Майор, спеши меня любить (СИ) - Кир Хелен

- Ян, выйди из кабинета. Бегом!

Быстрее ветра выношусь за дверь и без сил падаю в неудобное кресло. Последнее, что слышу, как Юматов рявкает на Федора. Слышу гул, пока дверь сильнее не прихлопывается и звуки совсем исчезают.

Вытираю взмокший лоб, отдираю от спины влажный свитер. Во рту сухо от пережитого, как в пустыне. Если не попью, упаду в обморок. В коридоре нет никакого кулера. Это и понятно, откуда ему взяться.

Ищу туалет. Хотя бы умоюсь. Пока плещусь под треснувшей раковиной, слышу свое имя и тяжелые бухающие шаги.

- Яна, – сдержанный рык полный гнева. – Яна, блядь ты куда делась!

Стряхиваю капли, приглаживаю влажные волосы и выхожу. Юматов налетает нечаянно. Ойкаю, пищу. Не дав опомниться, Миша прижимает к себе, помогает с опорой, иначе свалилась бы.

- Испугалась? – таранит взглядом.

Он злой и чужой. Один лишь стук сердца семафорит о беспокойстве? Или? Что выражает ускоренный молот не знаю.

- Нормально. Он плохой полицейский, ты добрый. Да? Такую избрал тактику, Михаил Иванович Юматов?

12. Мне надо.

Вталкиваю ее в допросную. Запираю дверь. Яна злая, как черт, а я бешусь, как сам дьявол. Федор! Гад подколодный. Заебал своими методами. Психолог нетрадиционных методов допроса. Ведь просил просто поговорить.

Хочется разнести тут все. Упираюсь ладонями в стол, нагибаю голову. Продышать бы злобу, да не выходит ни хера. Тело закупоривается. Бесиво никуда не девается, оно внутри ураганом мечется.

- Минуту, – тяжко кидаю. – Дай мне минуту.

Не вижу реакции. Слышу, шорох и шлепок. Понял. Села. Против воли взгляд поднимаю. Янка ко мне сгорбленной спиной сидит. Дуется.

Я все понимаю. Ни одного шага правильного с моей стороны не было сделало. Майор облажался, как стажер. Все неправильно! От заката и до рассвета. Я держу ее при себе. Нет никакого расследования. Все краями узнаю, рою землю вне управления.

И все почему?

Да потому!

Она мне нравится. Как женщина. Защемило струну и дрожит вибрацией не отпускает. Я хочу ее защищать и оберегать. И не только! Как справится, а?

- Зачем я здесь?

Она так и сидит отвернувшись.

- Ян, ты же понимаешь, что так дальше продолжаться не может. Для того, чтобы найти и обезвредить, мы должны официально открыть дело. Возможностей больше. Будет хотя бы проверка.

- А если я попрошу тебя отпустить меня?

Вот сейчас царапает. Как понимать? Отогрелась и в путь? Нет, платы не требую, по совести можно поступить?

- Не понимаешь почему таскаюсь с тобой везде, Ян?

- Нет, – опускает взгляд.

Мне не хочется объяснять. Не дура же она, все чувствует.

- Я должен был тебя отдать, Ян. Начать расследование, но сам хочу тебе помочь. Поймешь ты это наконец или нет? Не надо от меня закрываться. Ты дальше будешь бегать от них?

- В этот раз не поймают.

Как будто пластинку заело, тарабанит одно и тоже.

- Ты не можешь быть уверена.

Упирается. Упрямо закрывает рот и ни звука. Беру стул, сажусь прямо перед ней. Синие метеоры вновь полосуют беспощадно. Надо же какая. Неужели просто из-за цвета глаз зацепила? Как на крючок подсадило. Не отрывая взгляд, неосознанно касаюсь грудной мышцы.

- Миша, – метеоры прозрачными реками наливаются, – я боюсь.

- Чего?

- Они могут … Ты не понимаешь. Они страшные люди.

- На то я здесь работаю. Тебе нечего бояться. Нужно доверять мне, Ян.

- Не хочу, чтобы ты пострадал.

- Я? – невольно улыбаюсь. – Ну ты чего? Все будет хорошо.

Яна подтягивает коленки к подбородку. Зажмуривается, а я жду. Вот сейчас должна. Еще немного. Пододвигаюсь ближе, даже не вздрагивает. Привыкла ко мне немного.

Черты лица словно из мрамора выточены. Высокие скулы, пухлые влекущие губы. Волосы мягкие, длинные. Ее бы откормить немного и Янка идеал. Хотя мне и так заходит больше, чем нужно. Тянет, сдохнуть можно. Но трогать боюсь.

