Джоанна Росс - Тайные грехи
Но Ли пошла еще дальше: ей хватило наглости предложить Мариссе пройти курс лечения от наркомании. Естественно, Мариссу не обманула эта забота в кавычках: ясно как день – Ли пытается упечь ее под замок, чтобы через какое-то время все забыли о ее существовании.
Марисса вспомнила ту ледяную сдержанность, с которой Ли сообщила ей о замене. В ней бурлила ярость, угрожая вот-вот взорваться.
– Ты совершаешь большую ошибку, дорогая сестричка! – И Марисса потянулась за замечательным белым порошком, неизменно приносившим ей облегчение. – Роковую ошибку – из-за которой всю жизнь будешь раскаиваться!
Ли не собиралась присутствовать на приеме у Кристофера Бирка по случаю присуждения «Опасным страстям» сразу пяти «Оскаров» (за лучшие режиссуру, операторское мастерство, оригинальный сценарий, мужскую роль и работу художника), но, будучи главой кинокомпании «Бэрон», не могла хотя бы не показаться.
К счастью, позвонил Халил: он приезжает в Лос-Анджелес по делам и хотел бы встретиться. Она пригласила его на торжество – он с удовольствием дал согласие.
Коттедж Бирка в Малибу полнился искрометным весельем, превосходными винами и поздравлениями. Все приглашенные принадлежали к высшему обществу; люди, двигавшие вперед киноискусство Америки, сошлись, чтобы чествовать одного из своей среды. Прием обещал быть удачным во всех отношениях. Было так тесно, что можно было болтать одновременно со всеми и в то же время никого не слышать. После того как Ли перекинулась словом-другим с каждым из гостей и поела фаршированных грибов, у нее от сигаретного дыма разболелась голова, и она решила прогуляться по пляжу – подышать свежим воздухом.
– Нет, ты посмотри, сколько народу! – прокричала Джилл Кочеран. Диск-жокей как раз поставил Эдди Рэббита, «Я люблю ночной дождь». В другом углу перед экраном телевизора собралась толпа желающих посмотреть возвращение домой группы американских заложников – после того как их четыреста сорок два дня продержали в Иране. – Я чувствую себя сардиной из такой, знаешь, плоской коробки – не хватает только масла.
– На обратном пути заскочим к «Ральфу», – ответил Мэтью. – Устроим собственную вечеринку.
Джилл шутливо хлопнула его по руке.
– Мэтью Сент-Джеймс! Только я начинаю думать, что ты – самый неисправимый дикарь на свете, как ты являешься и преподносишь сюрпризы. – Джилл радостно улыбалась. В белой атласной блузе с воздушными рукавами и черных бархатных штанах, с косынкой, обвязанной вокруг пояса и огромными золотыми обручами в ушах, она была похожа на леди-пирата. – Видимо, поэтому я и терплю твою манеру появляться и исчезать, прежде чем успеешь пустить корни.
– Пробовал – не вышло. – Он с любопытством поглядел на нее. – Ты решила остепениться?
– Не то чтобы решила. Но вот что я тебе скажу, Мэтью: если у тебя когда-нибудь возникнет такое желание, я могла бы пересмотреть свои жизненные принципы. – Мэтью явно встревожился. Джилл заметила и рассмеялась. – Господи, да не надо понимать буквально. Пошли развлекаться – пока мы не сказали друг другу что-нибудь такое, о чем пожалеем утром. – И она смешалась с толпой.
Это было первое светское мероприятие, которое Мэтью посетил после развода с Мариссой. Может, Джилл права и он действительно дикарь? Хуже того – стареющий дикарь? Неуютная мыслишка!
Не прошло и десяти минут, как он понял: с него довольно. А поскольку Джилл явно наслаждалась жизнью (она развлекала публику, демонстрируя редкое умение раскрывать рот в унисон с пластинкой, создавая полную иллюзию того, что это она поет), он решил побродить по пляжу.
Ли замерла – навстречу шел Мэтью. Это чистое совпадение, внушала она себе, не может быть, чтобы он последовал за мной!
– Привет, Мэтью.
– Привет, Ли.
Она стояла у кромки воды; лунный свет еще больше посеребрил ее светлые волосы; Мэтью еще не видел ее такой красивой. И сильно похудевшей, отметил он, наметанным глазом окидывая ее фигуру. Не он ли касался всех участков ее тела? Сколько раз за годы разлуки видел его во сне!
– Я вышла подышать. Слишком много народу.
– Типичная отговорка Ли Бэрон. – Интонация смягчила иронию.
Первоначальная растерянность прошла.
– Не ожидала тебя здесь увидеть. Не твой тип тусовки.
– Я с подругой. Джилл Кочеран. – Руки сами тянулись к Ли; он спрятал их в карманы и стал раскачиваться на пятках.
– А… Девушка-фотограф, благодаря которой твой торс прославился во всем мире.
Они помолчали. Потом Ли произнесла:
– Халил сказал, он собирается вложить деньги в «Глаз тигра»?
Ее не удивило решение Халила оставить пост помощника министра культуры и основать синдикат для финансирования художественных фильмов. Еще в то далекое лето, посредничая на съемках «Арабских ночей», он проявлял повышенный интерес к кино.
В памяти Мэтью вспыхнула докладная записка Циммермана.
– Так и есть. Мы потратили два года на переговоры, но, кажется, близки к подписанию договора. Осталось найти студию.
– Рада, что у тебя все хорошо.
– Неужели?
Ли пошатнулась как от удара. Что он знает?
– Да, конечно.
Его так и подмывало спросить, почему она зарубила его сценарий, но вместо этого он уступил искушению и поправил упавшую ей на щеку светлую прядь.
– Ты всегда нравилась мне с распущенными волосами. Ли проглотила комок.
– Знаю.
– Так было в нашу первую ночь. – Он погладил ее по щеке.
– У тебя хорошая память.
– Тебя трудно забыть, Ли. Я пробовал.
– Мэтью…
– Одно время я сравнивал тебя с боттичеллиевским ангелом. Никогда не встречал такой красивой женщины. И такой опасной.
– Опасной?
Он так страстно желал ее, что испугался утратить контроль над собой. После всех этих лет, после двух мучительных расставаний – кажется, уже можно было понять, что значит связываться с этой женщиной.
– Да, опасной. Сирена – вот что приходит на ум.
– Если принять во внимание, что сирена славится тем, что завлекает и губит мужчин, – не слишком лестное сравнение.
– Наверное. – У него свело желудок при воспоминании о ее предательстве. Как можно быть такой обворожительной – и такой коварной? Мариссины махинации по крайней мере видны невооруженным глазом – конечно, если вы не налижетесь и не потеряете бдительность. Зато мотивы Ли оставались для него тайной за семью печатями. – Моя любовь к тебе всякий раз приносила несчастье.
Ударь он ее – и то не было бы так больно. Ли вздрогнула и глубоко втянула в себя воздух. Она не думала, что он так сильно против нее настроен. Ли обхватила плечи руками – характерный жест самозащиты.
– Извини. Может, тебе лучше уйти – пока мои пагубные чары не подействовали?
