Тэми Хоуг - Темный рай
— Благодарю, — и поставила бокал с коктейлем на низенький стеклянный столик рядом с шезлонгом.
Бен Лукас улыбнулся ей, будто Саманта сказала что-то действительно остроумное. Он стоял между нею и бассейном — загорелый, отлично сложенный, в оранжевых шортах «Спидо».
— Без рубашки вы лучше загорите, — заметил Лукас. Саманта уставилась на него, видя свое отражение в зеркальных стеклах его солнцезащитных очков. Из коллекции пляжных нарядов Саманта выбрала простенький, скромный, закрытый купальник бирюзового цвета, который предпочла прикрыть белой оксфордской рубашкой, найденной ею утром дома, в части гардероба, принадлежавшего Уиллу. Справа от Саманты, сидя на стуле, впитывала в себя солнечные лучи Ума Кимбол, единственной одеждой которой была нижняя, шириной в поясок, часть желтого бикини, материи которого едва ли хватило бы на то, чтобы протереть солнцезащитные очки актрисы. На плоской загорелой груди Умы двумя крошечными рубиновыми камешками-голышами темнели соски.
— У меня природный загар, — ответила Саманта, чувствуя, что ее излишняя «одетостъ» бросается в глаза, и стесняясь своего тела с длинными конечностями. Она резко контрастировала с окружавшими ее людьми, которые, казалось, никогда не мучились самооценками по поводу чего бы то ни было.
К Лукасу подошла Шерон и устроила представление, проведя по своей нижней губе кубиком льда и бросив его в стакан Лукаса. Она была немного выше Бена в своих золотых босоножках из кожи угря. Купальный костюм Шерон выглядел как один длинный кусок прозрачного шелка, перекрещивающийся на груди, тянувшийся ниже, к излучине длинных, идеально стройных ног и пропадавших в ущелье между крепкими круглыми ягодицами.
— Саманта у нас скромница, — с холодным, как кубик подаренного ею Лукасу льда, весельем сказала Шерон: — Ну разве это не мило, Бен?
Ума перевернулась на бок и смерила Саманту удивленным взглядом своих стеклянных глаз:
— Так ты действительно индианка или что?
— Отчасти, — пробормотала Саманта.
— Что-то из «Путешествия в Индию» или «Танцев с волками»? [8]
— Что-то из Монтаны. У меня мать из шайенн.
— Певица? Во класс!
— Господи, Ума, ты когда-нибудь перестанешь быть пустышкой? — нетерпеливо вздохнула Шерон.
Актриса сдвинула очки на кончик очаровательного носика и, взглянув на нее поверх дужек, хитро улыбнулась:
— А ты когда-нибудь перестанешь быть сукой?
Смутившаяся Саманта почувствовала, как от наполнившей воздух очевидной неприязни двух женщин друг к другу по коже у нее пробежали мурашки. Она опустила голову, снова спрятав замешательство за занавеской волос. В ушах зазвенели слова мистера ван Делена:
Ты не такая, как они…
— Рейза уже несет легкие закуски, — объявил Брайс, беззаботно вторгаясь в возникший конфуз. Висевшая в воздухе напряженность, казалось, совершенно не трогала его, и выглядел он очень веселым и расслабленным в своих длинных марлевых шортах и рубашке с открытым воротом, расписанной в тропическом стиле. Выгоревшие на солнце волосы, как всегда, были схвачены на затылке в косичку. Улыбаясь приятной, белозубой на загорелом лице улыбкой.. Брайс пристально посмотрел на Шерон сквозь темные стекла очков: — Кузина, почему бы тебе не пойти и не погрузить свои зубки во что-нибудь, что не будет кровоточить?
— Пойдем вместе, — выдержав его взгляд, парировала Шерон. — У нас есть дела, которые надо обсудить.
— Через минуту. — Бросив Шерон, Брайс обратил все свое внимание на Саманту.
