Вадим Бабенко - Простая Душа
Астахов дошел до Речного и постоял немного у главной городской пристани, говоря себе привычно – вот он простор, любуйся, ты ехал сюда за этим. Взгляд размазывается, и душа разлетается вширь, истончаясь при этом до бессилия. Что поделать: запас души конечен почти у всех, да и потом – так ли востребована глубина? Большинство живущих тут будто вообще бездушны – лишь в некоторых вскипает водоворот или чернеет омут…
Волга текла ровно и мощно. Облака, отражаясь, окрасили ее тусклым свинцом, но ей нипочем была любая тяжесть – и нависшие тучи, и баржи, груженные углем и лесом, и небольшие прыткие моторки. Утром буднего дня пассажирских судов было немного, лишь один корабль готовился отчалить и взять курс на север – к Нижнему, к Казани, а то и к Москве. Он гулко прогудел и пыхнул паром – и тут же духовой оркестр на берегу грянул марш «Прощание славянки», по старой традиции, не нарушаемой никогда.
«Похмельный пароход под похмельные трубы отплывает вверх по пьяной реке, – усмехнулся Андрей. – Как бы это запомнить? Жаль, не на чем записать. Гирлянда разноцветных флажков на нем – наивнейшая из фальшивок. Обещание праздника, который, знают все, не случится. Но как же хочется в него верить и, вместе с ним – как же хочется обмануться чьей-то наивностью!»
Андрей Федорович спустился на набережную и прошелся туда-сюда вдоль самой воды. Оказавшись в дальнем конце причала, он засмотрелся на рыбаков, следящих за поплавками, едва различимыми среди мелкого сора, потом увидел двух мужчин с большим биноклем и подивился про себя неуместности их напряженной позы. В тот же миг один из них воскликнул взволнованно: – «Вон они, едут! – потом обернулся через плечо и добавил: – А тут, гляди, и начальство пожаловало», – так что Астахов, заинтригованный, замер на месте, решив немного понаблюдать.
Неподалеку, у здания местной милиции, которое делили сухопутные милиционеры и «речники», действительно стояла небольшая группа людей в форме. Один из них, с погонами майора, как раз и представлял собой начальство, на которое ссылался глазастый Толян. Это был Аленичкин, заместитель начальника Кировского РУВД, прибывший собственной персоной для осуществления «контроля», на котором настаивал шеф. С ним рядом стояли еще два чина поменьше, равнодушно поглядывая то на реку, то на хмурое небо, все так же сыпавшее дождем.
Вскоре подплыл и катер – с Валентиной, ОМОНом и недавними пленниками. Оркестранты, провожавшие речной корабль, уже разбрелись по своим делам, и спасенных, помимо милиции, встречали лишь несколько случайных зевак. Среди них оказался и Андрей Федорович, с удивлением отметивший, что двое с биноклем, явно интересовавшиеся событием больше, чем он, отошли подальше и даже спрятались за мусорным баком – не иначе, желая остаться незамеченными. Он задумался было о причинах такой странности, но тут же о ней позабыл: катер причалил к берегу, и, среди прочих, по шатким сходням спускался не кто иной, как его приятель Николай.
«Эй!» – закричал Астахов и бросился к приехавшим, вызвав маленький переполох в рядах как участников, так и зрителей. Все, впрочем, успокоились быстро, убедившись, что нежданный знакомец не таит в себе угрозы. Друзьям дали похлопать друг друга по спине и обменяться эмоциональным: «Что ж ты не звонил… – Так я ж звонил… – А у меня телефон… – А я не знал…», – после чего Андрея решительно оттерли прочь, объяснив, что он тут некоторым образом некстати.
«Я же говорил, Сиволдайск – очень маленький город», – пробормотал Николай напоследок, успев-таки пообещать, что нынче же днем обязательно даст о себе знать, после чего вся группа скрылась в милицейском здании, а Астахов медленно побрел восвояси – сбитый с толку, но отчего-то воспрявший духом. К тому же и дождь перестал, хоть под ногами было все еще мокро и грязно. Проходя мимо контейнеров для мусора, он покрутил головой, но те двое исчезли, будто провалились сквозь землю.
Черт с ними, – решил Андрей Федорович, – домой бы надо, может что напишу, – и решительно повернул к гостинице «Паллада», где всегда ждали свободные такси. На ходу он бормотал вполголоса: – «Похмельный пароход вверх по пьяной реке…»
Тем временем, в конторе Волжской милиции разворачивались свои маленькие драмы. Майор Михаил Аленичкин сразу принялся расставлять точки над ‘i’. Прежде всего он отвел в сторону следователя Никитину и сказал ей строго: – «Так, Валентина, дело я беру себе. Ты езжай в контору и отчетец мне составь, а с ними я сам поработаю, без тебя». Та глянула исподлобья и стала было возражать, но майор крякнул, рыкнул, и она сразу сникла, а потом он еще и спросил ядовито: – «А вообще с подозреваемыми у тебя как?»
«Вот один», – кивнула Никитина на механика, стоявшего в окружении рослых омоновцев, который, заметив это, заискивающе скривился в ответ. «Остальные в розыске», – добавила она преувеличенно бодро, но майор уловил неуверенность опытным ухом, нахмурился и покачал головой.
«Ты там дров не наломала случаем? – осведомился он недобро. – Тебе доверили, а ты вообще как?»
В этот момент у Валентины зазвонил телефон, она скосила глаз на определившийся номер, отменила вызов и стала было говорить что-то, жестикулируя свободной рукой, но майор уже потерял к ней интерес и смотрел куда-то в сторону, за ее плечо. Тут телефон зазвонил снова, он досадливо дернул головой, бросил ей: – «Давай, Никитина, езжай», – и развернулся, чтобы уйти.
«Михаил Иванович…» – протянула она умоляюще ему в спину, но Аленичкин даже не обернулся, а телефон все звонил и звонил. Валентина послала майору вслед испепеляющий взгляд и побрела к выходу, визгливо выговаривая в трубку: – «Занята я! Да, занята! Где, где, на работе, где ж мне еще быть?..»
Утвердив свою руководящую роль и отдав несколько коротких распоряжений, майор зашел в комнату, отведенную потерпевшим, окинул всех острым взглядом, потом подошел к Царькову, вскочившему ему навстречу, и поздоровался с ним за руку. «Слушай, – возбужденно заговорил Тимофей, – очень удачно, что ты здесь. У меня джип остался прямо на шоссе. Там в нем и ключи, и вещи!»
«Знаю, знаю, – перебил Аленичкин с широкой улыбкой. – Милиция, она не дремлет. Там уже наши работают с твоим джипом – и мы с тобой скоро туда. Показания сейчас у вас снимем – у тебя я сам, а с коллегами твоими мой парень займется, я распоряжусь. Или это друзья, а не коллеги?» – он еще раз испытующе обвел глазами комнату и задержался взглядом на Бестужевой, отчего та вспыхнула и уставилась в пол.
«Да, друзья, да, подожди-ка… – зачастил Царьков. – Мне только один звонок нужно, быстро очень. Почему-то Петрович трубку не берет», – пожаловался он Аленичкину, который тут же старательно округлил глаза.
