Хэлло, дорогая (СИ) - "Sascha_Forever_21 / Hellmeister"

— Ну же!

— Я просила Гарри переоформить документы на дом, пока она не вступила в права наследования… — прошептала Джорджия Мун, с ненавистью покосившись на Конни. — Я просила, чтобы он наконец позволил тебе начать жить самостоятельно. Чтобы… — верхняя губа её дёрнулась. — …чтобы ты просто исчезла из нашей жизни и появлялась в ней только единожды в год, на Рождество, а больше — никогда. Я не говорила этого вот так, но он обо всём догадался. Он устал, Конни. Он, знаешь, тоже очень устал от тебя.

Она рассмеялась, устало, жестоко, отчаянно. В глазах её блестели слёзы. Слёзы были и на щеках Конни.

— Почему? — только и спросила она.

Хэл быстро обернулся к ней. На лицо его набежала тень. Джорджия бросила:

— Потому что ты мне чужая. А теперь ты чужая и ему. У него новая семья. Смирись же, чёрт возьми! И ты, и твоя мерзкая бабка — вы обе ненавидели меня просто потому, что я заменила Гарри жену. Потому, что он трахал меня, пока она была жива. И потому, что всё у них расклеилось ещё задолго до того, как она сдох…

Хэл поднял её выше, сжал горло в кулаке — и Конни услышала громкий хруст костей. Он повредил позвоночник, но Джорджия была ещё жива. Издав тихий хрип от боли, она выкатила глаза.

— Ты обидела мою племянницу, — мстительно сказал Хэл. — Мою единственную любимую племянницу, Джо. Этого делать не стоило.

Он с силой размахнулся и проломил головой Джо зеркало, висевшее над комодом с ключами и мелочёвкой. Осколки впились в её лицо, порезали руки и шею. Из ран побежала кровь: Джо пронзительно закричала, но крик прекратился, когда Хэл стиснул пальцы на её шее.

Джорджия Мун обмякла в его руке мёртвой.

Он уронил её себе под ноги, перешагнул через тело — и через тело Милли тоже. Презрительно поглядев на них, повернулся к Конни.

Та ярость, что наполняла его, никуда не делась, но он был уже не уверен, что действительно хочет убить её.

Прижавшись к стене, она смотрела на него снизу вверх, не понимая, как быть. Хэл сказал:

— Я выйду через задний дворик. Возле соседского дома я оставил машину. Когда отъеду, можешь позвонить в полицию — только выжди ещё несколько минут.

Он сам не верил, что делает это. Дрожа, Конни взглянула на Джо, на Милли. На тело Сондры, выпавшее из шкафа.

— А что будет потом? — прошептала она.

— Потом всё зависит от тебя, — сказал он. — Я заберу свои вещи. Старался тут сильно не наследить, но всё равно у копов нет отпечатков моих пальцев. Для всех я — Хэл Оуэн, порядочный гражданин из округа Кэмден. Мыс Мэй. Меня даже за превышение скорости не останавливали. Опять заживу спокойно. И так будет дальше… — он помедлил, добавив. — До следующего Хэллоуина, возможно. Если только ты не скажешь им всю правду.

Глаза у Конни блестели.

— Что будет потом с нами? — громче спросила она, и Хэл поразился.

— Конни, — произнёс он, с трудом сглотнув слюну в пересохшем горле и не веря, что говорит это — он, Мистер Буги. Убийца из Нью-Джерси. — Не будет ничего. Но я тебя отпускаю, Конни.

— Нет.

Он направился к кухне, пройдя мимо неё и даже мимолётно не взглянув. Он знал: если остановится, то уйти уже не сможет. Хэл услышал, как она завозилась у него за спиной, и услышал, как она позвала его по имени. Он шёл быстро, хотя спину очень тянуло. Наверное, рана сильно открылась, — так подумал Хэл и поднял с пола на кухне свою дублёнку, встряхнув её.

— Нет, Хэл, подожди! Нельзя уходить!

Он промолчал, поискал ключ в кармане брюк и открыл дверь на задний двор, так быстро, как мог. Вставил его в скважину и замер.

Сжав руки в кулаки, она стояла сзади. Она многого не понимала и только думала, что знала всё. Хэл с трудом сделал свой выбор и теперь не чувствовал ничего — сплошную пустоту на душе. Он знал, что не всё закончил на сегодня, и обернулся к Конни.

В его глазах она заметила слёзы. Он вдруг весело улыбнулся, и Конни показалось, что с улыбкой этой с него слетела вся надменность.

— Я, кстати, солгал тебе, — сказал Хэл Оуэн. — Я работаю доставщиком в «Федекс», просто ненавижу Хэллоуин. И очень люблю тебя.