Я. Боюсь. Смешно же!

Когда чужие чувства заботили? Некогда думать было. Адская работа, круговерть, дома через раз. А тут Яна. И все! Улетели тормоза. Выпала педалька.

Когда произошло сам не понимаю.

- Не будет, Миш. Ты прости за плохого и хорошего. Я же тоже все понимаю, – задирает голову к потолку. По щекам катятся две прозрачные капли. – Расскажу, но, пожалуйста, не начинай расследование. Их не победить, как понимаю. Община очень мощная, находится под покровительством. Пока там была видела мужчин в деловых костюмах. Там вроде как образцово-показательно все, но внутри … Вспоминать не хочу. Даже не двойное, а десятикратное дно. Знаю, что еще есть скиты. Их даже с воздуха трудно найти. Они среди деревьев. Ни подхода туда, ни подъезда. Но не уверена. Просто подслушала, когда на конюшне заставили прибираться. Люди, если туда попадают, исчезают навсегда. И не подкопаться.

Киваю. Подбадриваю жестом, давай дальше.

- Я не ангел. Ядвига странная была сразу. После моих выходок, объявила отцу, что я бесами одержимая. Знаешь, так аккуратно говорила, ненавязчиво. Сначала предлагала закрытые пансионаты, а потом религиозную школу, когда я совсем слетела.

- Почему летала?

Отводит взгляд. Мнется.

- Бунтовала. Не хотела, чтобы у папы кто-то был.

Врет.

- М-м, дальше.

- В последний раз сбежала, когда меня готовились перевозить в один из скитов. Испугалась.

- За что?

- За непослушание.

- Расскажи подробнее, что знаешь об отце Никодиме.

- Властный суровый человек. Степень его религиозности доходит до безумия. Иногда казалось, что он сумасшедший. Порядки там хуже, чем в тюрьме.

В коридоре слышится шум. Дверь допросной дергается, а потом раздается стук. Поднимаюсь, отпираю замок. На пороге стоит мятый мужик в сопровождении конвойного, следом идет Волков.

- Миш, ты что тут? – заглядывает. Его брови ползут вверх. Сашка вытягивает губы трубочкой, глаза загораются. – Какая, а? Ты долго?

- Свободно, – выдаю с наездом. Не хера таращится, что никогда девушек не видел. – Ян, – тяну ей руку. – Рожу отвернул, – рявкаю на мятого урода.

Протаскиваю ее, закрывая спиной. Нечего под любопытными взглядами ходить. Заебали разглядывать. Злясь неизвестно на что, быстро тащу ее за руку.

Заявление мне подписали, так что с сегодняшнего дня официально в отпуске. Еще один мой проеб конкретный. Приволок Янку с собой, дело не открыл и сваливаю в отпуск. Мне прямо сейчас надо увольняться, никогда еще столько дров не ломал. Короче, подумаю крепко как поступить дальше. Мыслей сейчас по ее душу – зеро! Как в мозги нассали. И это пиздецки бесит.

- Миша, – разворачиваюсь резче, чем надо. Вот же настырная, почти под ноги влезла. Балансирую, чтобы не навалиться, хватаюсь одной рукой за стол, другой Яну подхватываю. Получается так, что задом присаживаюсь на боковину и до уровня лица нечаянно поднимаю Янку. И вновь синие звезды в мои черные врезаются. – Ой …

Случается полный апокалипсис.

Ничего не хочу анализировать. Ни.Че.Го. Мне нах не надо. Я просто хочу ее поцеловать. Нет, не так. Не поцеловать. Не знаю куда ей упирается оголтелое желание, но Яна стремительно краснеет. А я почти от ее губ не отрываюсь. Мне надо. Прямо сейчас пиздецки надо.

***

13. Атлант на коньках.

Сгорая от стыда, еду уставившись в окно. Юматов тоже молчит. Ни слова.

Господи, он почти меня поцеловал. Еще немного и засунул бы язык в рот. Воспоминание о прикосновении кипяточных губ бросает в неконтролируемую дрожь. Я познала мужские губы давно, но Мишины … Ох, это отдельная песня. И волнение, кстати, тоже.

Горячо. Стыдно и так сладенько, что в глазах плывет. Впервые такое ощущаю, раньше никогда. Горю, поворачиваюсь в сторону Юматова.

Какой он.

Никогда не любила рафинадную внешность, не понимала отчего тащились одноклассницы, разглядывая акки бой-бэндов. Слишком они сладенькие. Невольно думаешь, а может они все же того … Слишком красивенькие.