Вергилия Коулл - Черный код
Одно я знала точно: вряд ли кто-то сумел бы создать программу, отменяющую в людях человеческий фактор. А раз так, то даже самая гениальная, гуманная и перспективная программа грозила обернуться всемирной войной. Об этом я и собиралась поведать своим слушателям. О страхе, который видела в глазах Макса, когда спрашивала о будущем. О грузе, который взял на себя один человек, чтобы спасти мир.
Я поднялась, отключила ноутбук и сунула его подмышку. Вышла в коридор, но, проходя мимо дверей бывшего кабинета Марго, невольно замедлила шаг. Эх, Маргарита Анатольевна! Суд над ней, в отличие от нашумевшего дела убийцы ее возлюбленного, обещал пройти тихо и тайно. Вряд ли станет известно, какая участь постигнет эту женщину, ведь все, кто попадает под юрисдикцию секретной службы, тут же исчезают для остальных.
Оставалось гадать, что толкнуло ее предать и подставить меня? Продумать план, подкупить охрану в лаборатории, замести следы – все это не походило на сиюминутное желание. Тут требовалась подготовка. Захотела ли Марго красивой жизни, узнав, что Андрей Викторович замыслил подобное? Решила пойти по его стопам? Поняла, что без него долго не продержится на своем месте? Боялась, что все развалится, лаборатория изживет себя и будет расформирована, а сама Марго останется не у дел? Ведь почувствовав вкус власти, посидев на важной ответственной должности, очень не хочется терять то, к чему привыкла.
Я искала для Марго оправдания, но в глубине души жалела, что так глупо попалась. Купилась на тщательно продуманную ложь, на заверения в остром чутье и нетривиальном складе ума, а на самом деле, ни в том, ни в другом себя не оправдала. И решение загадки Макса тоже бы не нашла, если бы не случай. Явно не запланированный им, потому что такой человек, как Макс, не позволил бы себе афишировать способности и постарался бы избежать опасности, о которой знал заранее.
Но он не знал, что программа «Красный Код» стартует, и это снова возвращало меня к размышлениям о том, с какого момента все пошло не так…
* * *С этими размышлениями я и добралась до здания суда. Увидев перед входом толпу, тут же свернула в уже знакомый переулок и позвонила Вронской, чтобы та встретила. Адвокат не подвела, ждала меня у служебных ворот, цепким взглядом впилась в ноутбук.
– Все готово? – спросила она вместо приветствия.
– Да, – кивнула я и услышала, как за спиной охранник захлопнул створку. – До сих пор восхищаюсь, как вам удалось отвоевать Максима у науки?
Пока мы пересекали дворик на пути к зданию, старуха пожала плечами и ускорила шаг.
– Не знаю, получилось бы у меня, если б не… Григорович, – поймав мой удивленный взгляд, Вронская ухмыльнулась, – да-да, этот пес блохастый вышел из себя, ведь у него из зубов выдрали сахарную косточку, которую так хотелось погрызть. Поэтому мы с ним объединились и вдвоем надавили на все рычаги. На время заключили перемирие. Не смотрите так, Анита, мы уже снова по разные стороны баррикад.
Я только покачала головой. Вронская – хитрая лиса! Знает, когда ударить, а когда приласкать. Если ее влияние на Макса было столь велико в юности, то теперь понятно, откуда у него такие способности к дипломатии. А может, и Дашино умение манипулировать имеет те же корни?
– Правда, заседание будет закрытым, – продолжила адвокат.
– Но люди у входа… – озадачилась я, но она оборвала меня жестом.
– Никто не пустит их дальше дверей.
– А родственники?
– Вы о Дарье? К сожалению, ей тоже не разрешили. И прессы не будет. По окончании вас, скорее всего, попробуют выследить журналисты, чтобы заставить дать интервью. Будьте осторожны, а лучше воспользуйтесь машиной, которую я заказала для вас.
– С охраной? – рассеянно поинтересовалась я, ничуть не огорчившись новости, что выступать придется для пустого зала.
Так даже спокойнее. Кроме того, мы с Дарьей не виделись с той злополучной ночи, и я не горела желанием идти на контакт, а если бы вновь увидела горящий взор сестры, обращенный на брата… неизвестно, насколько хватило бы моих и так основательно подпорченных нервов.
– Максима уже привезли? – наклонилась я к уху Вронской, когда мы пробирались коридорами к залу суда.
– С минуты на минуту, – коротко бросила она.
Когда я вошла в зал, внезапно ощутила, как задрожали колени и вспотели ладони. Пришлось покрепче перехватить ноутбук. Не успела занять место в первом ряду, как Григорович приблизился с улыбкой победителя на лице. Он стрельнул глазами в сторону ноутбука.
– Здравствуйте, Анита. Приятно видеть, что у вас появился однозначный результат. Чисто гипотетически, – обвинитель скорчил невинную рожицу, – к какой версии склонился бы эксперт на вашем месте?
Я смерила его презрительным взглядом, но тут же одернула себя. Григорович просто выполнял свою работу и делал это с полной самоотдачей. Будь он другим – Вронская выиграла бы дело одной левой, даже не ударив палец о палец, как и приказывал ее наниматель.
– Чисто гипотетически, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, – стороне обвинения было бы приятно узнать, что убийца профессора одной ногой уже находится за решеткой.
Григорович расплылся в понимающей улыбке. Он подмигнул и отошел, оставив меня сидеть с напряженной спиной. Именно так. Уже очень скоро придется обнародовать доказательства виновности. И если буквально вчера я мысленно подгоняла время, то теперь отчаянно возжелала его притормозить, лишь бы оттянуть момент, после которого изменить что-либо станет уже невозможно.
Увы, но Макс не оставил мне другого выбора. Его спасение возможно лишь через признание вины, я отчетливо поняла это, когда пересматривала наши сеансы и сопоставляла мельчайшие детали истории воедино. Но поймет ли теперь он смысл моего поступка? Хотелось в это верить.
Время текло со скоростью ползущей улитки. Я успела включить ноутбук, загрузить нужные программы и начала нервно барабанить ногтями по пластиковому корпусу экрана. Наконец, через боковую дверь под охраной ввели Макса. Захотелось привстать, вытянуть шею, чтобы лучше его рассмотреть, но краем глаза я вовремя заметила наблюдающего за мной Григоровича и погасила порыв.
Пока Макс занимал свое место, отгороженное решеткой, наши взгляды все-таки пересеклись на краткую долю секунды. В его глазах плескалась тревога, губы были стиснуты в напряженную прямую линию. Это был не тот Макс, который нагло улыбался мне в зале суда, наплевав на все, даже на присутствие Сергея. Тот человек планировал выйти победителем или умереть с высоко поднятой головой, но теперь ему грозило стать рабом науки, подопытным животным, а к подобному исходу он не готовился. Я прекрасно могла представить, что творилось в его душе.
