Татьяна Устинова - Миф об идеальном мужчине
Клавдия кивнула, не понимая, какое отношение эти люди могли иметь к ней.
Фамилия Джапаридзе была знакома всем москвичам, так что глупо было спрашивать, знает его Клавдия или не знает. Он был знаменитым скульптором, процветавшим как при Сталине, так и при Лужкове. Он построил половину всех новых московских памятников и, наверное, процентов девяносто домов и дворцов для элиты. Он был знаменит не только в Москве, но и в Грузии, откуда был родом, и даже за границей, где его привечали за близость к московскому мэру. Он умер… Когда же он умер? Клавдия точно не могла вспомнить, когда именно, но что-то недавно, и на его похороны в Тбилиси съехалась уйма знаменитостей – от Ростроповича с Вишневской и до Эрнста Неизвестного.
– Ну и что? – спросила она вяло. Шок все еще не отпустил ее. Андрею было ее жалко. Он знал, какой шок ей еще предстоит испытать.
Они сидели на кухне у него дома, куда он сразу же отвез Клавдию, поручив Игорю отправить задержанного на Петровку. Потом он вернулся на работу и возвратился домой, как всегда, поздно. Она сидела на диване в той же самой позе, в которой он оставил ее несколько часов назад.
Андрей вздохнул.
Он еще будет проклинать себя за то, что чуть было не опоздал, что примчался вовремя чисто случайно, что еще пять секунд, и Клавдии Ковалевой не было бы на свете.
И еще он знал, что скорее всего потерял ее. Но пока он должен был все ей рассказать.
Он сел напротив нее, придвинулся поближе и стиснул коленями ее ноги.
– Илларион Джапаридзе был твоим отцом, – сказал он. – И отцом Сергея Мерцалова, которого убили ночью первого сентября в сквере рядом с Хохловским переулком.
Клавдия медленно подняла на него глаза.
– Ты что? – спросила она. – Заболел?
– Илларион Джапаридзе был твоим отцом, – повторил Андрей терпеливо. – А у тебя был брат, Сергей Мерцалов. Вас отдали в разные детские дома после смерти вашей матери, Нины Дашковой, которую Илларион любил. Она работала в издательстве, где выходила книга его рисунков, и он ее… полюбил. Тебе было два года, а Сергею – шесть, когда она умерла. Она умерла дома, от отека легких, как раз под Новый год. Вас нашли соседи, и Сергея сразу отдали в детдом, а тебя в больницу, потому что ты тогда сильно болела.
– У меня был брат? – потрясенно прошептала Клавдия. – До этого понедельника у меня был живой брат? И нашу мать звали Ниной?
– Да, – сказал Андрей. Он не мог больше на нее смотреть и поэтому поднялся и пошел в прихожую за сигаретами. – У тебя есть два племянника, семи и девяти лет. Дети Сергея. И его вдова, твоя… кто она тебе? Сноха?
– Андрей, – сказала Клавдия чужим голосом, – откуда ты все это узнал?
– К сожалению, я узнал поздно, – сказал Андрей неприятным голосом. – Как видишь, я чуть не опоздал.
– Ты не опоздал, – Клавдия покачала головой. – Ты не мог опоздать…
– У Иллариона и Натальи Рогожской был сын. И он ненавидел Нину за то, что она увела отца из семьи. И сама Наталья ненавидела ее так же сильно. Ее муж был удачливый, богатый и знатный, и она никак не могла допустить, чтобы он ушел к какой-то редакторше, у которой от него были маленькие дети. Он тоже не спешил решать этот вопрос, ему было вполне удобно в двух семьях, но старший сын любил родителей такой чудовищной любовью, что решил, что самым правильным будет Нину отравить, что он и сделал. Он первоклассный химик, о ядах знал все, а Нина была доверчивой и молоденькой. Она на самом деле верила, что сын ее возлюбленного хочет с ней подружиться и поэтому приходит к ней домой и пьет чай с ней и с детьми…
– Господи, что ты говоришь, Андрей… – пробормотала Клавдия.
– То, что есть, – ответил Андрей сердито. – Он убил твою мать, а вас с братом отправили в детдома, Илларион больше вами не интересовался. Он любил Нину, а вовсе не каких-то там детей… Он остался в семье и прожил в спокойствии и благополучии еще почти тридцать лет. А потом он умер, и оказалось, что все свои деньги – все! – он завещал троим своим детям. То есть старшему сыну и вам с братом, если окажется, что вы еще живы. У него были огромные возможности, Клава. Даже мертвый, он мог найти кого угодно. На него работали самые лучшие адвокатские и сыскные конторы, и они бы вас нашли. И тогда очаровательная Наталья Ивановна и ее сынуля получили бы третью часть вместо того, чтобы получить все. И они решили, что им ничего не остается, только найти вас раньше и убить. Мало ли кого убивают в большом городе каждый день! Рогожская знала, что вас раздали по разным детдомам и связь между вами установить очень трудно, если не невозможно. Конечно, она не знала, что ты – это ты, пока они не начали за тобой следить. Но когда узнала, это даже придало ситуации остроту – ты ее любила, ухаживала за ней и оставалась для нее лютым врагом. Она об этом знала, а ты – нет…
– Боже мой… – пробормотала Клавдия и взялась руками за щеки, – боже мой…
– Им нужно было убить и тебя, и Сергея до того, как вас начнут искать адвокаты, только тогда это не вызвало бы подозрений. Нет человека и нет, мало ли что. Они очень торопились потому, что завещание вступает в силу с будущего понедельника, а я узнал об этом от своего осведомителя только сегодня днем и понял, что он непременно постарается прикончить тебя, пока ты на работе, ведь после работы я забирал тебя и увозил, об этом наверняка соглядатаи ему доложили. Он должен был знать о тебе все, вот почему и за тобой, и за Сергеем так долго следили. Он должен был быть уверен, что это именно вы, вот почему у тебя утащили паспорт. Он должен был в точности знать ваше расписание и привычки. Он ненавидел вас так остро, что даже не понимал, почему убить вас – это плохо. Я ему чуть в морду не вмазал, – сказал Андрей, опустив глаза, чтобы не смотреть на Клавдию.
Он врал потому, что на самом деле вмазал.
– Подожди, Андрей, – попросила Клавдия. – Но он же… брат. Он же наш брат…
Она выговорила слово “брат” осторожно, как будто попробовала на вкус.
– Это для него не имело значения. Имело значение только то, в чем убедила его мать, – что вы виноваты в том, что Илларион ушел из семьи и некоторое время не возвращался обратно. И что с вами никак нельзя делиться отцовским наследством. А оно, как я понимаю, огромное…
Он выбросил окурок в раковину, чего никогда не делал, и уставился в темное окно.
– Я увидел фотографию Рогожской в альбоме у Ирины Мерцаловой, вдовы твоего брата. Она сказала мне, что эту фотографию маленький Сережа зачем-то захватил из дома, когда его забирали в интернат. А потом я увидел эту женщину в твоей аптеке и долго не мог вспомнить, где я ее мог видеть раньше, а потом вспомнил… Ее сын так ненавидел Сергея, что даже убил его собаку, доброго, бестолкового, старого колли. И не забыл о том, что мы тоже придем с собакой, – обработал чем-то ноги, чтобы наша собака не взяла след. Я же говорю, химик он превосходный. Научным институтом руководил…
