Нора Робертс - Ей снилась смерть
– Я постараюсь, чтобы вы сумели сделать это как можно скорее. Может, вас куда-нибудь подвезти?
– Нет, не надо. Я сам. Мне нужно сообщить моим родителям. Я пойду. – Он направился к выходу, но возле самой двери, не оборачиваясь, спросил: – Вы найдете того, кто это сделал? Вы отыщете его?
– Обещаю, Джерри. И последний вопрос.
Он вытер щеки и повернулся.
– Да?
– Скажите, у Марианны была татуировка?
Джереми коротко засмеялся – коротко и сухо, будто что-то изнутри царапало ему горло.
– У Марианны? Нет! Она была несколько старомодна и ни за что бы не сделала даже временную татуировку.
– Вы абсолютно уверены в этом?
– Мы были любовниками, лейтенант. Мы любили друг друга. Я знал ее тело, я знал ее мысли, я знал ее сердце.
– Хорошо, благодарю вас. – Ева подождала, пока за ним с негромким щелчком закроется дверь, а затем повернулась к Пибоди: – Ну, что скажете?
– У этого парня словно сердце из груди вырвали.
– Согласна. Но люди нередко убивают тех, кого любят. Надо сказать, что алиби у него весьма шаткое.
– Но он ни капельки не похож на Санта-Клауса.
Ева невесело улыбнулась.
– Готова побиться об заклад, что тот, кто ее убил, – тоже. Иначе он не стал бы позировать и выпендриваться перед видеокамерой. Вкладыши под щеки, контактные линзы синего цвета, румяна, борода, парик… Тут кто угодно станет похож на Санта-Клауса. Но Джереми, скорее всего, действительно ни при чем. Теперь давайте выясним, где работала Марианна, проверим ее друзей и врагов.
Еве понадобилось очень немного времени, чтобы выяснить: друзей у Марианны Хоули было пруд пруди, а врагов, похоже, ни одного. Общительная, жизнерадостная женщина, которая была очень близка со своими родителями, любила свою работу и обожала суматошную городскую жизнь – вот какой вырисовывался портрет. У нее было несколько близких подруг, она питала слабость к походам по магазинам, обожала театр и была счастлива тем, как складывались их романтические отношения с Джереми Вандореном.
По дороге домой Ева прокручивала в мозгу все, что говорили о Марианне ее друзья и знакомые.
«Она буквально летала!»
«Ее обожали все, кто ее знал!»
«У нее было открытое, доверчивое сердце!»
Никто не затаил на нее обиду. Никто не позволил себе хотя бы одной высокомерной или пренебрежительной реплики, которые нередко роняют живые, говоря о мертвых. И все же был один человек, который считал иначе, – тот, кто убил ее. Убил расчетливо, не спеша, и, если Ева правильно истолковала огонек, горевший в его глазах, с радостью.
«Моя единственная любовь».
Да, кто-то любил ее до такой степени, что лишил жизни. Ева знала, что бывает и такая любовь. Она разрастается, словно нарыв, переполняется гноем и отравляет все, с чем соприкасается. Когда-то Ева на себе испытала прикосновение этой гниющей, извращенной любви, но ей удалось выжить. Мотнув головой, чтобы отогнать страшные воспоминания, она сняла трубку телефона и позвонила начальнику полицейской лаборатории.
– Привет, Дики! Результаты токсикологической экспертизы по Хоули уже готовы?
– Ты же знаешь, какой тут у нас на праздники бардак начинается, – стал оправдываться он. – Во-первых, народ начинает мочить друг друга направо и налево, а во-вторых, мои ребята вместо того, чтобы работать, занимаются всяким дерьмом: мотаются по магазинам и покупают подарки к Хануке и Рождеству.
– У меня просто сердце разрывается от жалости к тебе, бедняжка, но мне очень нужен токсикологический отчет.
– Господи, как я устал! – застонал Дик, но тем не менее повернулся к своему компьютеру и принялся вызывать нужную информацию. – Ну вот, слушай, – заговорил он через некоторое время. – Она находилась под действием транквилизатора – вполне законного и довольно мягкого средства. Учитывая вес жертвы, введенная доза сделала ее дурочкой примерно минут на десять-пятнадцать.
– Вполне достаточно, – буркнула Ева.
– Инъекция была сделана в правое предплечье. Результат: головокружение, дезориентация в пространстве, возможно, кратковременная потеря сознания, общая мышечная слабость.
– Ясно. Сперма обнаружена?
– Нет, ни одного бойца. Он либо использовал презерватив, либо их поубивало какое-то противозачаточное средство, которое использовала она. Но это нам еще предстоит уточнить. Кроме всего прочего, уходя, он опрыскал все дезинфектантом, во влагалище также обнаружены его следы. Так что существует вероятность, что бойцы погибли именно от него. По крайней мере, мы в ней ничего не обнаружили. Да, вот еще что. Косметика, обнаруженная на лице убитой, не совпадает с той, которой она пользовалась и держала дома. Мы еще не закончили исследования, но предварительные результаты показывают, что косметика, которую использовал убийца, содержит в себе исключительно натуральные ингредиенты и, значит, стоит больших денег. Как ни странно, приходится сделать вывод, что он принес ее с собой.
– Как только все выясните, тут же сообщи мне название фирм, выпускающих эту косметику. Это может оказаться очень неплохой зацепкой. Спасибо, Дики, отличная работа!
– Да-да, конечно. С праздником тебя, чтобы он провалился!
– Взаимно, Дики-головастик! – откликнулась Ева и отключилась.
Сбросив со своих плеч хоть часть груза, она слегка расслабилась и, проехав через железные ворота, направила машину к дому.
В зимней темноте мягко светились окна: высокие – в длинной анфиладе на первом этаже и узкие, стрельчатые – в башнях и башенках. «Дом», – подумала Ева. Это место стало ее домом лишь благодаря мужчине, которому оно принадлежало. Мужчине, который любил ее. Мужчине, который надел на ее палец обручальное кольцо – так, как мечтал это сделать Джереми с Марианной.
Большим пальцем она прикоснулась к кольцу на безымянном и остановила машину возле главного входа.
«Она была для меня всем», – сказал Джереми о Марианне. Еще год назад смысл этих слов остался бы для Евы недоступным, но сейчас она их прекрасно понимала.
Некоторое время она неподвижно сидела в машине, запустив руки в растрепанные волосы. Жуткая человеческая боль, свидетельницей которой она стала сегодня в морге, пронзила и ее сердце, а это было недопустимо. Ева прекрасно знала, что такие вещи только мешают ей вести расследование должным образом. Она обязана абстрагироваться от этой боли, не пускать в душу сочувствие, которое нахлынуло на нее, когда она наблюдала за Джереми в морге. Ева напомнила себе о том, что любовь неизменно побеждает только в сказках, а в жизни, увы, гораздо чаще случается иначе. Но правосудие победить просто обязано, и оно обязательно победит, если, конечно, она, лейтенант Даллас, не ударит в грязь лицом.
