Ширли Лорд - Лица
Марк опустился в глубокое кресло, память уносила его в другой день, другое противостояние – совсем еще мальчик, он пытается обвинить властную женщину в чем-то, чего сам не понимает отчетливо… в том, что не заботилась об отце… что виновата в его смерти из-за того, что пренебрегала им… что попала под влияние отвратительного человека по имени Бакстер Форга… Надменная женщина сидит на стуле у окна – дело происходит в Париже – слушает, спокойно ждет, когда он закончит излияния. Теперь его очередь ждать, и он будет ждать сколько угодно, пока она не расскажет все.
В ее глазах все еще стояли слезы, когда она повернулась к пасынку.
– Я не понимаю, что ты хочешь сказать этим «все»? «Все» – это годы моих страданий? Ты хочешь сказать, что знаешь, как я жила все эти годы отшельницей, зная, что совершила ошибку?
Светлана тяжело опустилась на стул рядом, протягивая ему красивую белую руку, которую он не смог взять.
– Это несчастный случай. Я была слишком уверена в себе. Решила, что мы в конце концов нашли ту самую совершенную формулу красоты.
– Мы? – Голос Марка не давал никакой надежды на доверие, не говоря уже о прощении.
– Магда и я – мы работали вместе. Она делала ошибки. Я никогда не делала ошибок. Форга знал это. Он ненавидел Магду, но в меня верил. Магда тоже в меня верила… всегда говорила, что в семье я единственный гений. И твой отец – он тоже так думал. Он верил в мои эксперименты, ты не помнишь? – Напряжение в комнате становилось физически ощутимо.
Он помнил все прекрасно. Ведь это из-за близорукости и слепой преданности отца он оставил дом. Если таковым можно было считать маленькую комнату наверху, куда неохотно ставили раскладушку, когда он приезжал летом на каникулы. Сразу после школы он ушел во флот. Марк с трудом сдерживал слезы, впервые услышав в голосе мачехи боль. Теперь он понимал, что ждал от нее этой боли долгие годы – боли за смерть отца. Но страдала она из-за другого человека – своей сестры Магды.
Она заговорила отрывисто, коротко, то и дело переводя дыхание:
– Она увидела – Магда увидела лицо Тери после операции. Это был настоящий ужас! Магда лично выбрала Тери как идеальную кандидатку на мой новый метод, этот метод должен был сполна окупить все наши потери в борьбе с правительством. Она была совершенной. Совершенным материалом… – Голос оборвался. – Но оказалось слишком рано. Хоть Бакстер Форга и вложил деньги, их хватало, но… не сработало. Это было страшно – самое ужасное несчастье.
Марк тупо уставился на мачеху… Миссис Лэннинг… Светлана… Мадам Дэви, доктор Лэйн из клиники «Фонтан». Имена вдруг взорвались в его сознании. Лучшим кандидатом была Тери Шепард, мать Алексы! Он с отвращением смотрел на женщину, всхлипывавшую рядом с ним. Рыдающую из-за того, что ее обожаемая сестра стала свидетелем неудачи ее «совершенного эксперимента».
Светлана откинулась на спинку кресла, серебро волос блестело на фоне темно-синей шелковой подушки. Она закрыла глаза.
– Каждую ночь, до сих пор, Магда приходит ко мне. Иногда она в ярости, иногда прощает меня. Я вижу, как она стоит в операционной, заламывая руки, – она увидела страшные шрамы Тери, знает, что Тери потеряла память, жизнь ее висит на волоске.
Ее голос становился все ниже и ниже и перешел на шепот, свист.
– Как обычно, Форга нашел решение. Он знал, что выявление формулы – для меня только вопрос времени. После Тери не должно было быть других крупных экспериментов.
Марк сжал кулаки. Он лопался от ненависти к себе, от позора, что имел дело с «Дэви». Светлана не открывала глаз и продолжала говорить:
– Мы собирались отвезти Тери в клинику через мексиканскую границу. Там у нас было бы время решить, что делать дальше. Нужно было уезжать из Штатов после того случая в Лас-Вегасе. Мы сделали то, что сказал Борис, – мы всегда его слушались. – Светлана открыла большие голубые глаза и наклонилась к Марку, схватив его за колено. – Ты ведь знаешь это, да? Ты никогда его не любил. Твой отец говорил мне, что ты его ненавидишь.
Марк не ответил, ему не надо было отвечать. Светлана снова рухнула назад на спинку кресла, уронив голову в поток солнечных лучей. Он осветил лицо, как прожектор на допросе.
– Он – Борис… Форга сказал, чтобы мы взяли машину на имя Тери. Он знал, что Магда уговорила ее дома соврать, что едет в Мексику на съемки. Очень просто – Магда воспользовалась ее правами, которые нашла в сумочке. Магда была за рулем… – У Светланы почти пропал голос. Ей стало трудно выговаривать слова, каждое из которых вгоняло Марка в еще больший шок. – Мы с Тери ехали на заднем сиденье… туман, дождь, все это несчастье – ехать к Борису в клинику, которая вовсе и не клиника, а… палата для наркоманов. Но туда мы так и не добрались. Машина врезалась в скалу. Магда – моя Магда!.. – Неожиданно Светлана пронзительно заверещала: – Ей было не выбраться. Так и сгорела заживо. Моя Магда умерла с мыслью, что я неудачница.
Марк вцепился в мачеху. Он сказал, что знает все. Теперь он понял, что и он, и, судя по письму, Алекса не знали ничего. Но Светлана не понимала этого.
– А Тери спаслась, – последовал не вопрос, а утверждение.
Светлана вздохнула тяжело и длинно.
– Тери спаслась, а я стала узницей… Форги. С тех пор он не переставал меня шантажировать. – Вдруг глаза Светланы заблестели, слезы исчезли. – У Тери большой прогресс. Кожа потихоньку начинает восстанавливаться…
– А память? – выдохнул Марк.
– Конечно, доктора следят за тем, чтобы она не узнала, что произошло на самом деле, – снова вздохнула Светлана. – Они говорят, с момента катастрофы прошлое отрезано для нее.
Марк с презрением просмотрел на Светлану. Даже сейчас эта женщина, похоже, не понимает, что именно она стала виновницей всей кровавой путаницы.
Опустив глаза, она заговорила опять:
– Они говорят, что если появится кто-нибудь из прошлого, кого она любила, это может помочь… – Светлана всем своим видом умоляла его об одобрении. – Но, естественно, я никогда не пускала к ней Бена, ее ничтожного мужа. Я попросила докторов показывать ей обложки «Вью». Уговорила Форгу попробовать Алексу для работы в «Дэви» – надеялась, это принесет спасение – чтобы Магду простили на небесах. Тери писала Алексе письма как простая поклонница – не зная, конечно, кем она ей приходится… Это давало Тери радость, я знаю.
– Радость? Как ты смеешь говорить так после всего, что натворила? – оборвал Марк. Но злобой ничего не добьешься. Теперь единственное, что он может сделать – это чем раньше, тем лучше начать участвовать в лечении Тери – Тери, матери Алексы. При одной мысли об Алексе все вокруг озарялось. Скоро он сможет позвонить ей и сообщить невероятные новости, что ее мама жива, но сначала придется подумать, как улучшить состояние Тери. И тогда он снова попросит ее выйти за него замуж.