Он знал, что теперь всё в его жизни зависит только от неё. И знал, что он был её семьёй, а она — его.

— И знаешь, — задумчиво добавил он и сощурился. — Мне так плохо, но, кажется, впервые я сделал что-то правильно. Хотя определённо мама сказала бы, что ты вела себя как шлюха сегодня, Конни. А мне всё равно. Хэлло, дорогая.

И он вышел за дверь.

========== Эпилог ==========

Открыв глаза, Джой сперва не поняла, где находится. Кругом было темно, и тьма эта обступала её повсюду. Голова гудела, нарывала, ныла, от висков до переносицы — но затем она увидела его лицо, его глаза, его волосы. Он был в красном.

Кажется, это его рубашка? Он ведь пришёл к ней в красной рубашке?

Джой вгляделась и похолодела. Это была не рубашка вовсе, а кровь на его майке, на руках, на шее.

— Привет, Джой, — сказал он ласково. — Как видишь, я про тебя не забыл.

Она попыталась пошевелиться, но не смогла. Казалось, что-то её удерживает. Она застонала и подняла голову от поверхности, на которой лежала. Здесь пахло тёплым деревом, стружкой, сыростью, подвалом.

Это и был подвал.

Вон там, за спиной Хэла, притаилась в темноте высокая деревянная лестница. Под ней — щиток. Слева — маленькая дверца в стене, приоткрытая совсем чуть-чуть. На низком потолке тускло светили две лампы. Джой разглядела отопительный котёл, бойлер… у нее засосало под ложечкой.

Она снова попыталась встать, но ничего не вышло. Она почти не чувствовала конечностей и всполошилась.

— Руки онемели, — сказал Хэл и присел рядом с ней. Под ним что-то скрипнуло. Джой взглянула вбок и обмерла. Она поняла, что это был стол. Крепкий, большой стол. — Ноги тоже. Ты довольно долго лежала в три погибели согнутая. Я смотрел, чтобы ты не задохнулась по дороге. Положил тебя в сумку под клюшки для гольфа. И поместилась же, гляди.

Джой сглотнула слюну, вязкую и густую, вставшую в горле комом. Ей стало страшно. Она хрипло спросила:

— Хэл, что я здесь делаю?

— У тебя, значит, нет вопросов, где находится это «здесь», — сказал он и улыбнулся. Его глаза были прикрыты очками. Улыбка — холодная и жестокая — показалась Джой оскалом. — Это хорошо. Я не хотел бы объяснять, что ты сейчас у меня дома, в подвале, связанная по рукам и ногам. Это город Мыс Мэй, Холлоу-Драйв, тринадцать. И сейчас я буду убивать тебя, Джой.

Услышанное показалось дурной шуткой, сном, полуявью. Джой ощутила, как сердце на секунду перестало биться. Как задрожали колени и вспотели руки.

— Что?..

Хэл Оуэн отвёл рыжий локон от её лица. Затем склонился к ней так близко, что она ощутила его дыхание на своих губах. Его собственные были всё ещё дьявольски красивыми, куда красивее, чем у неё самой, хотя покрылись тонкой корочкой, словно кто-то укусил его, и на них запеклась кровь.

— За стариками так тяжело следить, Джой. — Хэл мягко опустил ладонь на её шею и повёл вниз. — Тяжело и муторно. Особенно за такими, как она. Верно?

Джой непонимающе нахмурилась. Снова дёрнула запястьем. Ей показалось, это всё шутка — ну точно, Хэл действительно шутит!

А до этого врезал ей так, что она потеряла сознание, да, точно. Он такой шутник.

Хэл заметил, не убирая руки с её живота, покрытого красной синтетической тканью:

— Это платье тебе совсем не идёт. Выглядишь в нём, как дешёвая шлюха.

Джой вздрогнула, будто он её ударил — стало больно. Больнее, чем от нокаута в голову. Она подозревала, что Хэл устроил ей сотрясение мозга — на что он ещё способен?

— Зачем я тебе? Хэл, прошу…

Он покачал головой. Усмехнулся.

— Ты никогда не замечала, что к миссис Оуэн не ездят посетители? — он вскинул брови.

До Джой начало медленно доходить. Если это то, о чём она думает, дело очень плохо. Хэл неторопливо продолжил.

— Ты наверняка что-то слышала о ней от остальных. Некоторые выводы сделала сама. Эгоистичная, ворчливая, надменная старуха. — Он помял пальцы. — И язык у неё злой. И сама она злая. От неё не добьёшься ласкового слова. Ухаживать за ней — сущий ад. И к ней совсем никто не ходит, потому что близкие или мертвы, или она их оттолкнула — единственного сына, который так сильно любит её. Но всё же…