Шерон прикоснулась к его руке, пытаясь увлечь Брайса за собой. Дело всегда стояло для него на первом месте… пока он не вляпался.
— Брайс…
— Я сказал — позже! — резко оборвал тот.
Шерон, оскалившись, улыбнулась кузену и плавной походкой отправилась прочь, ничем не выдав бушевавшие в ее душе обиду, неловкость и злость. Ума потащилась за Лукасом, уцепившись указательным пальцем за резинку его шортов и накинув на плечи полотенце, чтобы прикрыть то, что гордо именовалось грудью.
— А ты еще не нагуляла аппетит? — улыбнулся Брайс Саманте.
Она тоже скривила губы в улыбке, перекинула длинные ноги через край шезлонга и села.
«Мона Лиза в Монтане», — подумал Брайс. Если бы только Саманта осознала ту власть, которую могла бы иметь над мужчинами этими загадочными, удивленными улыбками, она могла бы стать очень опасной. Вызов, которому невозможно противостоять. Разумеется, у нее все это уже было, только сама она об этом не знала. Наивность делала ее еще более желанной.
— Прогулка не такая уж обременительная, чтобы проголодаться. — Саманта откинула волосы на спину.
Брайс сел рядом с ней и кивнул на Фабиана. Огромные мускулы атлета блестели, смазанные кремом; белокурая топ-модель мужского пола, казалось, полностью сосредоточилась на том, что направляла солнечный отражатель на нижнюю часть своего гладко выбритого подбородка.
— Только не говори этого ему, — попросил Брайс. — Одним своим загаром он заработает за год миллион долларов.
Сомневаясь, не подтрунивает ли над ней Брайс, Саманта послала ему взгляд, который должен был выражать комбинацию скептицизма и удивления. Брайс поднял руку и, погладив тыльной стороной ладони щеку Саманты, приподнял ее голову за подбородок.
— Ты тоже могла бы зарабатывать миллион, если бы захотела.
— Я? — рассмеялась Саманта. — Не думаю.
— Ты можешь сделать все, милая, — слегка нахмурился Брайс. — И пределы…
—…только небо, — закончила Саманта. — В Монтане много неба.
— И куча возможностей в других местах. Ты очень красивая женщина, Саманта.„Ты могла бы стать событием в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке.
— Я не могу уехать в Лос-Анджелес. У меня есть муж.
— Которого нет. — Брайс не потрудился скрыть недовольство в голосе. Саманта чуть заметно вздрогнула. Брайс безжалостно продолжал давить на затронутую открытую рану. — Он относится к тебе как к второсортной горожанке. Нет, даже хуже — он вообще никак к тебе не относится.
Саманта прикусила губу и отвела взгляд в сторону, на куст, растущий на краю бассейна, чтобы Брайс не увидел блеснувших в глазах слез. Рука Брайса скользнула на плечи Саманты, и он сочувственно пожал их, запечатлев призрачный поцелуй на ее волосах.
— Прости, милая, — пробормотал Брайс. — Я не хотел тебя обидеть. Просто меня злит, когда я вижу, как он игнорирует тебя!
Он сам немного удивился тому сильному чувству, которое испытывает к этой девушке, — ведь всего неделю назад она была для него не более чем пешкой. Теперь же Брайс сидел рядом с Самантой, обняв ее за плечи, и желал ей добра. Он не мог припомнить, когда подобное случалось с ним в последний раз. Много лет назад? Никогда? Все внимание Брайса всегда было сосредоточено на нем самом. Теперь же он немного сместил угол зрения, так, что в поле его видимости попала Саманта. Он мог иметь все: власть, землю, Саманту — и взамен тоже дать ей все: перспективу, славу — и видеть, как она расцветет, и знать, что в этом именно его заслуга. Высшее существо, сыгравшее роль великодушного божества. Брайс почувствовал, что такое ему по душе.
