Сандра Браун - Сокровенные тайны
Едва сдерживая волнение, она нашла адрес в телефонном справочнике и сразу поехала к Пламметам. Однако автомобиль она припарковала в другом конце квартала и отправилась к их дому только после того, как Фергус проехал мимо нее на своей машине.
Женщины стояли лицом к лицу в тускло освещенной прихожей. Алекс снедало любопытство. Ванда Гейл Пламмет была явно испугана.
— Мне не следует разговаривать с вами, — нервно прошептала она.
— Почему? Потому что вам муж запретил? — мягко спросила Алекс. — Я не собираюсь причинять вам никакого вреда. Давайте сядем.
Взяв на себя роль хозяйки, Алекс повела Ванду Гейл в гостиную; более унылой и непривлекательной комнаты ей еще не приходилось видеть. Ни одного яркого пятна, ничего, что оживляло бы обстановку. Ни растений, ни картин, за исключением одной, изображавшей распятого, истекающего кровью Христа, ни книг, ни журналов. Ничто не смягчало безрадостную атмосферу дома. Алекс знала, что трое детей Пламметов уехали с отцом, она видела их худые, унылые лица в машине. Они с Вандой Гейл были в доме одни. Они сидели бок о бок на грязном потертом диване, свидетельствовавшем о царившей в доме нужде. Ванда Гейл теребила в руках мокрое полотенце. От сильного волнения лицо у нее подергивалось. Было очевидно, что она до смерти боится то ли Алекс, то ли мужа, который обрушит на нее весь свой гнев, узнав, что в доме побывала Алекс.
Пытаясь успокоить ее, Алекс сказала:
— Мне нужно только поговорить с вами. Я случайно узнала, что ваше девичье имя Ванда Гейл Бертон.
— Но меня так больше не зовут. С тех пор, как я познала Христа.
— Расскажите мне об этом. Когда это случилось?
— В то лето, когда я кончила школу. Наша компания…
— Ваши сестры? Она кивнула.
— И еще несколько друзей. Мы все набились в чью-то машину и поехали в Мидленд. Хотели повеселиться, — сказала она, опустив глаза. — Сразу за городом мы увидели такую большую палатку, разбитую на коровьем выгоне. Там шла служба евангелистов. И мы решили, зайдем, посмотрим, что это такое. Мы вошли ради смеха — знаете, пошутить над собравшимися, посмеяться над проповедью.
На ее лице отразилось раскаяние.
— Нас все смешило, потому что мы уже выпили и накурились гашиша, который кто-то привез из Игл-Паса. — Она сложила ладони и произнесла короткую покаянную молитву.
— Что же произошло? Вы испытали религиозное откровение?
Она кивнула, подтверждая догадку Алекс.
— Там был молодой священник. После молитвы и пения псалмов он взял микрофон. — Ее взгляд стал мечтательным, она мысленно перенеслась в прошлое. — Я даже не помню, о чем была проповедь. Его голос привел меня в состояние транса. Помню, что почувствовала, как его энергия вливается в меня. И не могла отвести от него глаз. Ее взгляд прояснился.
— Другим все уже надоело, и они решили уйти. Я сказала им, пусть едут и заберут меня на обратном пути. А мне захотелось остаться. Когда он закончил проповедь, я пошла вместе со всеми к алтарю. Он возложил руки мне на голову и помолился о моем отвращении от греха. — С затуманенным взором она добавила:
— В тот самый вечер я отдала свое сердце Иисусу и Фергусу Пламмету.
— И после этого вы поженились?
— Через два дня.
Алекс не знала, как поделикатнее подойти к следующему вопросу. Уважая чувства собеседницы, она назвала ее замужним именем.
— Миссис Пламмет, вы и ваши сестры… — Она запнулась, облизнула губы. — Я слышала…
— Знаю, что вы слышали. Мы были блудницами. Алекс попыталась смягчить ее резкую уничижительную самооценку.
— Я знаю, что вы встречались со многими мужчинами. Ванда снова принялась теребить полотенце.
— Я исповедалась Фергусу во всех своих грехах. Он простил меня так же, как и господь. И, несмотря на мою порочность, заключил меня в объятия любви.
У Алекс сложилось несколько иное мнение о великодушии священника. Очевидно, ему нужна была жена, которая постоянно чувствовала бы себя обязанной ему за то, что он так великодушно простил ее, и которой его благородство казалось бы равным милости божьей.
Бог забывал грехи; однако сомнительно, чтобы Фергус Пламмет забывал их тоже. Он, должно быть, вел им скрупулезный счет и использовал прошлое Ванды Гейл, чтобы полностью держать ее в своих руках. Он наверняка отравил ей жизнь постоянными напоминаниями о том, как ей повезло, что он даровал ей свое прощение.
Впрочем, то, что произошло с Вандой Гейл во время молебна в той палатке, несомненно оказало на нее глубокое и необратимое воздействие. Принятое ею в тот вечер решение начать новую жизнь оставалось нерушимым вот уже целых двадцать пять лет. Одно это вызывало у Алекс восхищение.
— Среди тех школьников, кому вы назначали свидания, были Рид Ламберт и Джуниор Минтон?
— Да, — ответила Ванда, улыбнувшись своим воспоминаниям, — они были самыми красивыми и самыми популярными мальчиками в школе. Всем девчонкам хотелось с ними встречаться.
— И Степей Уоллес тоже?
— Ну, для нее не существовало никого, кроме Джуниора Минтона. Было, знаете, даже жалко ее, потому что она с ума сходила по Джуниору, а тот словно приклеился к Селине.
— А Седина любила Рида.
— Ну да. Вообще-то, Рид был, да и есть очень хороший. Он не обращался со мной и сестрами как с падалью, хоть мы именно этим и были. Он всегда был очень мил, когда , ну, в общем, когда водил нас куда-нибудь. И после всегда говорил спасибо.
Алекс выдавила болезненную улыбку.
— А когда Селина вышла замуж, он прямо как с ума сошел. Потом, когда она умерла… — Ванда Гейл сочувственно вздохнула. — Сейчас он часто злится, но в глубине души он все же хороший. — Она отвернулась — Я знаю, он не любит Фергуса, но со мной вчера обращался уважительно.
Эта женщина и Рид были когда-то любовниками. Алекс пристально разглядывала ее. Невозможно было представить себе Ванду Гейл в страстных объятиях какого-нибудь мужчины, тем более Рида.
На лице ее еще сохранились следы былой миловидности, поэтому Алекс и узнала ее на фотографии из школьного альбома, но кожа стала дряблой, шея оплыла. Пышную взбитую прическу, которая украшала ее на школьной фотографии, заменил строгий скучный пучок. На глазах, так выразительно подкрашенных для снимка, теперь не было и следа косметики. Талия ее раздалась и теперь почти не отличалась размером от груди и бедер, которые, очевидно, были соблазнительно пышными в юности.
Ванда Гейл выглядела по меньшей мере лет на десять старше своих одноклассников — Рида, Джуниора и даже Стейси. Что же ее так состарило, подумала Алекс, прежние разгульные похождения или замужняя жизнь с Пламметом? Скорее всего, последнее. Жить с ним радости мало. Несмотря на свое благочестие, он не давал окружающим ни тепла, ни любви. А по мнению Алекс, вера должна нести именно это. К ее восхищению этой женщиной примешивалась жалость.
