Даринда Джонс - Третья могила прямо по курсу
Надпись на футболке
Девица с повязкой на глазу настойчиво пыталась убедить меня, что я должна ей двенадцать долларов. Она, видите ли, собрала мои зубы с тротуара и сложила их в стаканчик для анализов. Внезапно в эту, мягко говоря, сбивающую с толку сцену вторгся еще один голос. Такой знакомый, такой близкий моему сердцу, что оно в ответ как будто раздулось.
– Собираешься весь день продрыхнуть?
Меня выдернуло из глубин сна на поверхность, и я в знак протеста поспешила прикрыть глаза рукой. Может быть, на этот раз сработает. Может быть, на этот раз реальность не сможет до меня добраться, и мне не придется встретиться с ней лицом к лицу. Потому что, честное слово, в последнее время реальность – просто помойка.
– Приму за положительный ответ.
Глубоко и протяжно вздохнув, я открыла глаза. То есть один глаз. Второй опять кто-то смазал суперклеем. Я решила потереть второй глаз и, забывшись, попробовала поднять левую руку. В ней кипятком разлилась боль. Видимо, болеутоляющие сильно переоценивают. Однако пальцы двигались уже лучше. У того, чтобы быть ангелом смерти, есть определенные преимущества.
Я наполнила легкие воздухом, крепко стиснула зубы и посмотрела в открытую дверь. На барной стойке, где чуть раньше сидела я, вальяжно развалился мужчина. На нем была та же футболка, что и несколько дней назад. Еще свободные джинсы и рабочие ботинки. Одна его нога была согнута, рука покоилась на колене. Он внимательно изучал меня серебристыми глазами и, казалось, был обеспокоен тем, что видел.
– Что, видок подкачал? – спросила я, так и не дождавшись от него больше ни слова.
– А ты не шутила, – сказал он. – Ты яркая, как маяк, мерцающий и теплый. Как пламя, заманивающее мотыльков.
Пока он говорил, у меня в груди давило все сильнее. Я отобрала у него все. Ему еще столько предстояло сделать, столько жизни прожить!
– Прости меня, Гаррет, – выдохнула я, чувствуя, как жжет от слез глаза.
Эта моя новообретенная тонкослезость уже становилась попросту нелепой, но я ничего не могла с собой поделать. Все равно, что пытаться остановить льющий с небес дождь.
Я закрыла глаза рукой и попыталась справиться с эмоциями.
– Чарльз, каким боком ты тут виновата? Я делал свою работу.
– Твоей работой была я. – Я снова посмотрела на Гаррета. – Я это сделала. Я тебя убила.
– Чушь. А вот мне надо было увернуться.
Я с удивлением расслышала собственный короткий смешок. Тогда в комнате находились два человека, которые могли бы избежать пуль, всего лишь увернувшись. Гаррет не был одним из них.
– Тебе надо было вызвать подмогу. Мне всегда казалось, что в армии тебя должны были натаскать получше.
– Там не натаскивают иметь дело с такими, как ты. – Он отвернулся от меня. – Должен сказать, что теперь, когда я на самом деле вижу мистера Вонга, он кажется еще страшнее.
– Ты себе просто не представляешь, как я счастлива это слышать. Хреново, кстати, что тебе придется провести вечность небритым.
Гаррет улыбнулся:
– Вообще-то, не придется, а вот что действительно хреново – что тебе придется провести целую жизнь на этих тоненьких курьих ножках, – и жестом указал на мои ноги.
Я оскорблено ахнула.
– Прошу прощения, но это – великолепные ноги. – Я попробовала приподнять здоровую, но от этого болела забинтованная. Может быть, она завидовала тому вниманию, которое оказывали ее здоровой близняшке. – Я бы даже сказала легендарные. Не веришь – спроси у школьной команды по шахматам. И не дай словам «команда по шахматам» себя одурачить.
В этот самый миг меня осенило, и я ошеломленно уставилась на Гаррета.
– Я не напрямую ответственна за твою смерть. Ты – мой хранитель. Тот самый, о котором говорила сестра Мэри Элизабет. Это же потрясающе! Мне ужасно не хотелось в хранители ни убийцу собак, ни большого толстого лжеца.
На его губах заиграла ленивая ухмылка.
– Никакой я тебе не хранитель.
– Точно?
– Чертовски точно.
– Проклятье. Сколько же людей за эту неделю я должна подвести под монастырь?
– Понятия не имею, но я в их число не вхожу.
В этот момент мой телефон решил зазвонить, а я в этот же момент решила не обращать на него внимания. Играл рингтон Куки. Она поймет.
– Лучше бы тебе ответить, – заявил Гаррет.
Наградив его подозрительным взглядом, я протянула руку и взяла с тумбочки телефон. Как такое простое движение может быть таким болезненным?
– Больно же, – сказала я в телефон.
– Чарли, Чарли, боже мой!
– Мужчины в прошлом не раз мне это говорили, но я и не подозревала, что ты испытываешь ко мне схожие чувства.
– Он вернулся. То есть его вернули.
– Отлично, а то я уже волноваться начала. О ком мы говорим?
– Я в больнице. Гаррет. Его реанимировали. Он умер прямо на столе, но его реанимировали, и никто нам не сказал. Они все до сих пор в операционной.
Я резко села и, с трудом превозмогая боль, заставила себя медленно опуститься на подушки. Затем посмотрела на Гаррета. Он ухмылялся.
– Но… он здесь.
– Именно, он здесь. Он не ушел! О господи, врач идет. Я перезвоню.
Я закрыла телефон и во все глаза уставилась на Гаррета.
Его улыбка стала шире.
– Я не… Как ты?… Как вообще такое?…
Он хмыкнул и пожал плечами:
– Они сказали, мне еще рано.
– Они? Ты имеешь в виду… – Не веря собственным глазам и ушам, я закрыла рот, чтобы перевести дыхание. В последние дни до меня все как-то туго доходит. Наверняка здесь есть какая-то уловка. Нет. Не может быть. Это хорошо. Просто хорошо, и точка. У меня не было ни сил, ни желания в этом сомневаться. Я снова посмотрела на Гаррета. – Но если ты жив, то как оказался здесь?
– Это твой мир, Чарльз. А я просто в нем живу.
– Может, ты зайдешь сюда, чтобы мы не орали через всю квартиру?
– Во-первых, твоя квартира размером с колесо, в котором развлекаются хомяки.
– Ничего подобного.
– Во-вторых, я не могу. Твоя хранительница очень серьезно относится к своей работе.
– Что? Где? – Я завертела головой. – Хранитель – это хранительница?
После безуспешной попытки снова сесть мне кое-как удалось подтянуться и опереться спиной об изголовье кровати, как вдруг в комнате раздался приглушенный гул. Воздух остыл, мое дыхание превратилось в пар. Я уже все глаза просмотрела, пялясь в каждый угол, но ничегошеньки не видела. Я протянула руку ладонью вверх в качестве приглашения тому, кто теперь, очевидно, будет постоянно при мне. Рядом раздался громкий басистый лай, эхом сотрясший стены. Кровать прогнулась, когда на нее прыгнула Артемида.
