. Внешняя оболочка исполнена из алюминия, и взрыватель… — Он замолчал.
Они заметили яркие цифры на боковом дисплее. Отсчет шел в обратную сторону.
— Она взорвется! Ты можешь ее отключить?
Он покачал головой.
— Фило завел нас сюда, чтобы убить?
— Он хочет, чтобы мы были свидетелями его могущества.
— Но зачем ему взрывать замок?
Он посмотрел на нее.
— Чтобы остановить Свечение. Он не хочет наступления конца света. И не желает разделять свою власть с Богом. Остановить Свечение можно, только уничтожив все, что хранится здесь. И поэтому мы теперь должны остановить его.
Гленн обратил внимание на небольшой кассетный плеер, лежавший на механизме взрывателя. Аккуратно подняв его, он нажал кнопку «Воспроизведение», и они услышали голос Фило: «Последний час уже настал, когда впервые должны мы солнцу поклониться». Это подсказка, Гленн. Встретимся в Трофейной комнате».
— «Солнцу поклониться». Что это значит? — Кэндис не могла отвести взгляд от дисплея — обратный отсчет продолжался.
— Это значит, — сказал Гленн, осматриваясь вокруг, — что Фило с самого начала играл с нами, заставляя нас плясать под свою дудку. Он не хочет, чтобы мы погибли в этом подземелье. Мы нужны ему живыми, и тогда он сможет позлорадствовать над нами. Должно быть, он установил потайное устройство для управления дверью. И у нас осталось ровно, — добавил он, одним глазом посмотрев на светящиеся красные цифры и запустив секундомер на часах, когда на дисплее было 5.00. — пять минут, чтобы найти его.
— Включи пленку еще раз, — попросила Кэндис.
Они внимательно прослушали запись. Их взгляды встретились. Солнцу поклониться.
Они подбежали к огромному ацтекскому изваянию солнца, отлитому из золота, и простучали каждый дюйм на его поверхности: символы, фигурки, змеиные хвосты, лицо по центру, его глаза, нос, высунутый язык. Стальная дверь так и не открылась.
— Что дальше? — Кэндис затравленно озиралась по сторонам и видела множество предметов с темами поклонения солнцу, расставленных по всей комнате. Осталось четыре минуты. — Нам не хватит времени!
— Ты начни с той стороны, а я пойду с этой.
Они разбивали витрины и хватали украшения в виде солнца, изготовленные из меди, бронзы и серебра, ассирийские крылатые солнца, символы Аполлона и Ра.
Осталось три минуты.
— Иногда солнце могло быть представлено в виде колеса, диска или круга, — сказал Гленн. — Еще его ассоциировали с глазом. Людовик XIV называл себя «королем-солнце».
— Мы не успеем проверить все!
Гленн посмотрел на часы. Две минуты.
— Может, мы совсем не то ищем. Возможно, речь вовсе не о солнце.
Мысли Кэндис бешено вертелись, пока она повторяла: «Последний час уже настал, когда впервые должны мы солнцу поклониться».
— Постой-ка. Кажется, я видела…
Она нашла то, что они искали, за шкафом-витриной с древнеримской мозаикой бога Солнца Гелиоса: висевший на стене средневековый гобелен. В ярких цветах и с мельчайшими деталями на нем были изображены люди, собравшиеся на горе и обратившие лица к небу. В верхнем правом и левом углах сцены было два символа: альфа и омега.
Первый и последний.
И над головами преклонивших колени людей возносился в рай Иисус.
— Гленн! Сюда!
Он подбежал к ней.
— Это не о солнце в небе, — взволнованно сказала она, — а о Сыне Божьем! — Они сорвали гобелен и увидели…
32
Лифт.
Осталась одна минута.
— Что это за Трофейная комната?
— Та, в которой мы видели головы животных на стенах. На каком она этаже?
— На шестом, — ответила Кэндис. — Нет, на пятом! Или все-таки на четвертом?
Он нажал цифру 4, небольшой лифт вздрогнул и ужасно медленно пополз вверх. Гленн взял Кэндис за руку и крепко сжал ее, пока они смотрели, как зажигались и гасли кнопки, когда лифт проезжал очередной этаж.
Но время на часах Гленна бежало быстрее. Они доехали лишь до второго этажа, когда секундная стрелка остановилась на двенадцати. Ноль. Отсчет закончился. Он притянул Кэндис к себе; они крепко обняли друг друга.
И ждали.
Прошли секунды. Минута. Лифт, дрожа, проехал мимо третьего этажа, а вокруг них была лишь тишина и спокойствие гигантского замка.
— Она взорвалась? — спросила Кэндис.
— Тогда бы мы услышали или почувствовали что-нибудь.
— Значит, то была ненастоящая бомба? — неуверенно произнесла Кэндис. — Муляж, чтобы напугать нас?
— Или Фило отменил взрыв с дистанционного пульта. — Гленн увидел румянец на ее лице, пульсировавшую вену у горла. — Послушай, Фило — полный псих. И мы на его территории. Предоставь мне с ним разобраться. Не совершай никаких необдуманных поступков. Обещай.
— Гленн…
— Кэндис, он рассчитывает на то, что мы потеряем самообладание и растеряемся. Необходимо держать себя в руках.
