Татьяна Полякова - Сжигая за собой мосты
Я бегом вернулась к гостинице. На этот раз, оказавшись на освещенном месте, я почувствовала себя неуютно и подумала: что, если кто-то заметит меня в окно? Довольно странное зрелище: девушка в шелковой пижаме крадется по ночной улице. Чего доброго вызовут полицию. Тут я здраво рассудила, что полицию стоило бы вызвать мне, а не бегать по городу босиком, однако на мои намерения это никак не повлияло.
Если честно, я и сама в тот момент не знала, чего, собственно, добиваюсь. Разумеется, я очень хотела узнать, кто и за что убил моего отца, и уже догадывалась: вряд ли полицейские в скором времени сообщат мне, кто это сделал. Отец для них некто вроде мафиози, к тому же гражданин другой страны, поди разберись, что у него за проблемы. Но это был мой отец, даже если он действительно умудрился влезть во что-то скверное, моих намерений это изменить не могло. Оттого таким важным мне казалось узнать хоть что-то об убийцах, иметь хотя бы незначительную зацепку. Именно эти соображения и гнали меня по ночной улице. Я хотела выследить ночного гостя, надеялась, что он приведет меня к убийцам. Довольно самонадеянно и, в общем-то, глупо, но я была в таком состоянии, что не очень осознавала всю меру опасности своего решения.
Улица по-прежнему была пуста. Как же попасть во двор? Проход должен быть. Не могут, например, продукты для гостиничного ресторана заносить через центральный вход. Я покосилась на кирпичную стену, отделявшую от меня двор, вздохнула и опять направилась по улице в сторону канала в надежде обнаружить какую-нибудь калитку, не замеченную мною в первый раз. Калиток не было. Выйдя к каналу, я чертыхнулась сквозь зубы, но тут же замерла, настороженно прислушиваясь. Вне всякого сомнения, рядом причаливала лодка. Я спряталась за угол дома, очень осторожно выглянула и смогла убедиться: так и есть. В темноте лодку можно было разглядеть, хотя подходила она без огней и мотор не работал, но это была моторная лодка. Я слышала, как тихо плещется вода под веслами. Кто-то не хотел привлекать к себе внимание. Конечно, меня это очень заинтриговало.
Я опустилась на колени, вытянула шею, чтобы получше видеть происходящее, не опасаясь, что меня заметят. Лодка пристала к берегу у соседнего дома. В ту же секунду я увидела темный силуэт, отделившийся от стены, а потом услышала голос. Некто спросил по-немецки:
– Ну что, готово?
– Ее не было в номере, – ответил другой голос, сердце у меня застучало так сильно, что я могла лишиться с перепугу сознания, потому что поняла: эти двое говорят обо мне.
– Как не было? Где же она? – с сомнением спросил первый.
– Откуда мне знать? Наверное, куда-то ушла.
– Куда она могла уйти ночью? – Тот, что был у меня, на этот вопрос отвечать не собирался, а тот, кто задавал вопросы, выругался. – Тебе надо было ее дождаться.
– А если бы она вернулась не одна?
– Черт, – вновь выругался первый. – Ты хоть проверил ее вещи?
– Конечно. Ничего нет.
Пока они разговаривали, мой ночной гость перебрался в лодку, и вот она плавно заскользила по узкому каналу. В какой-то момент они поравнялись со мной, я растянулась на земле, ткнувшись головой в ладони, боясь взглянуть на лодку. Почему-то я была уверена, что мой взгляд они почувствуют. Лодка удалялась, и голоса стихли.
Я поднялась, посмотрела в том направлении, но они успели отойти слишком далеко, чтобы я смогла что-то разглядеть. Оставалось одно: вернуться в гостиницу.
Бредя по улице, я размышляла над словами ночного гостя. Он сказал, что в номере меня не было. Или он не догадался проверить ванную (дверь была заперта на задвижку, что его, безусловно, навело бы на определенные мысли), или попросту соврал, не желая сознаться, что я ускользнула у него из-под носа. Первый вариант маловероятен, если парень не законченный олух, конечно. Допустим, он соврал. Если они хотели убить меня, он должен был отправиться за мной следом. Вместо этого он, по его собственным словам, осматривал мои вещи. Но если он знал, что я сбежала, должен был как можно скорее покинуть номер, а он пробыл там довольно долго.
Неужто в самом деле решил, что я ушла куда-то еще до его прихода, и не потрудился проверить ванную?
Я как раз поравнялась с гостиницей, задрала голову и посмотрела на решетку. Конечно, следует позвонить в дверь, все рассказать администратору и вызвать полицию… а потом до утра объясняться с ними. Поверят они в рассказ о ночных гостях или нет, еще вопрос, а вот мне мое поведение объяснить будет затруднительно. Полицейским оно покажется весьма странным, ведь для такого поведения у меня должны быть очень веские причины.
Я вздохнула, уцепилась руками за решетку и полезла наверх. Подняться оказалось даже легче, я достигла окна своей ванной и осторожно толкнула раму. Далее последовало несколько весьма неприятных минут, когда я подтягивалась, уцепившись за подоконник, и еще более неприятных, когда я спускалась с той стороны, хватаясь за все, что попадало под руку. На счастье, окно располагалось невысоко, и шею свернуть я вряд ли могла, даже если бы свалилась. Впрочем, тут с уверенностью никогда не скажешь. Отдышавшись, я умылась, нащупала полотенце и, держа его в руках, вышла из ванной. Ставни были закрыты, но темнота в номере не была абсолютной, предметы я различала, направилась к кровати, протянула руку к выключателю, думая, что надо проверить свои вещи после посещения гостя, и тут услышала за своей спиной:
– Не включай свет.
Я резко повернулась. В кресле, совсем рядом со мной, сидел мужчина. В первое мгновение страх пересилило удивление: как я его не увидела, не почувствовала его присутствие в комнате? Рука моя все еще тянулась к выключателю, наверное, поэтому мужчина сказал:
– Руку-то убери, меня это нервирует.
Только тут до меня дошло, что в отличие от тех двоих он говорит по-русски. Меня это отнюдь не успокоило, скорее наоборот. Все так запуталось… разозлилась и ляпнула:
– Вы кто?
– О господи, – пробормотал он со вздохом, точно сокрушаясь по поводу моей бестолковости. – Тебе, может, паспорт еще показать?
– Было бы неплохо, – подумав, ответила я. Мужчина в кресле хихикнул, но тут же посуровел и заявил приказным тоном:
– Сядь и не вздумай дурака валять.
Я села на кровать и уставилась на его голову, силясь хоть что-то разглядеть, но вместо лица видела лишь расплывчатое пятно. Говорил он тихо, так что вряд ли я смогу узнать его по голосу, если вдруг нам доведется встретиться. Тут я подумала: довольно самонадеянно рассчитывать на такое, в смысле, с чего я взяла, что останусь жива после сегодняшней встречи? Эта мысль вызвала дрожь в конечностях, и я как можно увереннее заявила:
