Мартина Коул - Сломленные
Он помолчал, давая ей осмыслить сказанное, затем произнес:
— Кстати, Ганнер и Партридж мертвы. Как чувствует себя Патрик?
Он увидел, как она побледнела, и мягко улыбнулся:
— Жизнь порой складывается очень интересно, правда? Нам всем есть что скрывать.
Кейт развернулась и вышла из комнаты. Ретчет победил и прекрасно это знал.
Джулия Кармайкл жила в маленьком муниципальном домике. В комнатах у нее царила чистота, хотя мебель поистрепалась со временем. У Джулии были седеющие волосы, коротко подстриженные на мужской манер, и широкое открытое лицо с выцветшими голубыми глазами и крепким подбородком. Кейт она сразу понравилась — что-то в ней вызывало доверие.
Джулия готовила чай, а Кейт, сидя за кухонным столом, наблюдала, как она хлопочет. Судя по тому, как нервничала хозяйка, ей нечасто приходилось принимать гостей.
— Так вы пришли, чтобы узнать о моей Лесли? — спросила она.
Кейт кивнула:
— Я хотела бы задать вам несколько вопросов.
Джулия иронически улыбнулась:
— Снова открывают расследование, так получается?
Кейт промолчала. Джулия Кармайкл безнадежно покачала головой:
— Вряд ли. Судьба Лесли никого не волновала раньше и не волнует сейчас. — Теперь в каждом ее движении ощущалась враждебность. Она со стуком поставила чайник на стол. — Я каждый день думаю о моей Лесли. Тело нашли в лесу, ее изнасиловали и убили. Насильников было несколько. Патологоанатом сказал об этом моему Джеку. Он работал носильщиком в больнице Грантли, мой Джек. Он там всех знал, и его все любили. Но потом, на суде, следователь заявил, будто преступление совершил только один человек и будто Лесли совсем не мучилась. Вы не представляете, какую чушь они несли, стараясь замести следы. Никаких имен в деле так и не появилось. Сказать вам, почему?
Кейт снова промолчала.
— Потому что преступник был одним из ваших, он служил в полиции, этот выродок. Баркер, так его звали. Я ему доверяла, знала его жену. — Джулия горестно покачала головой при воспоминании о таком коварстве. — И ведь он пришел в мой дом выразить соболезнование по поводу смерти Лесли. Клялся — мол, обязательно найдет виновного. И я ему верила. Я не знала тогда, и никто не знал, что его подозревали. На него уже неоднократно поступали жалобы, а моя Лесли угрожала рассказать, как он приставал к ней и к некоторым ее подружкам. — Джулия зажмурилась: — Она не была примерной девочкой, моя Лесли, но она не заслужила такой смерти. Если бы такое случилось с животным, все возмущались бы и требовали возмездия. Но когда ни за грош гибнет человек, это просто становится новостью на несколько дней, пока не случится что-то более значительное.
— Кто-нибудь еще имел отношение к этому делу? Я имею в виду — другие девочки?
Джулия вздохнула и стала разливать чай. Чай был густой и темный, и Кейт знала, что у него окажется прелый вкус.
— Да, несколько девочек в этом замешаны. Я ведь нашла дневник Лесли и потому знала больше, чем все думали. Но, когда Баркера задержали, я не знала, что Лесли писала именно о нем. Она использовала букву «Б». Никаких имен. Просто я сопоставила некоторые факты, которые почерпнула из рассказов других девочек. Однако дневник у меня отобрали. Я отдала его полиции, поскольку верила: с его помощью свершится правосудие над Баркером. Больше я дневника не видела и не смогу доказать, что он существовал. Но этот любезный человек, мистер Ретчет, — он совершенно точно видел его. Я отдала дневник ему прямо в руки, когда он приходил сюда.
Кейт пять раз перечитывала дело. Там говорилось лишь о том, что убита девочка, произведено расследование, но найти убийцу не удалось. Согласно выводам следствия, убийца оказался в этих краях проездом или он просто бродяга — одним словом, случайный человек. Нигде не говорилось о проведенном внутреннем расследовании, о том, что в преступлении подозревали полицейского. Вопиющее сокрытие фактов! Но, глядя на Джулию Кармайкл, Кейт знала, что этой женщине не хватило бы сил бороться за справедливость. Она была жертвой собственного невежества и страха — страха перед полицией и высоким начальством.
— Работники социальной службы тоже привлекались к расследованию? — спросила Кейт.
Джулия кивнула. Она закурила и села у стола, положив на него загрубевшие руки с обломанными ногтями.
— Лесли состояла под надзором социальной службы из-за проблем в школе. Она прогуливала, грубила учителям. Ничего такого уж серьезного. В их компании все так себя вели. Но когда она связалась с этой Керри Элстон, то по-настоящему отбилась от рук. Керри заходила за ней в тот день, когда ее убили. Я до сих пор думаю, что она тоже в этом участвовала. Она и Баркер погубили моего ребенка. — Джулия тяжело вздохнула. — На похоронах Керри плакала, но я велела ей убираться к черту. Она плакала, стараясь привлечь к себе внимание, смотреть было противно. Она даже сюда приходила и просила разрешения посмотреть на Лесли в гробу! Сначала я сочла ее поведение просто детской блажью, а потом нашла дневник, когда убиралась в комнате Лесли. Я отдала его мистеру Ретчету, который вел это дело. Он обрадовался и пообещал продолжить расследование. Понимаете, я тогда решила, что он имел в виду Баркера, поскольку видела Баркера с Керри и с этой маленькой шлюшкой Джеки Палмер. Баркер обычно сажал их в свою машину на окраине района, там, где пустырь. Дело известное, таких вещей в небольшом городе не скроешь. Но моя Лесли не похожа на них — так я думала, пока не прочитала дневник. Это было ужасно, мисс Берроуз. Можете вы себе представить, каково было мне, матери Лесли, читать о ее похождениях с мужиками?
Кейт опустила глаза. Да, она могла себе представить чувства Джулии. Она испытала то же самое с Лиззи. Она знала, какая это травма, когда вдруг узнаешь, что твоя родная дочь, твой ребенок, которого ты вырастила, любила, обожала, охотно позволяет использовать себя кому попало. Девчонкам казалось, будто разнузданность делает их какими-то особенными.
Джулия молча курила и задумчиво смотрела в окно. Мысли ее витали далеко от этой тесной кухоньки.
— И ведь не только с мужчинами, что самое ужасное. Они и между собой тем же занимались. И ведь были еще совсем маленькие — двенадцать, тринадцать лет. Некоторые еще младше. Я была просто опустошена. Эта история убила моего Джека. Я постаралась скрыть от него самое страшное, но то, что он потерял дочь, само по себе убило его. Я похоронила его через восемь месяцев после Лесли. Он выпил снотворное, когда я ушла на работу. Он так и не узнал всей правды, и хотя бы за это я благодарна судьбе.
Кейт была ошарашена:
