Наталья Солнцева - Дневник сорной травы
Оказалось, купеческий род не вымер, и Салаховы – его потомки, наследники и возможные хранители кольца. Профессор тщательно проверял каждый, самый незначительный факт. И в поле его зрения попала красавица Аграфена Норэ. У трагически погибшей Аграфены остались муж Платон Иванович и сын Арсений. Оба живы и здоровы, обитают в Петербурге.
Перебирая подробности чужих жизней и судеб, Альвиан Николаевич понял, что не он один разыскивает кольцо. Только другие преуспели в этом не больше него. По крайней мере, Рубен утешился. Он преисполнился надежды заполучить реликвию и начал придумывать способ. Как раз в это время ему удалось выйти на Клару Шазаль, дальнюю родственницу Салаховых. Болезненная, склонная к истерии женщина стала игрушкой в его руках. Она делала все, что диктовал профессор, который ловко подчинил ее неустойчивое, хрупкое сознание, балансирующее на грани безумия. Однако план Рубена провалился. Умер Платон Иванович, его сын Арсений с головой ушел в науку, не замечая ничего вокруг, кроме своей физики, а внук Юрий плохо поддавался воздействию Клары…
Чтобы быть ближе к интересующим его людям, требовалось переезжать в Петербург. Альвиан Николаевич почти решился на это, как снова грянули перемены. Юрий Салахов влюбился и «скоропостижно» женился. Клара умерла, а кольцо как в воду кануло. Несколько ограблений, случившихся в семье Салаховых, ясно говорили, что другие охотники за кольцом не дремлют, дышат профессору в затылок. Довершил череду роковых событий неожиданный отъезд молодоженов за границу.
Годы тянулись мучительно долго, но Рубен умел ждать. Наблюдая за Арсением Салаховым, он понял – физик к реликвии не имеет отношения. Если кольцо Гекаты всплывет, то у Юрия с Анной. Отбросив сомнения, профессор переехал в Питер и купил квартиру в театральном доме. Ведь не случайно же в этом доме приобрела жилье госпожа Левитина. Геката благоволила к женщинам, поэтому Альвиан Николаевич перенес свое внимание с Юрия на его жену.
Когда супруги вернулись из заграничного турне, профессор увидел Анну и обомлел. По чисто внешним признакам он пришел к выводу, что жена Салахова знает о культе и тайных обрядах Гекаты больше, чем можно представить. Ее молодость и красота говорили об этом. Анна цвела и хорошела, тогда как ее муж, все окружающие и сам Рубен неотвратимо старели.
«Я должен следить за каждым ее шагом», – решил Альвиан Николаевич.
Он без труда нашел себе союзниц – Кору Танг и Любочку, секретаршу Салахова. Только женщины способны ненавидеть так, чтобы ни перед чем не останавливаться в своих кознях.
Господин Рубен очень скоро убедился, что не имеет никакого влияния на Анну, поэтому пытался оказывать на нее воздействие через других людей – Кору, Любочку, Юрия. Он выведет сию самоуверенную даму из равновесия, заставит совершить ошибку и, воспользовавшись этим, завладеет кольцом. В том, что реликвия у Анны либо скоро попадет к ней, он не сомневался.
Левитина – всего лишь женщина. Зачем ей кольцо? Наверняка чтобы управлять мужчинами, оставаться юной и привлекательной. Какие мелочные стремления! Она не заслуживает покровительства Гекаты, богини двух миров, доступных пониманию человека, и третьего – лежащего за гранью познания. Разве это для женского ума? Анна – самовлюбленная эгоистка, не более. Она тратит деньги своего мужа, наряжается, играет в казино, объедается в дорогих ресторанах. Почему же перед ней раскрываются таинства, недосягаемые для Рубена? Он годами бился над постижением истин, по крупицам складывал осколки ночных видений и догадок в одну целостную картину. И что же? Он стареет и вынужден подчиняться все тем же неумолимым законам жизни – тогда как Анна ускользает от них…
Узнав, что Юрий Салахов с женой отправляются в путешествие на «Восточном экспрессе», профессор понял, что наступает час его триумфа. Именно в этом поезде все и произойдет…
* * *«Восточный экспресс» не обманул ожиданий Анны Наумовны. Бархатные диваны, начищенная медь, белоснежные скатерти, безупречное обслуживание – все создавало ту особую атмосферу дорожного уюта, в которой так приятно думается под мерный перестук колес.
Вечерело. За окнами проносились темные подмосковные леса, живописные речушки и дачные поселки. Вагон мягко, усыпительно покачивался…
Анне захотелось вздремнуть. Она сдвинула шторки и прилегла, глядя на мелькающие в окне огни. В купе приятно пахло цветами, накрахмаленным бельем, шерстяными одеялами… Как долго ей пришлось ждать этого мгновения! Легкая усталость лениво разливалась по телу, клоня ко сну, убаюкивая…
В такт колесам тихо позванивали китайские колокольчики, шуршали атласные юбки, шелк, кружева… графиня Анна Федотовна прикорнула в мягком уголке дивана. Они славно потрудились, теперь можно и отдохнуть немного. Обеим виделась Греция, море и маслины, белые колонны храма в Дельфах, пифии с безумными глазами… шумные казино, биржа, акции, проценты, дивиденды… приветливые крупье, нервные брокеры, вежливые банкиры… Эта суета напоминала графине Париж.
– Тебе не надоела слава «московской Венеры»? – сонно поинтересовалась Анна.
– Да где ж эта слава? Давно быльем поросла… – уныло отозвалась графиня. – Меня все больше старухой величают. И то правда! Какая я Венера? Обличье ужасной старухи – вот мой удел. Молодость тает быстро, не успеваешь насладиться, порадоваться. Если у меня будет человеческое тело, что тогда? Еще хуже! Не успеешь оглянуться – старость тут как тут. А ведь мне тоже хочется испытывать все, что доступно людям. Скучно витать, подобно облаку. С одной стороны, вроде бы неплохо, но с другой… ни один мужчина не может обнять меня. Я лишена тысячи удовольствий… И мне постоянно надо искать кого-то, чтобы проявляться. Альшванг был просто ужасен! А эти мамочка с дочуркой, Анна Григорьевна и Лиза? Я думала, что лопну от злости, глядя на них. Зависеть от людей? Благодарю покорно!..
– Мы выполнили два условия, – сказала госпожа Левитина. – Деньги на храм заработали и передали кому следует. Я на днях получила факс из Греции – святилище Гекаты уже начали строить. Статуя богини из черного мрамора заказана лучшему скульптору. И кольцо у нас. Наступает полнолуние. Геката исполнит обещанное…
Старуха вздохнула, потряхивая кружевами чепца.
– А третье условие?..
Вагон покачивался, подрагивая, поскрипывая. Свет фонарей проплывал по деревянной обшивке. Анны Наумовна закрыла глаза…
…И перед ней разверзлись врата Смерти…
«Если войти в них, то обратно уже не вернешься, – подумала Анна, застыв на мгновение. – Ах, не все ли равно?»
Воспоминание о Юрии промелькнуло и исчезло. Страшное лицо маячило за вратами – одна половинка светлая, сияющая, другая черная, как ночь…
